Игра в наемника. Книга 2
Шрифт:
Дикой посмотрел на нее со смесью растерянности, пугливости и неуместного азарта.
– Он здесь, – заверил ее ангел. – Идем?
Тереза кивнула, вооружаясь кинжалами. А поможет ли это вообще, если костоед решит добраться до их позвоночников?
Дикой первым ступил на ветхую лестницу, ябеднически скрипнувшую под его ногами. Морщась на каждом скрипе, ангел медленно поднимался наверх. Тереза шла за ним, производя гораздо меньше шума. Ветер предостерегающе вился вокруг нее, минимизируя столкновение с удушливой аурой дома.
– Он чем-то
На лестницу в пятнадцать ступеней ушло не меньше минуты.
– Ест, – сипло проговорила Тереза, внутренне сжимаясь от ужасной догадки.
– Ты слышишь хруст костей? – Дикой замер, когда оставалась всего одна ступень.
Еще одна ступень и поворот направо – вход в комнату.
– Нет, – и Тереза замерла, как телом, так и духом.
Немногое ее могло напугать очень сильно. Но когда находится рядом нечто неизвестное и плотоядное, волей-неволей начинаешь бояться. Дикой подался вперед, высунулся и осторожно заглянул в дверной проем.
– Там комната, через нее еще одна за закрытой дверью, – доложил он, выпрямляясь.
Тереза кивнула и, обойдя ангела, вошла в первую комнату. Остановилась, снова прислушалась и принюхалась. Она могла его почувствовать, но только с близкого расстояния. В носу все тот же запах брошенного дома, ветхих стен, пропитанных сыростью, но примешивалось к этому что-то неуловимое, сначала пудровое, а после отчетливо меловое. И на языке появился привкус, который бывает, если лизнуть мел.
– Кости большей частью состоят из извести, – сама не зная зачем, сказала Тереза.
– А сейчас ты слышишь хруст костей? – шепотом спросил Дикой.
– Нет. Но я слышу чавканье.
В звук оседания стен и скрипа половиц вплелся еще один звук. Тошнотный, булькающий.
Тереза сделала еще шаг, приближаясь к двери. Кинжалы убрала – у костоеда острые крепкие зубы и когти. Гончая сняла перчатки, растерла друг о друга пальцы. Ощущение опасности усиливалось, завопила интуиция, призывая спасать свою жизнь. Костоед не подвластен этому миру, но он был осязаем, а значит, горел, как и почти любое другое твердое тело.
– Ужасное ощущение, – с беспокойством проговорил Дикой и тут же нервно засмеялся. – Чувствую себя ребенком.
– Почему? – удивленно выпалила Тереза, останавливаясь в двух шагах от двери.
Звуки стали отчетливее. Чавканье лишь изредка доносилось из-за двери, гораздо чаще слышалось, как кто-то что-что с усилием разрывает. Что-то мокрое и плотное.
Все еще улыбаясь, Дикой пожал плечами.
– Как будто я нашел что-то запретное. Не обращай внимания, мне просто страшно до одури.
Тереза с пониманием кивнула. И ей было страшно. Вытянув вперед руку, она пальцами толкнула дверь. С тонким скрипом та плавно отворилась, выставляя напоказ то, что видеть, пожалуй, не стоило.
Сжав одну руку в кулак, зажимая в ней огонь, Тереза выставила другую руку вперед, призывая сильфа. Костоед, завизжав, отлетел к стене и вжался, удерживаемый колдовством. Он рвался, рычал, плевался
Маленькая комната. Пустая, но с детской кроваткой. И сиротливая картина на стене, замутненная пылью долгих лет. И истерзанное тело посреди комнаты.
Тереза взглянула на останки и быстро отвела взгляд. Красное месиво с проблесками обломанных желтоватых костей вызвало у нее приступ тошноты. Дикой, стоя рядом, зажал рот и нос рукой.
– Костоед, – громко обратилась к существу Тереза, – я тебя не убью.
– Отпусти, – прошипело создание, лишь отдаленно напоминающее человека.
Лицо сплошь покрыто черной лоснящейся коркой. Заплывшие кровью маленькие глазки с цепкими вертикальными зрачками сканировали все живое вокруг, как рентген, выискивая то, что угодно в еду. Руки и плечи костоеда развиты сильнее, чем ноги. Он привык ползать и подолгу ковыряться в земле. Ему не нужна была обувь, кожа на ногах огрубела, покрылась такой же коркой, как и лицо, только плотнее. Челюсти костоеда мощны и лишены губ. Клыки кривыми рядами выдавались вперед, лишь изредка виднелся алый язык. Нос вплюснут, чтобы не мешать вгрызаться в плоть.
В остальном, почти что человек.
– Отпущу, но мы тебе не еда, – Тереза продолжала удерживать костоеда. – Дикой, достань у меня из левого нагрудного кармана кость.
Она предусмотрительно держала на поводке саламандру – в любой момент что-то могло пойти не так.
Хоть ангел изрядно впечатлился увиденной картиной, все же он оставался Миротворцем. Без лишних слов он запустил руку ей под жилет и вытащил кость. Глаза костоеда вожделенно зажглись. Узкие зрачки расширились, заполнив всю радужку. Через кривые зубы закапала слюна.
– Эта кость защищена заклятием безмолвия, – сказала Тереза. – Мне нужно знать какую тайну закрыла в себе та, кому принадлежит это кость. Я отдам тебе кость, ты ее съешь и расскажешь мне все.
– Съем ваши кости, – прошипел он, тщетно пытаясь высвободиться из тисков воздушного элементаля.
– Я тебя сожгу, – предупредила Тереза, раскрывая сжатую в кулак ладонь.
От появившегося огня по комнате разошелся жар, остудивший плотоядный пыл костоеда.
– Хорошо, – сдался костоед. – Давай сюда кость.
Тереза кивнула Дикою, продолжая удерживать существо.
Ангел некоторое время смотрел на огонь в ее руке, но лишних вопросов опять же не задавал. Но Тереза по его глазам видела, насколько его распирает любопытство.
Он осторожно подошел к костоеду и протянул ключичную кость.
– Ведьма держит меня, – пожаловался костоед. – Пусть отпустит или клади ее мне прямо в рот.
Дикой замешкался, но быстро принял решение. Приблизился еще на полшага и сунул косточку в частокол зубов. Отшатнулся, глядя на свою руку, словно это она оказалась по локоть в зловонной пасти.