Игра престолов

Мартин Джордж Р.Р.

— Ну, женщины слабо разбираются в подобных вещах, — уверил ее сир Мортон Уэйнвуд. — Сир Вардис — рыцарь, милая леди. А люди, подобные его противнику, в сердце своем всегда трусливы. Окруженные тысячью собратьев, они достаточно полезны в битве, но в поединках мужество оставляет их.

— Значит, вы понимаете, что делаете, — сказала Кейтилин с любезностью, от которой во рту стало больно. — Чего мы добьемся смертью карлика? Или вы воображаете, что Джейме будет разбираться, судили его брата или нет, прежде чем сбросить с горы?

— Обезглавьте его, — посоветовал сир Лин Корбрей. — Когда Цареубийца получит голову Беса, это послужит ему предостережением.

Лиза нетерпеливо тряхнула длинными — до груди — осенними волосами.

— Лорд Роберт желает видеть, как он полетит, — ответила она, словно бы выложив самый убедительный аргумент. — А Бес пусть винит тогда только себя самого. Это он потребовал суда поединком.

— Миледи Лиза не могла достойно отказать ему, даже если бы она захотела, — многозначительно проговорил лорд Хантер.

Игнорируя всех, Кейтилин обратилась лицом к сестре:

— Напоминаю тебе, Тирион Ланнистер — мой пленник.

— А я напоминаю тебе: этот карлик убил моего лорда-мужа! — Голос Лизы возвысился. — Он отравил десницу короля, оставил мое милое дитя без отца, и теперь я намереваюсь расплатиться с ним! — Крутнув юбками, Лиза зашагала по террасе. Сиры Лин, Мортен и прочие женихи прохладно откланялись и отправились следом за ней.

— Значит, вы думаете, что это сделал он? — спросил сир Родрик негромко, когда они вновь остались одни. — Что Тирион убил лорда Джона? Бес отрицает это самым решительным образом…

— Я полагаю, что лорда Аррена убили Ланнистеры, — ответила Кейтилин, — но кто сделал это — Тирион, сир Джейме, королева или все они вместе, — сказать не могу.

Лиза называла Серсею в том письме, которое прислала в Винтерфелл, но теперь она казалась уверенной, что именно Тирион был убийцей… не потому ли, что карлик здесь, под рукой, а королева пребывала в безопасности за стенами Красного замка, в сотнях лиг к югу? Кейтилин едва ли не жалела о том, что не сожгла письмо своей сестры прежде, чем прочитать его.

Сир Родрик потянул себя за бакенбарды.

— Яд, не… Это действительно мог быть и карлик. Или Серсея. Ведь говорят же, что яд — оружие женщины. Прошу вашего прощения, миледи. Но чтобы Цареубийца… я не слишком-то симпатизирую ему, но он не из той породы. Он слишком любит вид крови на своем золотом мече. Яд ли это был, миледи?

Кейтилин нахмурилась от смутной неловкости.

— А как еще можно было сделать смерть похожей на естественную? — Позади нее лорд Роберт заверещал от восторга, когда один из марионеточных рыцарей разрубил другого напополам и из раны на террасу хлынул поток красных опилок. Кейтилин поглядела на племянника и вздохнула. — Мальчишка не знает никакой дисциплины. Он никогда не сделается крепким настолько, чтобы править, если только не забрать его от матери на какое-то время.

— Его лорд-отец согласился бы с вами, — сказал голос возле ее локтя. Она обернулась и увидела мейстера Колемона с чашей вина в руке. — Он намеревался отослать мальчишку на Драконий Камень, как вы знаете… но я влез в ваш разговор. — Адамово яблоко задергалось на горле мейстера. — Боюсь, слишком увлекся чудесным вином лорда Хантера. Перспектива кровопролития смущает мои нервы.

— Вы ошибаетесь, мейстер, — сказала Кейтилин. — Речь шла о Бобровом утесе, а не о Драконьем Камне, и к приготовлениям приступили после смерти десницы без согласия моей сестры.

Голова мейстера, заканчивающая абсурдно длинную шею, дернулась, едва ли не превращая в марионетку его самого.

— Нет, прошу вашего прощения, миледи, именно лорд Джон…

Внизу громко ударил колокол, и высокие лорды, — а следом за ними и служанки, — оставив свои дела, двинулись к балюстраде. Внизу три стражника в небесно-синих плащах уже вывели вперед Тириона Ланнистера. Септон Орлиного Гнезда проводил его в центр сада к вырезанной из белого с прожилками мрамора статуе плачущей женщины, вне сомнения изображавшей Алису.

— Скверный коротышка, — сказал лорд Роберт хихикая. — Мама, а можно я пущу его полетать? Я хочу увидеть, как он полетит.

— Потом, мой милый, — посулила ему Лиза.

— Сперва суд, — напомнил сир Лин Корбрей, — а потом казнь.

Мгновение спустя оба противника появились на противоположных сторонах сада. Рыцаря сопровождали два молодых сквайра, наемника — мастер над оружием Орлиного Гнезда.

Сир Вардис Иген был закован в сталь от головы до пят, на кольчуге — тяжелая пластинчатая броня, под кольчугой — стеганый кафтан. Большие округлые сочленения, покрытые молочно-белой и голубой эмалью, под цвет луне и соколу дома Арренов, защищали уязвимые соединения руки и плеча. Юбка из жесткого металла прикрывала его тело ниже поясницы до середины бедра, прочный воротник охватывал горло, от висков шлема разбегались соколиные крылья, а забрало изображало острый металлический клюв с узкой прорезью для глаз.

Бронн был настолько легко вооружен, что казался почти нагим рядом с рыцарем. Наемник ограничился черной кольчужной рубахой на проваренной коже и круглым стальным шишаком с носовой стрелкой, шею сзади прикрывала кольчужная сетка. Высокие кожаные сапоги со стальными пластинами в известной мере защищали его ноги, диски черного железа были нашиты на пальцы перчаток. Тем не менее Кейтилин отметила, что наемник на половину ладони выше своего соперника и руки его длиннее… Кроме того, Бронн был на пятнадцать лет моложе сира Вардиса, насколько она могла судить.

Обратившись лицом друг к другу, они преклонили колени в траве перед плачущей женщиной. Ланнистер стоял между ними. Септон достал из мягкой тряпочной сумки на поясе граненую хрустальную сферу. Он высоко поднял камень над головой, и радуги заплясали на лице Беса. Высоким торжественным напевом септон попросил богов воззреть долу и засвидетельствовать истину в душе этого человека; даровать ему жизнь и свободу, если он невиновен, в ином случае — послать ему смерть. Голос его гремел меж стен.

Когда последний отголосок его слов угас, септон опустил свой кристалл и заторопился прочь. Тирион повернулся и успел что-то шепнуть Бронну, прежде чем стражники увели его. Наемник, гоготнув, поднялся и смахнул травинку с колена.