Игра на своем поле
Шрифт:
На проходной завода женщина-охранник долго и внимательно разглядывала пропуск Сергея, сверяла его с образцами в журнале, пристально изучала каждый штамп. Редин подумал, что она явно улавливает окутывающее его облако винных испарений, но непривычное обилие разрешающих штампов и двойная красная полоса по диагонали мешают ей принять однозначное решение.
– Казаков Сергей Михайлович?
Скроив самую благостную физиономию, Сергей кивнул.
– Пройдите, пожалуйста, в помещение с телефонами. Там вас уже давно дожидаются.
Сергей сразу подумал о Талееве и бодрым шагом последовал в указанном направлении.
– Капитан третьего ранга Казаков?
– Да, а в чем дело?
Офицер представился:
– Капитан третьего ранга Патрин, помощник оперативного дежурного БелВМБ. Дело в том, что с вами хотят связаться по радио с борта «Свияги». По телефону на заводе вас не сумели отыскать, вот меня лично отправили. Два с половиной часа уже здесь тусуюсь, – обиженно добавил офицер.
– Так за это время, наверное, и на «Свияге» пропало желание меня услышать.
– Да нет, они оговорили время связи, так что все в порядке.
– Штаб базы – это не ближний свет…
– Я на машине, пройдемте.
«Наверное, Миля испереживался весь», – подумал Сергей и прошагал за дежурным к старенькой «восьмерке» на стоянке у проходной.
В штабе БелВМБ, куда его привезли, рубка связистов находилась рядом с кабинетом оперативного дежурного. У них был общий предбанник, где на одном из стульев и предложили подождать Сергею. Минут через 30 выглянул один из связистов и, извинившись, попросил подождать еще немного, так как побережье перекрыл грозовой фронт, и сигнал очень неустойчив, не до бесед.
Еще через двадцать минут терпению Редина пришел конец. В помещение ОД постоянно заходили какие-то люди, хлопали двери, беспрерывно звонил телефон, а по ногам, несмотря на лето, гулял жестокий сквозняк. Кроме того, его организм настоятельно требовал свежего воздуха и несколько глотков хотя бы питьевой воды. На страничке из блокнота Сергей нацарапал несколько строк, которые объясняли его успехи в деле ремонта и подтверждали завтрашнее возвращение.
Он уже сделал шаг по направлению к закрытой двери радиорубки, когда боковым зрением заметил еще одного человека, проходящего из коридора к оперативному дежурному. Что-то насторожило Сергея, он обернулся, но успел заметить лишь профиль, а затем спину мужчины, за которой уже закрывалась дежурная дверь. И все-таки он узнал этого человека. Не колеблясь ни секунды, Редин сунул в карман так и не пригодившуюся записку и быстрым шагом покинул предбанник. В конце длинного коридора рядом с входным турникетом маячил дежурный мичман, мимо которого они заходили в помещение штаба. Сергей повернул в другую сторону и уже через пару дверей обнаружил то, что искал, – туалет, широкое окно которого выходило во внутренний двор штаба. Узкая входная калитка никем не охранялась. Путь был свободен.
Выйдя на улицу, Сергей пересек два внутренних дворика жилых домов, пустырь с зачатками какого-то строительства и вскоре оказался в старой части города с деревянными домами и тенистыми улочками. Здесь он сбавил шаг и попытался упорядочить свои мысли, до того скакавшие в голове, как блохи на сковородке: высоко, но неэффективно.
– Кто? Что?! Да перестаньте выражаться иносказаниями! Линия защищена. Ну так попросите их выйти! – Генерал уже понял, о ком идет речь, но сразу поверить такому… – Подполковник,
– Дежурный! Пригласите ко мне в кабинет полковника Квочко через… 20 минут. А мне насрать, что «он тут рядом»! Я сказал – через 20 минут! – Мимо рычага аппарата трубка полетела на стол.
«Сорвался все-таки», – с сожалением констатировал генерал-майор. Он опустился в глубокое кожаное кресло и приказал себе расслабиться. Ноги полусогнуты, руки свободно лежат на удобных подлокотниках, голова безвольно опущена на грудь, глаза прикрыты. Глубокий вдох через нос и свободный, естественный выдох… Еще раз…
Через две минуты, упруго разогнувшись, генерал шагнул к рабочему столу. Вот теперь действительно пришло время для ответственного звонка.
Совпадений в жизни не бывает! Такая позиция еще ни разу не подводила Сергея. Он мог согласиться, что где-то дела обстоят иначе, например в другой галактике, но к нему лично это не имеет никакого отношения.
Полковник ФСБ в штабе БелВМБ. Именно тот полковник, которого Редин год назад вышвырнул из своей каюты на перегрузчике. Ох, господин Бельский или как вас там, мы прекрасно узнали друг друга. И оказались вы в штабе отнюдь не случайно. А меня, идиота, туда просто заманили под благовидным предлогом. Смотрины устроили, мать их!..
«А чего ж я тогда бежал? Так с инстинктом не поспоришь. Зато наверняка ваши карты спутал: потеряли меня, хоть и ненадолго. Прав был Гера: заварили мы кашу. А сейчас, когда прознали, кто я такой, наверное, вообще на уши встали. Но шума вы, господа, поднимать не станете! Предпринять что-нибудь пакостное – это пренепременно. Надо как можно быстрее рассказать обо всем Талееву, – Сергей посмотрел на часы. – О, да по нашей договоренности он давно уже должен сидеть в ресторане и водочку посасывать. Значит, туда!»
Водка на столике действительно была, но Гера к ней не прикасался. Он внимательно и спокойно выслушал Сергея, задавая по ходу короткие вопросы. Потом оставил того за столиком в одиночестве и вышел в холл ресторана покурить. Редин пожал плечами, разлил водку по рюмкам и мгновенно уговорил себя пропустить стопку в одиночестве. Потом наступила очередь салата и мясного ассорти. К возвращению Талеева торжественно-строгий натюрморт стола был основательно разорен, зато Сергей блаженно покуривал, откинувшись на спинку стула.
– А что, Гера, там на входе тоже наливают? – подождав, пока журналист усядется рядом, Сергей налил себе еще и поделился: – Знаешь, здесь когда-то водки больше ста граммов на человека не подавали. Но какая же официантка устоит перед блестящими молодыми военно-морскими офицерами, да и от своей выгоды откажется?! В итоговый счет спиртное, естественно, не записывалось. Его оформляли какими-нибудь другими продуктами. Так вот, в «Белых ночах» это были исключительно апельсины. Всегда! Представляешь: оливье, антрекот, селедка и пять кэгэ цитрусовых. За Полярным-то кругом!