Игра в аду
Шрифт:
– Не бойся, подойди, – успокаивающе сказала тогда мама.
Но я ее не слушала. Лишь продолжала пятиться назад, пока не оказалась в коридоре, где на обернутых клеенкой больничных креслах сидел Марк.
– Ты чего? – спросил он у меня.
Я обернулась и увидела темноволосого мальчика примерно моего возраста. В отличие от меня, напуганной до чертиков, он казался совершенно спокойным.
– Тебя кто-то обидел? – задал он уже второй вопрос.
Я молчала.
– Тебе страшно? Это ничего. Мне тоже иногда бывает страшно. Например, вчера,
– Я люблю математику, – заявила я.
– Везет тебе! – воскликнул Марк.
Я пожала плечами.
– Тогда чего ты испугалась в той комнате?
Мне казалось, что, если расскажу, он засмеется. Отчего то, думалось, что мальчик, боящийся математики, не сможет понять моего страха.
Когда я начала говорить, то не заметила, как заплакала.
– Бабуля хотела попрощаться, а я испугалась, – рассказывала я, шмыгая носом.
– Ты испугалась своей бабушки?
– Прабабушки, – поправила его я.
– Ты испугалась своей прабабушки?
Обычно, всех раздражает, когда их поправляют. Но не Марка. Он один из немногих, кто умеет признавать собственные ошибки.
– Она тянула ко мне руки. Будто хотела забрать с собой! – воскликнула я сквозь слезы.
– Прабабушка? – спросил он.
– Нет. Не она, – я отрицательно замотала головой.
– А кто? – его интерес усилился. Он подался вперед в ожидании ответа.
– Смерть. Кто же еще! – выпалила я.
Марк заметно расслабился.
– Так ты всего лишь смерти испугалась. А я-то думал… - казалось, от накатившей скуки он вот-вот зевнет.
– А разве это не страшно, когда смерть тянет к тебе руки? – негодующе спросила его я.
– Тебя никто не заберет. Можешь вернуться в палату.
– Откуда тебе знать?
– Потому что я уже так делал.
– Когда?
– Когда-то. И это было совсем не страшно.
– Ты врешь! – заявила я.
– Не хочешь – не верь. Но я никогда не обманываю!
И он не обманул. Я вернулась в палату и, набравшись смелости, подошла к бабуле. Несмотря на пелену слез, я видела, как она улыбается. Взяв мою руку, она положила ее себе на живот.
– Постой со мной минутку, солнышко.
Я снова опустила глаза, из которых неспешной струйкой стекали слезы. Через пять минут мама вывела меня в коридор. Вытирая мокрые щеки рукавом шерстяного свитера, я подошла к Марку.
– Ты был прав. Это совсем не страшно.
Он грустно улыбнулся мне.
– Математика куда страшнее.
В следующий раз мы встретились в школе. Кто бы мог подумать, что мы с Марком пересекались на учебе. Наверное, если бы не случай в больнице, мы бы так и не заметили друг друга.
Сейчас, спустя тринадцать лет, мы лежим на кровати в его комнате. Я могла бы пролежать у него под боком вечность. Иногда мне кажется, что нет ничего важнее, чем смотреть в его миндалевые глаза, запускать пальцы в жесткие волосы и крепко-крепко обнимать. Каждый раз, когда мы вот так лежим, он с интересом изучает мое лицо, будто видит его впервые: проводит кончиком пальца по губам и бровям, обратной стороной ладони по щеке.
Солнце начинает светить в глаза, и я прячусь от ярких лучей за его шеей. От нее исходит лимонно-мятный аромат. Я так хорошо знаю его запах, что уже давно научилась безошибочно определять присутствие Марка в помещении.
– Расскажи, о чем думаешь, - его монотонный и бархатный голос щекочет мой слух.
– О всяких глупостях.
– Не поверю, что ты думаешь о чем-то глупом.
Может быть, поэтому я его и люблю: он никогда не позволяет мне в себе сомневаться.
– Я думала о реакции родителей на наш переезд.
– Они будут в не себя от злости. Особенно на меня.
– Ты им нравишься.
– Но только не тогда, когда забираю их дочь из отчего дома.
– Будем обороняться вместе.
Марк улыбается. Снова эта грустная светлая улыбка. Я не знаю, что она означает, но от нее мне всегда становится легче.
– Я переживаю из-за этой игры. Я не умею играть. Чувствую, что буду на ней, как мартышка с очками, – он изображает пальцами очки на глазах.
– Мы можем не идти, если ты не хочешь.
– Ты редко видишься с друзьями. К тому же, с нами идет твоя подруга...
– он зажмуривает глаза в попытке вспомнить имя.
– Ее зовут Карина.
Он хлопает себя ладонью по лбу.
– Точно! Твоя школьная подруга Карина, которая учится на юриста и никуда не выбирается с друзьями.
– Скоро начнется учебный год. У нее забот полон рот, – отшучиваюсь я.
У меня никогда не хватало духу поговорить с Кариной о ее отношениях с родителями. А говорить об этом с другими для меня равноценно предательству ее доверия.
– Удачи ей. Так что насчет этой игры? Может, мне стоит попрактиковаться?
– Разберешься на месте. Ты же умный и такой серьезный, - я обхватываю его лицо ладонями и изображаю гримасу, с которой он всегда читает книги или смотрит новости.
– Это было некрасиво с твоей стороны. Иди-ка сюда!
– он принимается меня щекотать. И хоть я смеюсь, в голове крутится лишь мысль о явном отличии между нами: я отлично умею играть в мафию.
4 глава
За неделю до игры.
Мы вчетвером едем в тематический ресторан, открывшийся пару недель назад. Дорога занимает целый час, хотя мы добираемся на такси. Я сижу на пассажирском сидении, а Анна, Натали и Анжелика - сзади.
Всю дорогу они обсуждают работу, рассказывают друг другу курьезные ситуации, случившиеся с ними за эти несколько недель, жалуются на сложности в общении с людьми. У них даже появились свои фирменные словечки и фразы, понятные только им. Я же ощущаю себя весьма странно, оставаясь далекой от этой стороны жизни. У меня полно свободного времени, я высыпаюсь и впервые за долгое время отдыхаю душой. Но, когда нахожусь рядом с ними, мне почему-то становится стыдно.