Игра в безумие

Саймонс Джулиан

– Что, золотце, у тебя есть что-то против этого дома?

– Дом как дом. Думаю, там будет неплохо.

– И ты бы прекрасно все обставила. У тебя есть вкус...

– Но тебе будет дальше на работу. И Дженнифер тоже.

Административное здание компании "Тимбэлс пластик", где Поль работал управляющим по кадрам, находилось в Вестминстере. Дженнифер работала в Мейфейр в какой-то кинопрокатной фирме.

– Она ясно дала понять, что дом ей не нравится.

– Скоро она вылетит из гнезда и обставит свою жизнь по-своему.

– Я хотела бы познакомиться

с её приятелями, к которым она бегает. Почему не привести их сюда?

– Потому что молодежь - это молодежь, а мы уже старики, и нет у нас ничего общего. Хотя никто не скажет, что тебе уже сорок два.

Элис знала, что Поль хотел бы услышать, что и он не выглядит на свои сорок, только на тридцать пять, но не хотела поддерживать его легкомысленный тон. И к тому же это было неправдой. За фигурой он следил, но волосы редели, и на лице появились морщинки. Когда-то он был очень хорош собой, а она всегда любила красивых мужчин. Считала себя женщиной практичной, и свой интерес к красивым мужчинам осуждала как сентиментальную слабость, но ничего не могла с собой сделать. Ее первый муж Энтони походил на Руперта Брука. Был он на десять лет старше нее, военный летчик, разбившийся с самолетом в Альпах, когда она носила Дженнифер на восьмом месяце. Поль сегодня выглядел на свои года. Можно ли сорокалетнего ещё назвать красивым?

– Мы живем в старом обшарпанном доме, а там вокруг зелень. Так почему ты против?

– Не знаю, с чего нам поселяться именно в Роули.

– Это мы уже обсудили.
– Встав, он заходил взад-вперед. Никогда не мог долго высидеть без движения.
– Посмотри, ведь в Роули наш главный завод, и там живет половина сотрудников, и Боб Лоусон...

– Так, значит, там должен жить и ты?

– Ах, Господи...
– С деланным отчаянием он схватился за голову.
– Боб не может понять, почему мы остаемся в Лондоне, и говорит, как здорово было бы стать соседями.

– А что ещё хочет от тебя Боб Лоусон?

– Ну что ты... Ты несправедлива, золотце.

Конечно, она была несправедлива. Коммерческий директор фирмы Боб Лоусон хорошо к ним относился. Поль взглянул на неё с миной обиженного мальчика, от которой у неё коща-то таяло сердце, но теперь та казалась наигранной и только раздражала. И, забыв про Лоусона, она раздраженно бросила:

– Я только не хочу, чтобы опять что-то случилось.

– Не знаю, что ты имеешь в виду.

– Как в тот раз с Моникой.

– Это было давным-давно. Могла бы и не упрекать.

– Я не упрекаю. Но городишко кажется мне ужасным. Чувствую, он принесет нам несчастье.

– Не узнаю тебя. Ты стала суеверна?

– Говорю тебе, Поль, если опять будет так, как с Моникой, я от тебя уйду.

Никогда ещё она так не говорила, отчасти чтобы не нарушать неписаный договор, что они оба никогда не дают волю чувствам, отчасти потому, что знала взрывную реакцию Поля, но все равно её так удивило, когда он упал на колени, расплакался и поклялся, что покончит с собой, если она его бросит. И все это вперемежку с обещаниями и туманными невразумительными намеками, что на фирме его кто-то подсиживает. Через десять минут она согласилась, чтобы назавтра он внес залог за "Плющ" - так назывался дом.

Лежа потом в отдельной постели, она тихо повторила про себя: вилла "Плющ", Кингсуорт-авеню, Роули. Ясно было, что Поль добился, чего хотел, и вот теперь она пыталась понять, почему так возражала против переезда в Роули. Ведь разумно держаться поближе к начальству, да и не все ли равно, где жить? Прошло уже два месяца с их последней неудачной попытки заняться любовью, и в полусне она представила, что с ней в постели - двадцатилетний брюнет, темпераментный, натуральный латинос. Он шептал слова, которых она не понимала, но все равно шептала что-то в ответ. Уснувший Поль зашевелился и застонал.

ГЛАВА III

Лоусоны

Боб Лоусон нажал кнопку на резной деревянной панели. Та отодвинулась вверх, изнутри появилась полка с бутылками и бокалами. Лоусон, с удовольствием наблюдавший за операцией, налил две большие порции виски, подал одну Валери и спросил:

– Что ты имеешь в виду, что странное?

– Не спрашивай, я не знаю. Но есть в нем что-то странное.

– Поль легко находит контакт с людьми. Это его профессия. Так почему ты не хочешь, чтобы он жил пососедству? И опять же удобно - завод поблизости.

– Ну ладно.

– И вообще, как бы я ему мог помешать?

– Не нужно было поддерживать его идею.

– Все уже решено, они внесли залог.

Лоусоны были высоки ростом, хороши собой. Он - метр восемьдесят пять, она на семь сантиметров ниже. Уроженец севера Лоусон, приехав на юг, сделал неплохую карьеру. Он чем-то напоминал пирата, несмотря на прекрасный прямой нос и элегантные волны поседевших волос, которые укладывал раз в месяц. Валери, на десять лет моложе мужа, была розовощекой блондинкой с фигурой наподобие песочных часов. Пышущая здоровьем, крепкая, в своем роде весьма привлекательная, она все же чем-то напоминала веселого поросенка.

– Надо бы пригласить их на ужин, представить кое-кому из знакомых.

– Думаешь, они впишутся в наше общество?
– Когда он рассмеялся, жена покачала головой.
– Это не смешно. Ручаюсь, она женщина со странностями. Не удивлюсь, если она окажется вегетарианкой.
– Валери была большой любительницей бифштексов с кровью.
– Оба они какие-то странные.

Муж издал характерный звук, что-то среднее между молодецким ржанием и поросячьим хрюканьем.

– В ближайшую неделю можешь смело приглашать их на ужин, все будет в порядке. Где Салли?

– На теннисе.

Удовлетворенно кивнул. Дочь занялась делом. Боб Лоусон был в Роули председателем теннисного клуба. Еще он был председателем крикетного клуба, вице-председателем любительского театрального союза и союза ветеранов войны. Общественная деятельность была его коньком.

Салли Лоусон была так же высока и стройна, как и её родители. Играя в паре с секретарем клуба Питером Понсоби против Рэя Гордона и Луизы Олбрайт, она летала по площадке, резала мячи от задней линии, вытягивала совершенно не берущиеся, мощно подавала. Когда они выиграли сет со счетом шесть-два, Питер её обнял.