Игра с опасной бритвой
Шрифт:
Глава 18
С утра Лерыча вызвали к заместителю начальника колонии по режиму майору Луцику.
В кабинете, кроме самого майора, находился еще гражданский рыжебородый толстячок с улыбающейся сальной рожей.
– Вот что, Безруков, сейчас ты поедешь с Виталием Андреевичем на один объект. Художник ты хороший. Надо кое-что там нарисовать. Он тебе скажет и покажет все. А ты смотри, не подведи нас. Честь колонии, – сделал майор ударение, подчеркивая этим значимость учреждения.
– Не
– Поезжай, – сказал майор. – А вечером Виталий Андреевич тебя привезет.
– Все понятно, гражданин начальник. – Хотя этот Виталий Андреевич с первого взгляда не понравился Лерычу. Морда хитрая, как у вора. И с ехидцей. Но раз начальство приказывает, придется уважать его.
Объектом оказалась церквушка на окраине Рязани. Виталий Андреевич состоял при ней старостой и руководил ремонтом.
– Вот тут подмажешь, – показал он на полустертую фреску. – Потом с иконостасом надо чего-то решить.
– А чего решать, когда вся краска облупилась.
– А вот ты для этого и здесь, чтобы решать. Освежить красочку надо, – по-хозяйски проговорил толстяк.
Несколько раз рыжебородый староста заходил в стоящий рядом дом, в котором жил церковный сторож. И когда он в очередной раз подошел к Лерычу посмотреть работу, зек заметил, что от старосты сильно пахнет водкой.
Толстяк был доволен работой и очень расстроился, когда Лерыч сообщил, что у него кончилась голубая и белая краска.
– Надо в магазин идти, – сказал Лерыч, вытирая кисточки.
Староста озадачился. Самому ехать не хотелось. Выпивши он, еще чего доброго, на гаишников нарвется.
«Послать, что ли, его?» – подумал он про Лерыча и спросил:
– Тебя в город отпускали из колонии?
– А кто ж мне краски покупает?
Рыжебородый староста достал из кармана пятисотку.
– Этих денег, надеюсь, хватит?
Лерыч поспешил заверить добряка:
– Хватит, Виталий Андреевич, – и взял деньги. «Надоело тут краской дышать. Хоть по городу прошвырнуться, на людей посмотреть».
Староста дыхнул на него водочным перегаром, поглядел на часы и сказал:
– Ладно. Будем считать, что у тебя обеденный перерыв. В твоем распоряжении – час.
Давно Лерыч не чувствовал такой свободы. Хоть посмотреть на вольную жизнь. Подышать свободой. На женщин глянуть. Большего тебе, зэк, не позволено.
Лерыч не спешил возвращаться. Подождет староста. Да и дураком надо быть, чтобы все сегодня сделать, а завтра опять за колючкой чесаться. Нет, работу надо растянуть.
Лерыч разменял пятисотку в ближайшей палатке и решил побродить по городу.
Рядом был вокзал, а за ним небольшой, но тихий сквер с лавочками, где можно спокойно посидеть и о жизни зековской подумать.
Под это дело Лерыч купил бутылку водки местного разлива и поллитровую банку болгарских огурцов. Отошел к скверу. После нескольких глотков водки подумал с тоской о свободе: «Может, сделать ноги? И ситуация подходящая. Отсюда до Москвы электричкой добраться – раз плюнуть. Жаль, документов нет». Отхлебывая из бутылки, Лерыч обернулся.
Со стороны сквера к нему подошел солдат в голубом берете, явно намеревавшийся присесть на ту же скамейку, где сидел Лерыч.
Места, конечно, не жалко. Но сейчас хотелось одиночества. А тут этот.
«Десантник долбаный», – покосился на него Лерыч. В Рязани их было полно, как собак.
– Земляк, – заговорил десантник нетрезвым голосом. – Сигаретой не угостишь? – Он посмотрел на открытую банку с огурцами и бутылку водки в руке у Лерыча. Поставил рядом свою сумку и плюхнулся на скамейку.
Лерыч внимательно глянул на солдатика.
«О-о, да ты на рогах, милок. Накушался», – Лерыч посмотрел по сторонам.
Десантник был один, явно собирался куда-то ехать.
– На, затянись, – протянул Лерыч десантнику пачку сигарет «Союз», вглядываясь в его худощавое, тронутое угревой сыпью лицо.
«Такой же недокормыш, как я. И как таких в десантуру берут?»
Солдат громко икнул, дыхнув на Лерыча перегаром.
«Фу ты, поросенок, – Лерыч даже поморщился, так противно стало. – Дать бы тебе по голубой тюбетейке».
– Куда путь держишь, десантура? В часть? – как бы между прочим поинтересовался Лерыч.
Десантник сидел и не отводил глаз от бутылки.
– Не. Я домой, – ответил он, сглотнув слюну. – На дембель. Отвоевался я. Пусть теперь другие послужат Родине.
Лерыч вздохнул.
«Вот и этот домой. Повезло тебе, служба». Он протянул солдатику бутылку.
– Давай, прими сто грамм, – предложил Лерыч.
Десантник охотно согласился:
– А хоть и двести. Десантура никогда не отступает.
Лерыч засмеялся.
– Молодец, служба. Ну давай, тяни двести.
– За дембель, – опять икнув, выговорил десантник и приложился губами к горлышку. Но выпил не двести граммов, как хвалился, а от силы сто.
Казалось, водка уже не лезет в него. Но он от жадности или от радости да с непривычки старательно вливал ее в себя. Потом схватил банку, глотнул рассолу.
Лерыч дал ему огурец.
– На, похрусти.
Десантник затолкал в рот огурец, захрустел, морщась.
– Крепка, зараза! По мозгам бьет.
Не обращая внимания на лепет солдатика, Лерыч осторожно спросил:
– В Москве живешь?
Солдат навел на него хмельной взгляд. Не понравилось, что незнакомый человек интересуется такими подробностями.