Игра по своим правилам
Шрифт:
— Давно бы так, ваше высокопревосходительство. А то устал тут отбиваться — а они все лезут и лезут, настырно. Дожди пошли, река вздулась, вот пока и унялись. Особенно когда наши канонерки устье реки заняли, и оттуда их обстреливать стали…
За сопкой грянул залп батареи 120-ти пудовых, тяжелых шестидюймовых пушек — такой беспокоящий огонь велся постоянно по всему фронту, наблюдатели с биноклями выбирали в японском тылу подходящие цели, особенно колонны носильщиков и повозки. Время от времени даже поднимали в небо воздушные шары, парк с которыми прибыл из Варшавского округа. И тогда неприятелю причиняли серьезный урон, не жалея двухпудовых бомб и шрапнелей,
— Так что готовьтесь наступать через пять недель, Николай Петрович — в Ляояне выгружаются из составов последние батальоны из 17-го армейского корпуса, на подходе 10-й, первые эшелоны уже в Мукдене. Резервные дивизии мы направляем в Приморье и на Квантун — они заменят гарнизоны. Для наступления не годятся — запасные все забыли, их придется учить заново. А это лучше в крепостях делать.
— Сибиряки не такие — упорно дерутся, Алексей Николаевич. У меня 4-й корпус генерала Зарубаева из таких состоит, не хуже кадровых стрелков. И стреляют намного лучше, метко — охотой многие старожилы промышляют, каждый патрон привыкли беречь.
— Так потому их и мобилизовали, что пользу принесут. А если мы рязанских али воронежских мужиков начнем под ружье ставить, да сюда отправлять, то у них в головах смута сразу начнется. Так что солдат беречь нужно, под шрапнель и пулеметы не отправлять — потери излишние недопустимы, Николай Петрович. Взыскивать сурово нужно, генералов и «ретивых» офицеров от должности сразу отрешать.
— У меня таких нет, Алексей Николаевич — все знают, что пополнений не будет, ибо все сибиряки на войну ушли. В батальонах уже некомплект получается, за счет сводных рот пополняем.
— Пулеметные команды получите на каждую дивизию — в Дальнем расчеты готовят уже три месяца, а «максимы» с картечницами со складов изымают и сюда направляют. Думаю, к весне, каждый полк свою команду получит и батарею легких пушек. Орудия системы Барановского со складов ГАУ приказал собрать, флот все свои пушки передаст. Их на горные лафеты установят — шесть дюжин изготовили двадцать лет тому назад, да забыли в Варшаве. И непонятно, почему они там оказались, а не в Тифлисе.
— Удивляться не приходится, Алексей Николаевич, если броненосцы полтора года тому назад на ремонт увели, а к оному так и не приступили. А тут лафеты изготовили, но пушку Барановского, как помню, тогда с вооружения и сняли. Я тогда на Кавказе Ширванским полком как раз командовал — у нас в артиллерийской бригаде батарея таких была.
— Зато сейчас орудия пригодятся — гранатой японские пулеметы сбивать. Ее перекатывать по полю боя легко, недаром у моряков на каждую десантную роту две таких пушки. Да, флот передаст свои 37 мм и 47 мм патронные пушки, к ним легкие лафеты сделают, и по мере изготовления сюда будут отправлять. Пользы с них немного — гранаты слабые, но так к трехдюймовым пушкам вообще одна только шрапнель. То моя промашка, негожий для нас французский опыт — фугасные снаряды тоже нужны. Да и новые гаубицы необходимы, одними пушками не обойтись…
Куропаткин тяжело вздохнул, и мысленно возблагодарил самодержца, что снова его военным министром назначил. И войне — теперь многое решалось без обычных проволочек, уже начали изготовление чугунных гранат, да и начинять их будут пироксилином, а не дымным порохом.
— Очень нужны, ваше высокопревосходительство! Старые шестидюймовые мортиры недалеко бьют, да и мало их у меня — всего три батареи. Их бы число хотя бы удвоить…
— Нет их — последнюю батарею из Порт-Артура забрали, сюда отправили — и это все, что есть. Еще несколько батарей подвезут —
Куропаткин поморщился — батарея выдала очередной залп. Он подождал десяток секунд и далеко впереди увидел еле различимые разрывы. Подумал, что в отношении тяжелой артиллерии сейчас дела обстоят хорошо, жаль, что он не в полной мере оценил значимость тяжелых орудий. И повернувшись к Линевичу, негромко сказал:
— В наступление задействуем всю нашу пехоту, вы действуете пятью корпусами. А барон Каульбарс со своими тремя корпусами нанесет вспомогательный удар по армии Ноги. Необходимо отбросить обе японские армии от Ялу и наступать на Пхеньян безостановочно. Необходимо бросить вперед всю конницу, не жалея ее — быстрота важнее. В Цинампо наш флот высадит десант — в тылу противника. В него включим две стрелковые бригады и полк кубанских пластунов. И охватим противника с трех сторон!
— Двести верст пути это много, Алексей Николаевич.
— Вполне достаточно на две недели марша. Главное нанести первый удар — со всей мощью осуществить его. И наступайте, безостановочно наступайте — у нас вдвое больше пехоты и масса конницы. И пять недель на подготовку имеется — за это время можно узнать, где у японцев каждая пушка с пулеметом стоит. Корейцев используйте для шпионажа, разведку постоянно ведите, войсковых партизан и казаков направляйте — золота на подкуп жителей не жалейте. Ваша задача одним броском занять всю провинцию Пхёнан, выйти к реке Тедонган, или Пэган на всем ее протяжении, заняв Цинампо в устье. И встать в оборону до морозов — во время оперативной паузы пополним войска, подвезем все необходимое. Там начнем наступать уже до самого Сеула и Чемульпо, вводя в сражение свежие дивизии, что будут прибывать по железной дороге. А потому, Николай Петрович, подготовьте детальные планы с учетом моих замечаний, определите задачи каждой дивизии.
— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство, — Линевич наклонил голову — русские генералы всегда знали, когда следует обращаться по имени-отчеству, а когда по чину. Военный министр и главнокомандующий стоит выше по положению, хотя они вроде и равны в чине — оба полные генералы. Вот только «старшинство» в нем у Куропаткина неоспоримо…
Глава 15
— Идет война, и раз японцы ставят мины в наших портах, то мы в полном своем праве выставлять такие же заграждения в их гаванях. Только и всего — а увещевания дипломатов можно рассматривать, как попытку помочь врагу. Вот так я и ответил государю-императору. А что касается угрозы англичан начать с нами войну, то пусть попробуют.
— Ты прав, Евгений Иванович — пусть решатся на это, я буду только рад. Если Британская империя начнет войну с нами, это пойдет только во благо — тогда войны с Германией не будет, и мы не станем таскать каштаны из огня во благо Лондона и Парижа. Вот только не пойдут они на это, да и «казус белли» отсутствует. Зато на «Певчем мосту» наши дипломаты раскудахтались испуганными курами. Я отпишу Ламсдорфу немедленно, но думаю, он прекрасно все понимает. Графа просто попросили очень влиятельные круги, которым не нужно поражение Японии.