Игра в прятки
Шрифт:
Привстаю и громко говорю:
— Хай Джон, ты говоришь на фарси?
Парень дернулся от неожиданности, но ответил.
— Да, немного.
— Откинь пушку в сторону, я осмотрю тебя.
Боец послушался, метрах в двух от машины упал пистолет, клацнув железом о камень. Я встал во весь рост, и показал Михе оставаться на месте, а сам пошел к заднему борту. Выйдя из за машины, я слегка удивился. — «Вот ведь парадокс, из всех расстрелянных нами, уцелел только тот самый негр, нелепо одетый в пуштунку».
Я осмотрел его, зацепило парня прилично, он терял много крови, и мы ни чем помочь ему не могли. Но с поганой овцы, хоть шерсти клок, и я решил его допросить.
— Ты понимаешь, что скоро загнешься? При таких ранениях мы тебя не сможем спасти. Ответь на пару вопросов, облегчи душу.
«Смуглый» молча кивнул.
— Вы искали нас на погран-заставе?
— Да.
— Кто дал наводку?
— Один из местных, говорил, что он из Карези-Ильяс. И что точно знает, что группа Волчьего хана постарается пересечь там границу. — раненый тяжело дышал и говорил всё тише.
— А скажи, колонна из Тургунди, пойдет к границе?
— Она уже сейчас должна быть в Молуки.
— А местный вам не говорил про засаду на колонну?
— Нет, ни чего подобного он не говорил, — сказал частник и отключился.
Я осмотрелся, подобрал его «Кольт», проверил патронник, патрон был на месте, вытер его тряпкой и вложил в руку бойцу без сознания. Потом понес его руку с пистолетом к виску и нажал на спуск. Пусть парня считают героем. Не сдался в плен, злым душманам.
— Пойдем Кудря, нам пора ехать дальше. Пока сюда не выслали группу для выяснения происшествия, и беспилотники взрываются сами по себе, и вообще много странного в этой местности.
Пока шли в гору, Миха меня спросил:
— Догадываешься кто на нас стуканул?
— Тут и гадать не надо, если не сказал про засаду, то это один из специально посланных людей Рошана. Не простил он нам резкое обращение с ним, да ещё и перед его бойцами.
Он ведь авторитет потерял в их глазах.
— Вот и я так подумал.
— Ладно, всё это позади, прыгай в машину, Рома, заводи, уезжаем.
«Ленровер» заурчал мотором, и мы стали скатываться с перевала, в нужном нам направлении, в русло старой пересохшей реки. Чтобы добраться до одноименного с перевалом кишлака Нехольшани, и встретится там со своими друзьями. Ехать по руслу было приятно, как по хорошей бетонке, ведь каждую зиму течение так укладывает и обтачивает камешки, как будто специально подгоняет один к другому.
Пятнадцать минут и мы уже в кишлаке, он заброшен давно, ещё со времен присутствия Советских войск, но видно, что здесь часто делали стоянки. Не удивительно, здесь единственный в округе родник, с чистой и пресной водой. И все это благодаря старому огромному дереву Чинар, которое своими корнями поднимало воду на поверхность. Благодаря этому образовался небольшой родник, который вытекал из под основания дерева. Караванщики, проходящие и делающие здесь стоянку, облагородили родник, углубили яму и обложили его плотно подогнанными камнями. Мы остановили машину у самого родника, и вышли размять ноги и поправить снаряжение.
Вдруг, из-за одного из домов, раздался незнакомый нам, голос:
— Эй солдат, не шевелись, брось оружие, и подними руки вверх.
Мы просто опешили, кто это так шутит, и где наши парни? Голос решил нас поторопить:
— Быстро бросайте оружие иначе буду ст. хр. хр, — послышалась какая-то возня.
— Всё в порядке Шабах, — это уже кричал Батур, — можете расслабиться.
— Батур, что это за чудо такое, решившее пленить нас?
— Их тут четверо, пришли после того как мы замаскировалась. Нам не мешали, мы их и не трогали, наблюдали за ними. А когда они услышали вашу машину, то взялись за оружие и поспешили к роднику, наверное, ограбить решили.
— Понятно, пойдем, посмотрим на несостоявшихся грабителей. — сказал я, и мы все вместе стали подниматься к домам расположенным на склоне холма.
— Батур, а где вы с вою машину спрятали?
— Проезжаете налево, вон по той улочке, четвертый двор справа, он весь с навесов, и там места на вторую машину хватит.
— Ром, слышал? Отгони туда наш вездеход, зачем светить его на дороге.
— Понял, отгоню.
Мы с Михой уже подняли к тому месту, откуда кричал незнакомец, там стоял Батур, с уже связанным воякой, который был придушен и находился без сознания. По виду молодой парнишка, с едва оперившимися усами.
— Шабах, идем в дом где мы расположились, сказал Батур, и ухватив за шкирку пленного поволок его как мешок с картошкой. На земле осталась лежать старая британская винтовка «Ли Энфилд», я подобрал ее и последовал за ним.
Домик они выбрали не плохой, хорошие стены, обзор на все стороны, окна хоть и были маленькие, но позволяли вести наблюдение вкруговую. Дом стоял на склоне и не имел двора. Хозяива были не богачами. Прежде чем зайти туда и прикрыл глаза, так быстрее адаптируешься к темному помещению. Домик оказался довольно большой с очагом посередине и куполообразной крышей с круглой дырой вверху. В дальнем углу лежало ещё трое связанных афганцев, с кляпами во рту. Оружие их было сложено в другой части дома, туда я поставил и винтовку. И с изумлением стал рассматривать их вооружение. Старый «Калашников», замотанный изолениой разных цветов, плюс трехлинейка Мосина. Но, самое интересное, пистолет пулемет Судаева. Вот он как здесь оказался не понятно, наши вроде, ими не снабжали афганцев, ППШ это обычное явление, а Судаев, это редкость. Батур тем временем кинул пленника к остальным, похлопал его по щекам, тот открыл глаза и хотел что-то сказать. Как только он открыл рот, Батур сунул ему кляп, и вместо слов послышалось мычание.
Пленники, все были в чувствах, и следили злыми взглядами за тем как я хожу по помещению из угла в угол и думаю с чего начать. Допросить их конечно надо, но с чего начать, и как получить правдивые ответы. Я оглядел пленников, все они были разного возраста, самый старший с густой с проседью бородой. Ещё один бородач лет под сорок, третий был лишь при усах, и выглядел лет на тридцать, а последний которого притащил Батур совсем молодой, около двадцати лет. «Что всех их объединяет?» — задал я себе вопрос, — «Общие черты лица, одинаковые манеры держаться, блин да они родственники, скорей всего семья, бородатый старик их папаша, а это его сыновья» — осенило меня.