Шрифт:
Пролог
О себе можно писать без остановки, придумывать несуществующие качества, наделять себя выдуманными достоинствами, не осознавая, что всё это подвластно времени. Оно разрушает, создаёт, созидает, сеет смуту среди народов и несёт новые перемены. Многие писали о себе книги, детально описывали свою судьбу, делились мыслями, пытались учить жизни, делали наставления, только вот где эти авторы сейчас? Они утрачены для нас или погребены под толстым слоем пыли в провинциальных библиотеках. Иные существуют сейчас, потому что привязаны к этой эпохе, в которой родились, а некоторые навсегда ушли в вечность.
О себе также можно выдумать длинную историю, но кто даст гарантию, что это правда. Даже само понятие правды весьма относительное и каждую эпоху оно менялось. Где же тогда правда или ложь? В чем она выражается? В нашем непринятии существующей реальности? Но она не создана для нашего удовольствия, так что наш взгляд будет носить
И что после них осталось?
ГЛАВА 1
Он шёл по обледеневшей мостовой, совсем не глядя себе под ноги. Его взгляд устремился вдаль, в пустоту, которая его окружала. Не замечая сигналов машин, удивленных взглядов прохожих, он пересекал улицы, сворачивал в пустые переулки, где никого нет. Он спешил скрыться, убежать. Незнакомый город совсем ему опротивил. Он ощущал его зловещее дыхание и враждебный взгляд. Для ориентира ему служил обычный компас. С ним он не расставался ещё с детства, когда любил ходить в туристические походы.
Его путь лежал на восток. Как обычный средневековый странник-бродяга, облаченный в серое, грязное тряпьё, он потихоньку брёл к своему единственному спасению. К своему дому. Если, конечно, он ещё остался не тронутым. Обычно брошенные дома привлекают живой интерес мародёров. Но у него не оставалось другого выхода. Случилось, что случилось, и не стоит искать виновных. Бог всем судья. Так, по крайней мере, рассуждал он.
На улице шёл снежок. Белые хлопья кружились в восхитительном танце при свете луны. Он даже поймал себя на мысли, что ещё не смог потерять способности воспринимать прекрасное, несмотря на пережитые страдания, гонения и позор. Именно последнее обстоятельство заставило покинуть город. Его нагло оговорили, опозорили. В результате чьих-то интриг и прекрасно продуманного плана, о нём трещали все газеты, журналисты не поленились упомянуть о нём во многих передачах, именно о нём сплетничали торговки на рынке, о нём даже знали маленькие дети, ходившие в школу. Против своей воли он мгновенно прославился. И благодаря банальному случаю о нём узнала вся страна.
Мороз подкрадывался незаметно. Отчего ему частенько приходилось тереть руки, чтобы согреться. Голод убавлял силы. Присев на лавочке возле фешенебельного магазина, он только надеялся передохнуть, набраться немножко сил и двинуться дальше, как тут же к нему подошёл охранник и попросил удалиться. Странно, но куда ещё можно удаляться.
Всюду люди, кругом люди, застроенные многоэтажные кварталы, элитные гостиницы, современные бизнес центры, вперемешку со старыми хрущовками и полуразвалившимися зданиями прошлого века. Город тянулся на десятки километров, а у него даже не было возможности проехать в метро до конечной станции, чтобы поскорей скрыться с глаз людей.
В чужом, незнакомом городе он ощущал себя как в аду. Ему ещё не доводилось встречать столько людской злобы и ненависти, которую он нашел в сотни километрах от своего родного дома. Хотя и там не всё было гладко. Но, с другой стороны, там он чувствовал себя в полной безопасности, там находилось его пристанище. Его он сравнивал с пристанищем для одиноких душ, паломников, пилигримов, кочующих с места на место в поисках счастья. Как ни странно это звучит, но он тоже его искал. И почти уже нашёл. Ему удалось взобраться на самую вершину социальной лестницы, как тут же тонкий волосок оборвался и свёрг его в бездну. Всё происходившее он воспринимал как кошмарный сон. Хотелось поскорей проснуться, увидеть себя в знакомой с детства обстановке. Где царил мир, покой и уют.
Город погружался во тьму. Медленно засыпал. Тускло мерцали огни фонарей, переливаясь в речной глади. Где-то издалека доносился лай собак. А он всё шел, не останавливаясь. Останавливаться нельзя. Даже несмотря на усталость. Если остановишься, можешь замёрзнуть, сначала появится сон, а потом небытиё. А ему не хотелось умирать. Разве умирают в таком молодом возрасте. И только по причине, что из-за одного незначительного поступка на него ополчился весь белый свет. А смысл? Своей вины он признавал. Преступлений, в которых его обвиняли, не совершал. Пускай это всё останется на совести одной не в меру взбалмошной особы. Ведь только она могла его спасти, заявить о его непричастности, тем самым реабилитировать его в глазах окружающих. У неё на руках имелись неопровержимые доказательства его невиновности. Но что она сделала? Да ничего. Даже и слово побоялась замолвить в его защиту, не говоря уже о справедливости. Хотя в прессе появились её интервью, о том, как она прощает его злодеяния и отпускает на все четыре стороны. Теперь ей все сочувствовали, а его осуждали, ненавидели, смеялись. И даже боялись взять на работу, потому что, как упоминалось во многих передачах на телевидении, он страдал легким расстройством психики, неоднократно проходил лечение в психиатрической больнице и состоит на учёте у психиатра. О чем красноречиво говорила справочка, которую ему выдали. Только кому доказать, что она подделанная, и весь скандал – ничто иное, как обычный спектакль, созданный специально, для одной простой цели, о которой он старался не думать. В справедливость он не верил. И уже не уповал на бога. Ему хотелось спать. Глаза слипались. А о ночлеге он даже и не позаботился. Находясь в шоковом состоянии, шел наугад, а когда уже стемнело, вернулся в реальность, жутко захотелось кушать. Моментально вспомнил, что у него уже отобрали квартиру, и куда теперь идти? На вокзал? Ну там таких, как он, выгоняют на улицу, чтобы своим жалким видом не смущали людей. Вероятно, он уже и не относился к общей категории людей. Так как у него имелась справочка об устойчивом расстройстве психики. Таких людей обычно опасаются, даже не вникая в подробности их психического состояния и насколько верен диагноз.
Красивые слова о том, что в человеке главное не внешность, а душа, скорее всего, относится только к избранным, с кем выгодно иметь отношения. Но ни в коем случае не к нему. Кому нужна душа такая, если за душою ни гроша. Хотя ему предлагали деньги, чтобы он немедленно покинул город. Но он их не взял. Не взял потому, что у него украли счастье, его любовь, смысл жизни. А без него никакие деньги ему не нужны. Ему хотелось пропасть, сгинуть с лица земли, раствориться в воздухе, умереть. А когда пришел в себя, захотелось быстрей добраться домой. Тогда он пожалел о том, что не подумал про деньги. Не оставил себе запас на чёрный день. Теперь он даже не мог переночевать в гостинице или снять комнату, а кто его бесплатно впустит к себе, накормит, даст ночлег. Теперь его боялись и ненавидели.
Напрасно он надеялся войти в какой-то подъезд, чтобы переночевать хотя бы на подоконнике. Нет, всё закрыто, заперто на кодовые замки. Оставалось только ночевать на улице. Приютившись на лавочке в сквере, он поджал под себя коленки и пристально всматривался во тьму. А она смотрела на него. Сверху вниз. Засыпать он боялся. Думал, что не проснется. Холодно же на улице. А каково ещё сидеть на холодной, деревянной лавочке.
Долго на одном месте не высидишь. Или замерзнешь и уснёшь навсегда. Или встанешь и пойдёшь. Выбор не слишком велик. Но повернись ситуация по-другому, он бы находился сейчас в шикарном особняке, смаковал бы дорогое французское вино и болтал бы с ней до поздней ночи. Они часто так засиживались. А потом уходили вместе в её спальню. Но кто мог подумать, что именно через её сиюминутную слабость он станет мишенью для журналистов и именно на нем, в результате чьих-то интриг, она сможет заработать лишний миллион долларов. Странно, но её он не осуждал. Он не умел долго злиться на людей. В крайнем случае они вызывали у него отвращение. Да и что ещё они могу вызывать, если именно через них ему пришлось прожить очень многое. Но к ней он все равно относился с уважением. По-прежнему её любил и в тоже время ненавидел. Недаром говорят, что от любви до ненависти один шаг. Никто бы ему не помешал ради мести сделать данный шаг. У него имелся отличный компромат на неё. Его признания могли бы полностью погубить её карьеру. Он знал о ней очень многое, чего знать не следует. Тем самым представлял для неё опасность. Он имел над ней невидимую власть. Их связывало не только обычное знакомство, а нечто значительно больше. Благодаря её стараниям его отпустили на волю, закрыли уголовное дело. Она забрала заявление. Не постеснялась назначить ему встречу, не обращая внимания, что тем самым снова ставит себя под удар прессы. С трудом подбирая слова, она просила его покинуть город, просила прощение за всё, что случилось. А он молчал, слушал её и смотрел в пустынное небо, прекрасно понимая, что никогда больше её не увидит. Они должны расстаться навсегда. У каждого своя дорога и судьба. Они никогда не сойдутся. Им не суждено быть вместе.
И снова в путь. Посидев немножко, он под тихий звездопад снежинок снова двинулся в путь. Не замерзать же на лавочке, если там, за много километров отсюда, у него есть свой собственный дом, есть ночлег, есть своя земля, где можно выращивать овощи, фрукты, а потом выставлять их на продажу. Ну и чем плохая идея фермерского хозяйства. Если всё с умом сделать, можно разбогатеть, стать успешным предпринимателем – и тогда снова удача улыбнётся ему. Если, конечно, захочет улыбаться.
В последнее время у неё слишком капризное настроение. Но он не полагался на удачу, не ждал помощи от Бога и вообще ни от кого ничего не ждал. Ожидания не всегда сбываются, а только время зря теряется. Он уже столько потратил на неё, что внутри ничего уже не осталось, кроме пустоты: ни мыслей, ни желаний. Он всё отдал ей: и мечты, и желания, и надежды, и мысли. И после последних её слов. После того, как она просила его забыть всё, что между ними было. У него появилось чувство, словно его полностью выпотрошили, ничего не оставив взамен. Теперь его не волновало, что будет с ним дальше.