Игра престолов. Часть I
Шрифт:
– По-моему, да, – отвечала Арья.
– Вот первый урок, – сказал Джон, – Коли острым концом.
Арья шлепнула его плоской стороной меча по руке. Удар оказался болезненным, но Джон обнаружил, что ухмыляется как идиот.
– Я знаю, с какого конца им пользуются, – сказала Арья, но тут же сомнение пробежало по ее лицу. – Септа Мордейн отберет его у меня.
– Нет – если не будет знать о нем.
– А с кем мне практиковаться?
– Найдешь кого-нибудь, – пожал плечами Джон. – Королевская Гавань – настоящий город. Он в тысячу раз больше Винтерфелла. Ну а пока не найдешь партнера, наблюдай за тем, как фехтуют
Арья знала, что сейчас последует, и они договорили вместе:
– …не… говори… Сансе!
Джон потрепал ее по волосам.
– Мне будет не хватать тебя, сестренка.
Внезапно ему показалось, что она сейчас заплачет.
– Жаль, что ты не едешь с нами.
– В один и тот же замок нередко ведет множество дорог. Кто знает? – Джон чувствовал себя теперь увереннее. Он не хотел допускать печаль в свое сердце. – Ну а теперь мне пора. Если я заставлю дядю Бена ждать, весь первый год на Стене мне суждено выносить ночные горшки.
Арья побежала к нему для последнего объятия.
– Сперва положи меч, – предостерег ее со смехом Джон.
Застенчивым движением отставив оружие, она покрыла лицо брата поцелуями.
Джон повернулся назад к двери, Арья взяла меч, взвешивая его в руке.
– Чуть не забыл, – сказал Джон. – У всех хороших мечей есть имена.
– Например, Лед. – Она поглядела на клинок в своих руках. – Неужели у него уже есть имя? Ну говори же.
– Разве ты не догадываешься? – поддразнил Джон. – Назови свою самую любимую вещь.
Арья сперва удивилась, а потом поняла. И они хором произнесли:
– Игла!
Воспоминание это долго потом согревало его в дороге на север.
Дэйнерис
Свадьбу Дэйнерис Таргариен с кхалом Дрого, страшную и варварски великолепную, сыграли на поле возле стен Пентоса, потому что дотракийцы верили, что все важные события в мире и в жизни человека должны совершаться под открытым небом.
Дрого созвал свой кхаласар, и они пришли, сорок тысяч воинов-дотракийцев, вместе с несчетным количеством женщин, детей и рабов. Они остановились вместе со своими стадами у городских стен, воздвигли жилища из спряденной травы и съели все, что можно было найти вблизи. Добрый народ Пентоса с каждым днем проявлял все большее беспокойство.
– Мои друзья-магистры удвоили численность городской стражи, – говорил Иллирио, сидя ночью за блюдом с уткой в меду и оранжевым хрустящим перцем во дворце, что принадлежал Дрого. Кхал отправился к своему кхаласару, предоставив дом в распоряжение Дэйнерис и ее брата до дня свадьбы.
– Лучше бы нам выдать принцессу Дэйнерис замуж скорее, пока они не отдали половину всего добра Пентоса наемникам и головорезам, – пошутил сир Джорах Мормонт. Изгнанник предложил ее брату свой меч в ту самую ночь, когда Дэни продали кхалу Дрого, и Визерис охотно принял его. С той поры Мормонт сделался их постоянным спутником.
Магистр Иллирио беспечно расхохотался сквозь раздвоенную бороду, но Визерис даже не улыбнулся.
– Он может получить ее хоть завтра, если захочет, – сказал брат, поглядев на Дэни. Она опустила глаза. – Пусть только выплатит цену.
Иллирио вяло махнул рукой в воздухе, кольца блеснули на толстых пальцах.
– Я сказал вам, что все улажено. Доверьтесь мне. Кхал обещал вам корону, и вы ее получите.
– Да, но когда?
– Когда кхал решит, – ответил Иллирио. – Сначала он получит девицу, а после того, как они вступят в брак, ему нужно будет совершить шествие через равнины и представить ее Дош Кхалину в Ваэс Дотрак. После этого, быть может, все и решится. Если предзнаменования будут благоприятными для войны.
Визерис кипел нетерпением:
– Клал я на дотракийские предзнаменования! Узурпатор сидит на троне моего отца. Долго ли мне ждать?
Иллирио пожал жирными плечами:
– Вы ждали всю свою жизнь, великий король. Что для вас еще несколько месяцев или даже несколько лет?
Сир Джорах, который в своих странствиях заходил так далеко на восток, что бывал даже в Ваэс Дотрак, согласно кивнул:
– Я советую вам проявить терпение, ваша светлость. Дотракийцы верны своему слову, но поступки они совершают, когда настает их время. Тот, кто ниже кхала, может просить о милости, но не вправе корить его.
Визерис ощетинился:
– Последите за своим языком, Мормонт, или я вырву его. Я не ниже кхала; я – законный владыка Семи Королевств. Дракон не просит!
Сир Джорах с почтением потупил взгляд. Иллирио, загадочно улыбаясь, отодрал крылышко от утки. Мед и жир стекали по его пальцам, капали на бороду, зубы впились в нежное мясо.
«Драконов больше не существует», – подумала Дэни, глядя на своего брата, хотя и не осмелилась высказать свою мысль вслух.
Но той ночью ей приснился дракон. Визерис бил ее нагую, млевшую от страха, делая ей больно. Дэни побежала от брата, но тело сделалось непослушным. Он вновь ударил ее, она споткнулась и упала.
– Ты разбудила дракона, – вскрикнул Визерис, ударяя ее. – Разбудила дракона, разбудила дракона. – Бедра ее увлажняла кровь. Она закрыла глаза и заскулила. И словно бы отвечая ей, послышался жуткий хруст, затрещал великий огонь. Когда она поглядела снова, Визерис исчез, вокруг поднялись великие столбы пламени, а посреди него оказался дракон. Он медленно поворачивал свою огромную голову. А когда огненная лава его глаз коснулась ее взгляда, она проснулась, сотрясаясь в холодном поту. Ей еще не случалось так пугаться…
…до дня, когда наконец свершился ее брак.
Обряд начался на рассвете, продолжался до сумерек; бесконечный день заполняли пьянство, обжорство и сражения. Посреди травяных жилищ была возведена высокая земляная насыпь, откуда Дэни наблюдала за происходящим, сидя возле кхала Дрого над бурлящим морем дотракийцев. Ей еще не приводилось видеть столько людей вокруг себя, тем более людей столь странных и страшных. Табунщики, посещая Вольные города, наряжались в самые богатые одеяния и душились благовониями, но под открытым небом они сохраняли верность старым обычаям. И мужчины, и женщины надевали на голое тело разрисованные кожаные жилеты и сплетенные из конского волоса штаны в обтяжку, которые удерживались на теле поясами из бронзовых медальонов. Воины смазывали свои длинные косы жиром, взятым из салотопных ям. Они обжирались зажаренной на меду и с перцем кониной, напивались до беспамятства перебродившим конским молоком и тонкими винами Иллирио, обменивались грубыми шутками над кострами; голоса их звучали резко и казались Дэни совсем чужими.