Игра не для всех. Варяжское море. Воин
Шрифт:
А вожди отчего-то не спешат продолжить бой. Обменявшись парой ударов, они замерли друг напротив друга, пока Эрик не обратился к Ратибору:
— Пусть это будет хольмганг! Победишь ты, и мои хирдманы сложат оружие, став твоими пленниками, ярл руян! Кровь твоих воинов больше не прольется! Но выиграю я — и мы все уйдем!
Немного поразмыслив, Ратибор ответил:
— Выиграешь ты — вы уйдете. Но добыча ваша достанется моим людям, как и пленники.
Свей нашел меня глазами и, обжигая бешеным взглядом, ответил:
— Все, кроме убийцы моего отца и обманщика, столкнувшего нас в бою! Он отправиться со мной и понесет заслуженное наказание! Я хочу, чтобы ты знал, ярл: мы взяли добычу не в землях вендов, а в Гардарике, в окрестностях Альдейгьборга!
На минуту взгляды всех присутствующих на борту воинов скрестились на мне — и стремительно побледнев, я попытался оправдаться:
— Я ромей из Константинополя! Я думал, что венды-варяги, служащие в гвардии базилевса, и венды Гардарики — это родственные народы, лишь разделенные морем!
Ратибор лишь скупо ухмыльнулся в ответ, после чего развернулся к Эрику:
— Я принимаю твои условия. Выиграешь, забирай ромея и один из драккаров, и уходи домой со своими людьми.
А после секундной паузы добавил:
— Но ты проиграешь, ярл.
Викинг обжег яростным взглядом уже варяга, после чего коротко рыкнул:
— Посмотрим.
А в следующую секунду одним рысьим прыжком дотянулся до Ратибора, одновременно обрушив сверху и меч, и топор…
Но вожак вендов каким-то чудом сумел отскочить вправо, уходя от удара и одновременно швырнув в лицо рыжебородого секиру, бесполезную в ближнем бою. Тот принял ее на клинок — а Ратибор уже выхватил меч из ножен и, продолжая движение, полосонул им по незащищенным бедрам свея. Ярл зашипел от боли в длинном порезе на левой ноге, рефлекторно отступив назад — а варяг быстрым, ловким движением перехватил щит из-за спины. Закрывшись им, он одновременно несильно ударил клинком по умбону, словно приглашая викинга атаковать — и Эрик, яростно закричав, атаковал, практически не потеряв в скорости! Он подскочил к противнику, рубанув топором по подставленному щиту — и тут же присел, ударив мечом ниже защиты Ратибора.
Но, кажется, венд сумел угадать атаку врага, неожиданно высоко подпрыгнув и пропуская сверкнувшую молнией полоску стали под собой. А когда ярл выпрямился (лицо его исказилось от резкой боли) и вновь широко рубанул мечом сверху вниз, варяг принял атаку на плоскость своего клинка, одновременно резко ударив умбоном по вооруженной кисти Эрика. Каролингский меч ярла вылетел из его руки и упал под ноги воинов…
Викинг вновь закричал, хотя теперь в его крике явственно зазвучало отчаяние. Однако перехватив рукоять секиры обеими руками, он в очередной раз размашисто и с дикой силой рубанул ей, целя в голову врага… Но вожак руян даже не подставил под удар щит, который свей обязательно бы расколол — нет. Он просто резко нырнул вниз, пропуская лезвие бродекса над головой, и от души полосонул мечом по открытому боку ярла. Кольчужные кольца не выдержали встречи со сталью клинка, разошлись под ними — разошлась и плоть… Эрик рефлекторно зажал левой рукой кровоточащую рану, но правой вновь атаковал, стремительно обрушив топор на щит врага. А потом еще раз, и еще, вкладывая в каждый удар всю силу, всю гнев и боль! Он бешено бил, пока отскочивший назад Ратибор не стряхнул с руки остатки расколотого щита и, взревев, не ударил навстречу летящей в его голову секире, разрубив древко и отделив ее верхнюю, стальную часть. Она отскочила куда-то в сторону…
Выпустив из рук бесполезную рукоять, Эрик схватился за нож и уже потянул его из ножен. Но в следующий миг его голова подлетела вверх, отделенная от тела клинком Ратибора, и щедро орошая все вокруг себя брызгами крови… Лишь спустя пару секунд отчаянный девичий визг пронзил повисшую над кораблями тишину — даже пленницы неотрывно следили за хольмгангом! Я и вовсе, как кажется, задержал дыхание…
А в следующий миг о днища драккаров застучали падающие на них топоры, копья, мечи — свеи сложили оружие, выполняя условия поединка.
Я осторожно выдохнул, в душе радуясь тому, как все сложилось, но тут в мою сторону развернулся Ратибор — и, смерив подозрительным взглядом с головы до ног, властно приказал:
— Подойди.
О, каких усилий мне стоило сделать первый, нетвердый шаг вперед под насмешливыми взорами окружающих! Но именно ирония в глазах руян вкупе с раздавшимися тихими насмешками (которые я, кстати, отлично понял!), заставили меня выпрямить спину, поднять голову и второй шаг сделать гораздо более уверенно. Будь что будет! Но показывать окружающим слабость, нерешительность и страх однозначно нельзя.
Когда до вожака варягов мне осталось всего пару шагов, я остановился, внимательно и спокойно смотря ему в лицо. Ну, по крайней мере, я очень стараюсь выглядеть спокойным! Между тем Ратибор коротко усмехнулся и вопросил:
— Ну, скажи нам, кто ты и откуда, «ромей». Хочу узнать, из-за кого случился этот бой, стоивший стольких жизней моих воинов!
Из толпы обступивших нас руян сразу послышался грозный рокот — а я только что обратил внимание, что победитель хольмганга говорит со мной не на свейском, а на языке похожем на речь моих спутниц. Более-менее успокоившись (чему быть, как говорится), я посмотрел прямо в глаза вожаку славян:
— Этот бой случился потому, что вы вышли в море за добычей и решили, что свеи могут ею стать. Однако, сойдясь с викингами, поняли, что добыча это очень зубастая, и не стоит будущих потерь. Но когда Сверкер напал на меня, а хирдманы отвлеклись, сломав стену щитов и открыв щели для стрел, ты сам ярл, отдал приказ ударить. Ты увидел возможность начать бой удачно, ты получил повод атаковать — так не все ли равно, поселение каких вендов разорили свеи? На востоке, в Гардарике, или в землях бодричей?
По окончанию моих слов повисла напряженная тишина. Честно сказать, у меня самого перехватило дыхание — и не отпускало, пока Ратибор не рассмеялся. Оглушительно так, резко, заставив меня вздрогнуть всем телом — а следом за вожаком засмеялись остальные воины.
— Да ты не трус, ромей, совсем не трус! Значит, умеешь говорить правду… — отсмеявшись, варяг сам посмотрел мне прямо в глаза, и теперь взгляд его стал давящим, тяжелым, а тон следующего вопроса прозвучал чуть ли не угрожающе, — И что же нам с тобой, таким честным, делать?
Я пусть и с трудом, но выдержал взгляд венда, а после спокойно ответил, прикладывая просто титанические усилия для того, чтобы голос не задрожал:
— Ты ведь сам сказал, ярл, что твоя дружина понесла потери. А значит, тебе нужны воины и гребцы на ладьях. Я сражался вместе с вами, убил в бою двух свеев — так почему бы тебе не взять меня в дружину, дав право и дальше драться бок о бок с твоими славными воинами!
Замолчав на крошечное мгновение, и переведя дух, я продолжил уже гораздо громче, стараясь, чтобы концовка моей речи произвела наилучшее впечатление: