Игра с огнем
Шрифт:
– Бред, – она набрала дочери, но мобильный Марианны на русском и английском вежливо предложил перезвонить позже.
– Чушь собачья, – повторила Александра, пытаясь убедить в этом сама себя. Но знала, что уже не сможет спокойно лежать и курить, пока…
Она позвонила в гараж и потребовала подать автомобиль.
«Мерседес» цвета серого рассвета величественно, как океанский лайнер, плыл по шоссе.
«Зачем я туда еду? Какое-то омерзительное бистро, убогая забегаловка… Мне придется войти?! Что я скажу: „Покажите мне девчонку, которая работает официанткой, носит фамилию Литичевская и трахается с… Ну и мерзость…“
Грудь сдавил тесный обруч. Так, что
Александра ударила по тормозам, подрезая зазевавшегося «чайника», спряталась за огромной фурой, стоявшей у обочины.
«Перестань дрожать, идиотка!»
Стиснув побелевшими пальцами баранку руля, она заставила себя поднять голову и посмотреть сквозь тонированное стекло в сторону березового домика.
Около входа курили, смеялись какой-то смазливый дебил и невысокая темноволосая девчонка в коротких шортах и светлой футболке…
Александра, покачнувшись, застонав, зажмурилась, отчаянно замотала головой, стараясь прогнать кошмарное видение. И, когда открыла глаза, девчонки уже не было. Но и той доли секунды оказалось достаточно…
Александра выжала сцепление.
Воспользовавшись свободной минуткой, Анна выскочила покурить. Следом вылез Вадим.
– Слушай, Анька, – проговорил он, оглянувшись по сторонам, – ну и выбрала ты приятеля…
После недавнего сенсационного признания девушки, которую всегда считал гадким утенком, он почему-то ощутил непонятную досаду.
– Может, ты метишь в хозяйки? Думаешь, Галка подвинется ради горячо любимого племянничка? Нет, в самом деле…
– Что?! – Густые брови Анны взмыли вверх надломленными домиками. Внезапно она расхохоталась громко, заливисто, в промежутках меж взрывами смеха вставляя обрывки фразы. – Мне? Нужна? Эта забегаловка?!
– Да не ори ты! – Зашипел Вадим, – Ржет как корова.
– Вадюша, ржут обычно лошади, – смахивая веселые слезинки, проговорила Анна. – Тебе не мешало бы иногда слушать по своему плееру «Радио-няню». Да ты не переживай. Может, сейчас сюда подъедет твоя голубая мерседесная мечта… Ну, я побежала.
Махнув рукой, Анна быстро скрылась в бистро. Вадим тоже выбросил окурок и уже шагнул к дверям, как вдруг замер соляным столбом, прошептав:
– Ё-моё…
Сверкающий серо-голубой «Мерседес» затормозил практически у его ног.
Воцарилась тишина. Даже жирные мухи прервали свой полет, озадаченно приклеившись к запотевшим стеклам. Стук вилок о тарелки, хлюпанье и чавканье зависли в жарком воздухе. Оттого, что в зал вошла Она. И все, без исключения, даже те, кто в жизни не держал в руках «Вога», не смотрел по телевизору светской хроники, застыли в немом изумлении. Поскольку величественная осанка, надменный взгляд, холодная платина тщательно уложенных волос под затейливой шляпкой, наряд элегантно сногсшибательный, не оставлявший ни малейшего сомнения в благородстве его происхождения и заоблачности цены, тонкий аромат средиземноморских бризов презрительно поправший фаст-фуудовские амбре – все это в целом и по отдельности кричало о том, что едва ли эта lady of quality [10] появилась знойным вечером, подобно миражу, в придорожном бистро с целью насладиться неповторимым вкусом бифштекса с картошкой.
10
дама из высшего общества
– Ох, черт возьми! Какая женщина! – Восхищенно произнес дядя Вова. Изумленная
– Мамочки… – прошептала она, сделавшись вдруг белее березок на фасаде. Она попятилась, но ткнулась лопатками в стену и, съежившись, замерла, как загнанный в угол зверек.
– Что с тобой? – Обеспокоенно спросил Марк, поворачиваясь по направлению полного безысходности взгляда. – Шура… – пробормотал он озадаченно, тоже отступая, – Здравствуй. Отлично выглядишь…
– Заткнись, – металлическим тоном отчеканила Александра. – Даже рта не открывай. С тобой после.
– Мама, я тебе все объясню, – пролепетала девушка.
– Надеюсь! – С холодным бешенством выговорила Александра, – потому что насколько я могу судить, это место нисколько не похоже на Санта-Барбару. Я надеюсь, ты объяснишь мне, что ты делаешь в этой вонючей дыре в компании сумасшедшего преступника.
Анна сжалась, оцепенев. Ледяная энергия матери всегда парализовывала ее волю. Ей отчаянно захотелось исчезнуть, раствориться или, превратившись в маленькую мушку, вылететь в окно. И в этот момент она перехватила взгляд Марка. Он смотрел так, словно она неожиданно, без объяснений, с размаху ударила его по лицу, и теперь он пытался понять и воспринять это как должное. Анна вдруг вспомнила, что ей уже восемнадцать и она не маленькая девочка.
«Скажи спасибо, что тебе не приходится зарабатывать себе на кусок хлеба…». Она научилась зарабатывать на этот мифический кусок и не только выжила в этом враждебном мире, которым ее с детства пугали, как Бабой Ягой, но и получает удовольствие, от того, что сама принимает решения, сама распоряжается своей судьбой, пусть даже глупо и неправильно. И потому, расправив плечики, вздернув подбородок, немного испугано, но твердо произнесла:
– Мама не кричи.
Это стало последней каплей, переполнившей хрупкую чашу терпения Александры. Мало того, что эта дрянь все нервы ей вымотала, шляясь в поисках экзотики по помойкам, – и с кем! – если об этом пронюхают папарацци, полный ушат жидкого дерьма Литичевским обеспечен, вся их репутация, все, что создавалось столько лет, чем дорожил Роман – псу под хвост… Роман… Страшно представить, что скажет он, если узнает. Так она еще и огрызается! Не сдержавшись, забыв в тот миг и незыблемом семейном правиле: все ссоры – за плотно закрытыми дверьми, – Александра влепила дочери пару звонких пощечин.
– А ну марш в машину, соплячка! Я с тобой дома разберусь! Сама пойдешь, или помочь вызвать?!
– А ты… – она устремила на Марка ненавидящий яростный взгляд. – Где здесь можно поговорить?
Он молча кивнул на служебный вход, ведущий на задний двор, уставленный коробками и ящиками.
Когда они остались наедине, светский лоск окончательно покинул измученную Александру.
– Что ты сделал с моей дочерью, мразь?! Что ты с ней делал?! – Она бросалась на врага, словно разъяренная тигрица, продирая ногтями рубашку, и, если б могла, с удовольствием перегрызла бы глотку.
– Что ты делал с моей девочкой, мразь?!
– О ком ты говоришь? – бормотал он, слабо защищаясь, силясь собрать воедино разрозненные обрывки взглядов, жестов, фраз, никак не желавшие складываться в его сознании в единое целое. – О ком ты говоришь?
– Не строй из себя идиота! Марианна – моя дочь, что она здесь делала? Ты соблазнил ее, дерьмо! Из-за моих денег?! Или хотел расправиться с ней, как с сестрой?
– Замолчи! – Марк оттолкнул от себя женщину с такой силой, что Александра ударилась о стену и тотчас ощетинилась, приготовившись к новому броску. – Заткнись, черт тебя побери! Я понятия не имел, что Анна – твоя дочь! У меня ничего с ней не было, и быть не могло: она совсем еще ребенок.