Игра вслепую
Шрифт:
— Двадцати золотых хватит для того, чтобы выполнить это пустяковое поручение?
Липец замялся. Его подозрительность не позволяла признать зеркало просто зеркалом, но поручение и в самом деле выглядело простым.
— Признайтесь честно, виконт: яд?
— Как вы могли подумать? Вы же видели, я брал его руками. Это просто зеркало, и ничего более.
Похоже, мне так и не удалось развеять сомнения барона до конца.
Наконец к сомнениям прибавилось любопытство, и барон согласился.
— Хорошо, я отправлю гонца.
Озадаченный
— Вик, ну ты и нагнал страха на хозяина дома, — сказал Раста, когда поместье скрылось из вида. — А еще говорил, что я шутник.
— Страха? Ты что-то путаешь, дружище. Не собирался я его пугать.
— Не собирался, а нагнал. Он же тебя не знает. Посмотрел бы ты на его лицо со стороны. А правда, зачем ты отправил этому графу зеркало?
— Кстати, этот самый граф и затеял нападение на меня, и помехи вам, я думаю, тоже он чинит.
— Да ну! — удивился Раста. — Узнал все-таки?
— На сто процентов я не уверен. Липец мог выдумать все что угодно, веры ему немного. Могли и его ввести в заблуждение. Нет, для решительных действий нужна полная уверенность, здесь предположения ни к чему. Но все, что сказал барон, выглядит логичным. Все сходится. Граф Остер — наш подозреваемый номер один.
— Так зачем все-таки зеркало? — не унимался Раста.
— Да далось оно вам! Сначала Липец расспрашивал, затем ты. Еще спроси, почему я наемного убийцу к графу не пошлю.
— Еще чего не хватало, разные глупости спрашивать. Я же тебя знаю. Чтобы тайно из-за угла?.. Нет у меня таких друзей!
— Ты прав, это не наши методы. С супостатом будем бороться по-другому. Ну а зеркало? Это намек. Граф — человек умный, несмотря на то что негодяй. Зеркало — это отражение: что посеешь — то и пожнешь. Если Остер не при делах, для него это зеркало будет просто подарком, а если все это затеял он, пусть поостережется посылать наемных убийц. Намек прозрачный. Он же не знает, что у нас другие методы в ходу.
— Вик, ты гений! — воскликнул гном.
— Не знаю, друг, не знаю. Может, просто дурак. Вот Липец, тот не задумывался бы, просто отправил бы к графу своих людей и спал бы спокойно.
— Ты уверен, что он спал бы спокойно?
— Не знаю, вообще-то он лишний раз даже к окну подойти боится. Говорит: издержки профессии.
— Липец — убийца, а ты — герой.
— Раста, прекрати меня расхваливать. Иначе придется сделать что-нибудь нарочито глупое.
— Молчу, — согласился гном.
Но если замолчал Раста, то это еще не значит, что замолчали все другие. Вопросы сыпались один за другим. Впрочем, дорожный разговор тем и хорош, что позволяет скоротать время.
Незадолго до границы империи мы разделились: гномы приняли левее, направляясь к волоку, я с охотниками и отрядом из двадцати наемников принял вправо. Границу мы пересекли на следующий день, направляясь кратчайшей дорогой к Занту.
Должно быть, два месяца, прошедших
В Занту мы прибыли с началом весеннего ледохода. Два-три дня, и можно будет ставить корабли на ход. Барон Пром подтвердил участие гвардии в будущем предприятии. Город снаряжал два корабля, на которых, помимо экипажа, должны были отправиться полсотни герцогских гвардейцев. Я не стал вмешиваться в подготовку, корабельные команды из Занту не раз ходили к вольным городам реки Хат и прекрасно знают, что необходимо для успешного плавания.
До похода еще оставалось немного времени, и я решил навестить наше почтовое отделение. Именно здесь предстояло выходить в ближайшее время нашей газете. Как там Зирит? Справляется ли с новым для него делом? Как там парнишка Вати? Таланты надо поддерживать. Тепличные условия создавать ни к чему — это не способствует развитию дара, но и голод не оставляет времени ни на что, кроме мыслей о хлебе насущном. Забросит парнишка рисование в поисках пропитания, и не вырастет из него нового Айвазовского или Рафаэля. Во всем нужно придерживаться золотой середины.
На почте царило необыкновенное оживление. Люди были так увлечены своим занятием, что не сразу заметили мое появление.
— Бестолочь, это же первый номер! — восклицал Зирит. — А ты со своими ценами на зерно!
— Но как же, это важно, — пытался оправдаться незнакомый мне человек.
— Что сказал бы мастер Вик о таком предложении!
— Он сказал бы, что информация в газете должна быть разносторонней, — вмешался я.
— Виконт! — воскликнул, обернувшись, новоиспеченный редактор.
— Он самый. Как дела? Вижу, споры у вас в самом разгаре.
— Обсуждаем содержание первого номера «Вести», который будет напечатан здесь, в Занту, — отозвался поэт.
— Это здорово. Люди заждались, с выпуском очередного номера газеты и так получилась большая заминка. А что с техническими вопросами? Разобрались?
— Типография прибыла неделю назад, мастера из нашего торгового представительства все наладили и показали, как ею пользоваться. Вот только… — Зирит замялся.
— Договаривай.
— Милсдарь, я хотел спросить о Вати. Вы его направили в редакцию, значит, он должен что-то делать для газеты?
— Это было бы логично, — согласился я.
— И я так думаю. Лучше всего он умеет рисовать. Вот только как этот рисунок перенести в «Весть»? Не разрисовывать же ему каждую газету отдельно. Он готов, только я представить не могу, насколько это задержит выход номера.
— Что, готов разрисовывать каждый номер в отдельности?
— Этот малый рисовал бы целыми днями, но… Думаю, воображение не позволит ему все время копировать одно и то же.