Игра с нулевой суммой
Шрифт:
– Сейчас, – сказал Алёха и, для пущей убедительности выставив перед собой ладонь, попросил: – Жди. Сейчас.
И пошёл искать того, другого мужика. Надо как-то их назвать… Мужик-с-хлыстом. Да. Точно. Этот будет «с лошадьми»… «Лошадник», а тот третий… просто «третий». Хотя он был первым… и его даже как-то назвали. Нет, пусть «Третий».
Почему-то это наименование Алёху успокоило. Теперь, по крайней мере, у них были имена, и мир стал казаться чуть нормальнее. Даже почти нормальным. Ну, или не мир, а галлюцинация – чем бы это ни было.
Открыв дверь – причём та оказалась неожиданно тяжёлой и очень толстой, словно бы сколоченной из брёвен, а не досок – Алёха решительно вошёл в тот стилизованный под условное средневековье кабак и, подойдя к с Мужику-с-хлыстом, увидел, как тот откусывает приличный кусок от наколотого на нож большого куска мяса. Почти как шашлык, но не с шомпола, а с обычного ножа… хотя нет – не совсем обычного. Нож был длинным и заточен с двух сторон.
– Явился? – чавкая, спросил мужик, оборачиваясь. – Иди наверх, постель мне приготовь. Постель не грей – не холодно. Проверь, чтоб простыни сырыми не были.
– Можно мне пол-арга? – быстро спросил Алёха. – А поужинаю я на половину. Можно так?
– Чего? – мужик даже перестал жевать.
– Ну пол-арга, – терпеливо повторил Алёха. Мужики здесь были весьма непонятливыми. – Вы сказали, что мой ужин стоит арг. Можно мне половину наличными и ужин попроще?
– И правда тронулся, – с некоторым удивлением сказал мужик. – Ладно, – вдруг предложил он. – Иди сделай мне постель, смотри только, не сожги там ничего. Потом спать ложись, но не со мной, – добавил он.
Алёха от испуга даже потерял дар речи. Как бы мозг ни изгалялся, но спать с этим мужиком… да и вообще с мужиками, в Алёхины планы категорически не входило.
– ...а устройся где-нибудь, – продолжал тем временем мужик, непонятно помахав рукой. – Если утром отойдёшь, то ладно, едешь со мной дальше. Ты, в конце концов, не виноват… но если нет – не обессудь, – он несколько раз громко похлопал ладонью по столу и позвал: – Хозяин! – и когда Третий мужик явился, бросил ему что-то – тот ловко поймал – и велел: – Займись лошадьми, Тобеш. Этот, видно, и правда сильно головой где-то ударился, хоть к магу веди. Где ему переночевать?
– Если господин не пожелает разделить с ним свою комнату, – полувопросительно проговорил Тобеш, Третий, – Мужик-с-хлыстом сделал выразительный и вполне понятный отрицательный жест, – то вот в конюшне можно. Там и сухо, и тепло.
Как бы то ни было, опасность совместного проведения ночи с Мужиком-с-хлыстом временно миновала.
– Иди в конюшню, – велел Алёхе Мужик-с-хлыстом. И возмутился тут же, когда Алёха сделал шаг к двери: – Куда? Постель мне приготовь. Болван, – он скривился с досадой и, отвернувшись, впился зубами в кусок мяса на ноже.
К счастью для Алёхи, Тобеш показал, куда идти, но на этом удача кончилась. Он стоял на пороге маленькой и тесной комнатушки и смотрел на непривычно короткую деревянную кровать, похожую на деревянную коробку на ножках. Вместо нормального матраса или, скажем, сена – если тут средневековье, люди же должны на сене спать? Да? Нет? – там лежал какой-то тюфяк, а на табурете было сложено, судя по всему, постельное бельё.
Вот только Алёха никогда прежде этого не делал. Дома мать всегда постель перестилала… но ведь это не должно быть сложно? Ну ведь не должно же?
Первым делом Алёха потрогал тюфяк. Тот был довольно жёстким и каким-то комковатым, что ли. А главное, не очень вписывался в ту коробку, что служила тут кроватью. С другой стороны, Алёха-то что тут мог сделать? Ничего, поправить только.
Под бельём обнаружилось что-то вроде валика и одеяла. Подушка? Да, наверное… но вот наволочки не было. И пододеяльника тоже не было! Только две длиннющих простыни, похоже, чистых, но довольно грубых на ощупь и кое-где зашитых. И что с ними делать? Наволочка-то где? Вторую простыню можно просто подложить под одеяло, а что делать с валиком? Помаявшись, Алёха кое-как завернул валик в ту простыню, которой накрыл тюфяк, сверху положил вторую простыню и одеяло и довольно огляделся. И не так уж сложно – чего мать нудела, что ей надоело ходить за Алёхой, как за малым дитём? Подумаешь!
Самым странным было то, что Алёха и не пытался сопротивляться собственным глюкам. Это было чем-то похоже на ролевую игру… «Особенно с мужиком в кровати, ага, это уже на другую ролевую игру похоже…» – мрачно подумал Алёха. Нет, на те безобидные ролевки, на которые сам он никогда в своей жизни не ездил, а вот Женька любил и долго потом доставал всех фотками то в рыцарских доспехах, то с эльфийскими ушами.
Шаги на лестнице Алёха пропустил, и раздавшийся от двери голос Мужика-с-хлыстом заставил его почти подпрыгнуть:
– Тебе мало было, я смотрю, – мужик стоял в дверях, постукивая концом хлыста о свою ладонь.
– Чего? – Алёха даже задохнулся от возмущения. – Я всё сделал же!
– Да ну? – издевательски спросил мужик.
– Ну да, – Алёхе совершенно не понравилось выражение его лица, и он осторожно отступил назад. У него плечи и спина до сих пор болели!
Мужик медленно подошёл к кровати, наклонился и, демонстративно заглянув под неё, перевёл взгляд на Алёху. Прямо так, не разгибаясь.
– Где жаровня? – почти ласково поинтересовался он.
– Чего? – Алёха совершенно обалдел. Ему никто не говорил, что он должен тут ещё и жарить что-то!
– Подойди-ка, – приказал мужик, выпрямившись и как-то оценивающе глядя на Алёху. И когда тот сделал, что было велено, вдруг схватил его за ухо и, больно вывернув, потащил к двери и рявкнул: – Жаровня! Морон лыров, шаг туда – шаг сюда! – он с силой толкнул Алёху к двери и отпустил.
Алёха побежал, конечно. Ухо горело, словно обожжённое, и было страшно и обидно: он же сделал всё точно как ему сказали! Застелил постель! Жаровня-то при чём? И где вообще её берут? И, главное, что мужик собирается с ней делать? Совершенно точно – не жрать готовить, хотя от него всего можно было ожидать.