Игра судьбы
Шрифт:
Читателя, жаждущего скрупулезного разбора фактов и глубокомысленных выводов, я отсылаю к библиотечным полкам, заполненным трудами самых кропотливых историков, среди них преобладают немцы – безусловно, именно им, а не кому-либо еще нужно отдать пальму первенства, когда дело доходит до точности и глубокомыслия, по поводу, к примеру, непонятных, далеких звезд на ночном небе и нравственного закона – а к чтению моего сочинения я приглашаю только любителей интриги.
Интриги, интриги и еще раз интриги, плаща и кинжала, любви и шпаги.
Ибо, как и еще один француз – он хотя и не обладал африканским темпераментом, но тем не менее не стеснялся присущей его соплеменникам легкости и простоты вкусов, – я тоже променял бы любые серьезнейшие исторические труды на разного рода подробности, особенно интимные и потому не вошедшие в официальные отчеты, реляции и манифесты.
Я держусь мнения, что именно они, эти интимные и тайные, а вследствие своей тайности малоизвестные подробности, и есть основа интриги всех событий. А интрига и есть История, что я и продолжу доказывать тебе со следующей страницы, мой доверчивый, а главное, ленивый читатель: когда-то ты поленился прочесть какого-нибудь Карамзина с Соловьевым в придачу или Лависса и Рамбо, ну так не поленись полистать книгу, которую волею случая ты уже держишь в руках.
I. Из расшифрованных диалогов
1. Шведский король Густав III и русский посол разумовский
Хороший замысел требует хорошего исполнения.
Императрица Екатерина II понимала, что все рассказанное ей Соколовичем об убийстве адмирала Грейга – правда. Но она не хотела верить ему и поэтому, движимая внутренним упрямством и какой-то неподвластной разуму силой, не верила ни одному его слову. Как не верила и в то, что миром правят масоны, подчиняя его, этот мир, своей воле, не считаясь ни с королями, ни с императорами и двигая монархами как шахматными фигурками, навсегда снимая с шахматной доски тех, кто пытается действовать по своему собственному уму и желанию вопреки предписанным им ходам.
А тем не менее это сущая правда, и диалоги двух верховных масонов, которые я старательно расшифровываю, чтобы удовлетворить не праздное любопытство читателей, есть самое надежное и неопровержимое тому подтверждение.
Вот они лежат передо мною, эти пожелтевшие от времени листочки бумаги, испещренные непонятными, таинственными значками. Я кладу рядом с ними другой листок – с ключом шифра, и читаю, и даже слышу голоса, доносящиеся из далекого XVIII века.
– Швеция начала войну против России. Но, как и на юге, первоначальный план сорвался из-за нелепой случайности.
– Опять нелепость? Еще один Суворов перебил всех шведов и не дал им захватить Петербург?
– Началось все, как и намечалось. Русский посол Разумовский спровоцировал Густава III.
– Как я понимаю, для этого не требовалось больших усилий. Густав III сам рвался в бой.
– Да. Но ситуация сложилась не простая. Франция, с ее опустевшей казной, не только не подталкивала короля шведов к войне, но делала все возможное, чтобы удержать его. А риксдаг, подкупленный русскими, не давал ему и шагу ступить. Разумовский сделал все очень тонко и даже остроумно. Екатерина II, чтобы помочь Потемкину, решила отправить балтийскую эскадру в Средиземное море и устроить туркам вторую Чесму.
– Я помню. И тоже ведь – почти нелепость. Никто тогда и подумать не мог, что русские корабли хотя бы доплывут до берегов Турции. А они мало того что добрались до Архипелага, так еще и уничтожили турецкий флот. И опять же – по какой-то нелепой случайности.
– Несомненно, Екатерине II сопутствует удача. А сейчас балтийская эскадра лучше организована и вооружена. Поэтому ее ни в коем случае нельзя пропустить в Средиземное море. Ну да после всего, что случилось, несмотря на провал шведского короля, русские корабли уже не покинут Балтийское море.
– Так что же Разумовский?
– Екатерина II начала снаряжать эскадру и даже предложила командование Орлову-Чесменскому, чтобы турки испугались его грозного имени.
– Турки считают, что победу над ними в Чесменской бухте одержал не Орлов, а английские адмиралы.
– Им кажется, что поражение от англичан для них почетнее. На самом деле командовал всей флотилией Орлов, и его заслуга в одержанной победе не малая. А главное, турки в самом деле хорошо знают его. По истории с перстнем…
– Что-то припоминаю… Он хотел перейти на сторону султана?
– Возможно. Его брата, Григория, как раз в то время Панин сумел удалить из спальни императрицы и отстранил от дел. Намеревался ли Орлов сдать туркам русский флот – непонятно. Он случайно захватил корабль, на котором находилась семнадцатилетняя дочь одного из самых влиятельных приближенных султана. Орлов оградил ее от посягательств и приказал доставить в Стамбул к отцу. Вместе с ней он передал турецкому вельможе перстень с портретом Екатерины II и необычайно дорогим алмазом. Этот перстень мог служить залогом для дальнейших связей с турками, так как был подарен императрицей и являлся знаком союза Орловых и Екатерины II. Исчезновение перстня заметили, и Орлову пришлось написать императрице, что он потерял его во время сражения в Чесменской бухте. Екатерина II прислала в ответ такой же перстень взамен утерянного. Это не поправило дальнейшие отношения с Орловыми. К султану Алексей Орлов не переметнулся, но после возвращения в Россию, осыпанный наградами, ушел в почетную отставку. И теперь тоже отказался возглавить эскадру. Орлов остался непримиримым врагом Потемкина и готов на все, чтобы навредить сопернику, похитившему то, что добыли Орловы, совершив когда-то революцию, рискуя собственной головой. Шведский король снаряжение русской эскадры попытался представить как угрозу Швеции, чтобы получить от риксдага разрешение исполнить свои обязанности защитника государства – то есть начать войну против России. Императрица поручила своему послу – Разумовскому официально разъяснить королю, что эскадра назначена не для действий против Швеции, а для войны с Турцией. Разумовский составил обращение к Густаву таким образом, что оно привело молодого монарха в ярость и дало ему возможность показать риксдагу, что королю, а следовательно, и Швеции нанесено оскорбление. Причем Разумовский сделал все так тонко, что Екатерина II, не заметив интриги, поддержала своего посланника.
– И риксдаг дал согласие на войну?
– Нет. Русские деньги интересуют членов риксдага больше, чем задетая честь короля. Тем не менее сложилась двойственная ситуация, и король, воспользовавшись этим, все-таки начал войну – ведь он мечтает о мести за короля Карла XII чуть ли не с пеленок. Чтобы придать большую видимость законности своим действиям, Густав III нарядил русскими казаками отряд верных сподвижников и они сожгли приграничную финскую деревушку. Этот спектакль только испортил дело, маскарад оказался слишком очевидным. Правда, план кампании сорвался по другой причине.
– По какой?
– Замысел Густава III, несомненно, был хорош. Все русские войска на юге. Петербург не защищен. От возмечтавшего о славе великого полководца, Густава III, требовалось только одно – уничтожить русскую эскадру, не выпустить ее из Балтийского моря. И потом делай что хочешь: нападай на Петербург, отнимай земли, завоеванные царем Петром I. Это, конечно, не повергло бы Россию, но хлопот Екатерине II доставило бы столько, что она надолго увязла бы в своих делах и ей пришлось бы забыть и о греческом проекте, и об Индии, и она перестала бы совать свой нос в Европу.