Игра на изумруд
Шрифт:
– Зачем вы так жестоко? – растерянно произнес Петя. – Вы же должны были заметить, что я к вам порой прикоснуться боюсь.
– Так, может, вы зря боитесь? – сказала я, ужасаясь собственной смелости.
Петя посмотрел мне в глаза. Вид у него сделался такой, будто стоит он перед прорубью с ледяной водой и собирается в нее с головой окунуться. Я не выдержала этого взгляда и зажмурилась. А через секунду почувствовала, как Петя прижался губами к моим губам, и отчего-то перестала дышать. И не дышала до тех пор, пока не почувствовала, что губы у Пети горячие, а нос холодный. Ну чего в этом удивительного? Мороз же на улице! Но у меня от этого открытия губы
Вокруг было так пустынно и красиво, что кружилась голова. Я набралась смелости перевести взгляд на своего товарища и выяснила, что у него невероятно огромные глаза. Похоже, что он не меньше моего удивился собственной смелости.
– В следующий раз, сударь, извольте спрашивать разрешения!
– Как прикажете, сударыня, – хрипло произнес Петя и вздохнул полной грудью. – До чего же здесь красиво. Я и всегда любил это место, а теперь буду любить его еще больше.
– Мне тоже здесь очень понравилось, – ответила я. – Но мне уже нужно быть в театре.
Мы прошли по тропинке между деревьев к небольшому каменному мостику, как и все здесь, белоснежному и красивому, и вышли на улицу через другие ворота рощи. К сожалению, до театра оставался совсем недолгий путь.
После репетиции я по пути домой занесла в управление полиции обломок костяного ножа. Дмитрия Сергеевича на месте не застала, но встретила Михаила Аполинарьевича. Передала улику ему и в двух словах рассказала все, что мы по ее поводу узнали.
– Не очень много, – согласился со мной Михаил. – Но и не совсем уж ничего. Получается, что орудие убийства является древней диковинкой, а это уже немаловажный факт. Жаль, что нам приходится заниматься другим делом, Сергей Дмитриевич с Андреем и вовсе уехали.
– А вы не знаете, как обстоит дело с розыском подозреваемой?
– Знаю, что следователь Янкель в этой связи что-то делает. Но пока у него нет никаких результатов.
Про то, чем именно занимаются Михаил и его товарищи, я спрашивать не стала. Раз сам не сказал, значит нельзя.
9
Я огляделась. Комната была небольшая, но из-за пустоты выглядела чуть просторнее, чем на самом деле. В углу примостились две гири, казавшиеся игрушечными, но я уже знала, что гири самые настоящие, по два пуда весом. Я такую и пять раз не выжму. Интересно, а у Пети с ними какой рекорд?
Собственно говоря, эти гири, ковер на полу и металлическая перекладина, прикрепленная к стене и служившая Пете турником, являлись здесь единственными предметами. А вся эта комната была его домашним гимнастическим залом.
Сразу пришел на память наш с папой (правда, и мама с дедушкой туда порой заглядывали, но в сравнении с нами очень редко) «стадион». Это папенька называл наш зал для упражнений стадионом. Я почти всегда говорила «джунгли». Там три стены были оформлены шведскими стенками, а с потолка повсюду свисали веревки, канаты и трапеции [20] наподобие цирковых. Одна из трапеций, самая длинная, шла из угла в угол и крепилась сразу на четырнадцати штырях с проволочными подвесками. Вот по всем этим «лианам» и «веткам» мы и лазали словно обезьяны. Было очень весело. Когда папа уезжал надолго, я туда приходила с игрушками, и мы играли в Маугли.
20
Трапеция – здесь:
Вот только ковра на полу у нас не было.
– Ты разве сможешь с собой ковер повсюду носить? – сказал как-то папенька, когда я захныкала, больно стукнувшись о жесткий пол. – Не сможешь? Тогда давай будем учиться правильно падать. Чтобы больно не было.
Оказалось, что научиться падать совсем несложно и что от ковра и даже от матраца эффект куда меньший, чем от правильных действий при падении.
А еще у нас было много разного оружия: деревянные мечи, ножи и винтовки с деревянными штыками, настоящие рапиры и настоящие кинжалы для метания в мишень, висевшую на четвертой стене. Здесь же единственным предметом, который мог хоть как-то сойти за оружие, была суковатая палка, оказавшаяся в этом месте по неведомой мне причине.
От нечего делать я взяла эту палку и попробовала ее раскрутить. К моему удивлению, она оказалась вполне подходящей для такого упражнения. Я его давно не проделывала, но руки все помнят: круг перед собой, перехват через плечо, перехват за спину, перехват через плечо…
– Вот это да! – завопил вошедший в комнату Петя.
– Это вы о чем? – не прекращая своего увлекательного занятия, спросила я.
– О вас! – восхищенно ответил гимназист. – Ну, и о том, как вы эту палку ловко крутите. Недаром вас в цирк звали.
– А я-то решила, что вы только обо мне, – пошутила я, опуская палку, и смутилась. Потому что впервые оказалась перед Петей в таком виде: в шароварах и фуфайке, в которых я обычно занималась гимнастикой дома. Дело, конечно же, было не в самой одежде. Она и вообще была очень модной, мне ее маменька год назад купила в Париже, и точно в такой же спортивной форме выступали лучшие французские спортсмены на Олимпийских играх. Я вот, к примеру, уже точно знала, что и в новом платье, которое заказала для бала, стану перед ним смущаться. Перед другими не буду, а перед ним обязательно. Очень это заразная болезнь – смущаться без особого повода. И Петя меня ею заразил.
Ну да собрались мы здесь по делу, и я, отвернувшись, будто для того, чтобы поставить палку на место, а на самом деле чтобы успокоиться, сказала:
– Самое первое и главное, вы уж будьте добры это запомнить: ваша сила – это не только слабые стороны противника, но и умелое использование его собственной силы, его сильных сторон. Понятно?
– Не буду врать, – почесав затылок, ответил мой ученик, – пока не слишком. Но обещаю это твердо запомнить и никогда не забывать. А там, глядишь, и пойму.
– Вот и славно, – похвалила я. – Наши уроки будут состоять из двух частей. Как правильно изучить противника, понять его, и как этим пользоваться. А теперь… возьмите для начала палку и попытайтесь ударить меня сзади.
– По голове?
– Можно и по голове.
Петя взял палку, подошел поближе и, как всегда, принялся топтаться на месте. Я встала таким образом, чтобы видеть его тень на стене, и в момент замаха – хотя я этот замах и по дыханию уже услышала – резко повернулась и чуть толкнула его ладонью в грудь. Замахнулся Петр по-настоящему, чего я и ждала, но я так же точно знала, что он забоится меня ударить и его движение вперед будет слабеньким. А вот замах был что надо, и от моего толчка ученик не устоял на ногах и плюхнулся на ковер.