Игра в свидания
Шрифт:
– В последнее время они корпят над одной сделкой, она его вконец измотала, – с грустью призналась Пэрис.
Вирджиния понимающе кивнула. Ее муж тоже участвовал в этом проекте, правда, почему-то выглядел свежее. «Но он ведь не управляющий фирмой, – подумала Пэрис, – а Питер еще и этот воз тянет. Но, надо признать, Питер действительно сегодня плох, как никогда».
Стали усаживаться. Все были в прекрасном настроении. Стол выглядел великолепно, горели свечи, и в их мягком свете Питер уже не казался таким изнуренным. Он сидел во главе стола и непринужденно болтал с соседками. Обеих Питер знал как облупленных и общался с ними с удовольствием. И хотя в целом он держался тише обычного, его усталость и подавленность
В полночь гости наконец разъехались. Питер снял блейзер и распустил галстук, всем своим видом демонстрируя расслабленность.
– Ну, как ты? – спросила Пэрис. – Не очень устал от гостей?
Она тревожилась за него. Стол был большой, на восемь человек, и все, что происходило на другом его конце, практически прошло мимо нее. Пэрис с удовольствием говорила о делах с сидящими рядом мужчинами. Бизнес вообще был ее излюбленной темой, и друзья это ценили. Пэрис была умна, в курсе всех событий и, в отличие от большинства женщин ее круга, охотно обсуждала что-то помимо детей. Впрочем, это было характерно и для ее подруг. Натали была художницей, а в последние годы увлеклась скульптурой. А Вирджиния, до того как занялась семьей и забросила карьеру, работала в суде. Сейчас, когда сын заканчивал школу, ее не меньше Пэрис беспокоило, чем занять себя потом. Мальчик поступил в Принстон, и Пэрис с завистью думала, что он хотя бы будет географически ближе к дому, чем Вим. Но как ни крути, а важная часть жизни была пройдена, отчего обе женщины испытывали тревогу и неуверенность.
Вим еще не вернулся, да и смешно было бы ждать его сейчас – он прибудет за минуту до назначенного часа, не раньше, так, что можно спокойно отдохнуть.
Одна из причин, почему Пэрис любила прибегать к услугам обслуживающей фирмы, состояла в том, что после вечеринки не надо было ни о чем хлопотать.
– Ты сегодня какой-то тихий, – заметила Пэрис, поднимаясь вслед за Питером в спальню. Весь вечер она поглядывала на мужа и заметила, что хотя общество друзей и доставляет ему удовольствие, он больше слушает, чем говорит. Это было для него довольно необычно.
– Я просто устал, – ответил Питер с рассеянным видом.
– Но ты себя нормально чувствуешь? – забеспокоилась Пэрис. У Питера и раньше случались запарки, но он никогда не принимал работу так близко к сердцу. А вдруг сделка сорвется?
– Я…
Питер хотел сказать «в порядке», но посмотрел на жену и только качнул головой. Он не хотел сегодня с ней это обсуждать – собирался посвятить разговору субботнее утро. Не хотелось портить ей этот вечер, да и вообще он не любил обсуждать что-то серьезное перед сном. Но и лгать жене он тоже больше не мог. В конце концов, для подобного разговора никогда не наступит ни подходящий день, ни подходящий момент, ни подходящая ситуация. Питера страшила перспектива еще одну ночь пролежать с ней рядом, ломая голову, как сказать правду.
– Почему ты молчишь? Что-нибудь случилось? – встрепенулась Пэрис.
Ей вдруг пришло в голову, что дело может быть не в проблемах на службе. Что, если у него какой-нибудь страшный диагноз. В прошлом году такое случилось с их друзьями. У мужа ее подруги нашли опухоль мозга, и в считанные месяцы его не стало. Все были в шоке. Они вступили в возраст, когда начинаешь терять друзей. Пэрис молилась, чтобы Питер принес не такое известие. Но он с самым серьезным видом опустился в кресло, где любил посидеть с книжкой, и жестом пригласил ее сесть. Пэрис приготовилась к худшему.
– Присядь.
– С тобой все в порядке? – снова спросила она, сев напротив, и протянула к нему руки, но ответного жеста не дождалась.
Питер откинулся на спинку и на минуту закрыл глаза, прежде чем заговорить. Когда глаза мужа открылись, Пэрис прочла в них небывалое страдание.
– Не знаю, как и сказать… с чего начать… какими словами…
Как бросить бомбу в человека, с которым близок вот уже двадцать пять лет? В какой момент? Питер понимал, что держится за чеку, от которой взлетит на воздух вся их жизнь. Не только ее жизнь, но и его тоже.
– Я… Пэрис, в прошлом году я совершил ужасную вещь… нечто совершенно безумное. Ну, может, не совсем безумное… но что-то такое, чего я сам не ожидал. Я не хотел этого делать. Я не понимаю, как это произошло. Просто появилась возможность, я ею воспользовался. Не должен был. Так вышло…
Он не поднимал на нее глаз, а Пэрис слушала в напряженном молчании. Она чувствовала, что сейчас произойдет что-то ужасное. С ней. С ними со всеми. В голове завыли сирены, сердце безудержно застучало. Она ждала продолжения, понимая, что речь идет не о какой-то сделке, а о них.
– Это случилось, когда я был в Бостоне. Помнишь, я ездил на три недели по одному делу, которое мы вели?
Она помнила. И молча, кивнула.
Питер, наконец, поднял глаза. Ему захотелось обнять ее, но он удержался. Он хотел как-то смягчить для нее удар, но понимал, что это невозможно.
– О деталях говорить нет смысла. Когда, как, почему… В общем, я полюбил одну женщину. Я этого не хотел. И не думал, что это может случиться. Я даже не помню, о чем я тогда думал. Помню только, что мне было тоскливо, а она – такая умная, молодая, с ней было интересно. Мне показалось, что я оживаю, делаюсь моложе… Я словно перевел часы назад, а стрелки залипли, и мне вдруг расхотелось возвращаться обратно. Я долго думал об этом, мучился, пытался порвать с ней – и не мог. Я не могу! И не хочу. Я хочу быть с ней. Я люблю тебя, Пэрис. Всегда любил, никогда не переставал. И сейчас люблю. Но жить так больше не могу. Разрываться между двумя женщинами… Я от этого с ума схожу! Я мучаюсь, не знаю, как тебе это сказать – могу представить, что испытываешь ты. Господи, Пэрис, прости меня… Я настоящий…
На глаза ему навернулись слезы, а Пэрис зажала рот руками, как человек, у которого на глазах происходит авария или убийство. Впервые в жизни она почувствовала, что умирает.
Некоторое время Питер молчал, словно собираясь с силами, и наконец, негромко произнес:
– Ради нас обоих… ради всех нас… я прошу у тебя развода. Он обещал Рэчел, что в эти выходные поговорит с женой. И дело даже не в том. Он должен был это сделать, пока двойная жизнь не свела кого-нибудь с ума. Но сейчас, когда он это говорил и видел лицо Пэрис… Питер не предполагал, что будет так тяжело. Она смотрела на него такими глазами, что ему захотелось найти какой-то иной выход. Но он знал, что никакого другого выхода нет. Все эти годы он любил Пэрис, но сейчас влюблен в другую женщину и должен уйти. Остаться с Пэрис – все равно, что себя заживо похоронить. Сейчас, благодаря Рэчел, Питер понял, чего ему не хватало раньше. Господь словно давал ему второй шанс. Независимо от того, был ли в том божий промысел или нет, Питер твердо знал: это то, что он хочет и что должен получить. При всей любви к Пэрис, при всем раскаянии, он понимал, что его будущее – с Рэчел. Пэрис осталась в прошлом.
Пэрис долго молчала, не в силах поверить в то, что только что услышала. Но по глазам мужа она видела, что каждое его слово – правда.
– Я не понимаю, – произнесла она наконец.
Из глаз полились слезы. Нет, это происходит не с ней! Такое случается с другими – с теми, у кого брак неудачный, кто все время ссорится, кто никогда друг друга не любил так, как они с Питером… Но это произошло. Ни разу за все двадцать четыре года супружества Пэрис не пришла в голову мысль, что однажды Питер может ее бросить. Отнять его могла только смерть, так ей всегда казалось. Именно такое у нее сейчас и было чувство – что Питер умер.