Игра законом
Шрифт:
Почти сдержав обещание, через три дня, к закату рабочей недели, адвокат пожаловал своим посещением Сергиев Посад. Стратегия защиты почему-то изменилась. Предлагалось подписать сотрудничество со следствием. Ввиду отсутствия отягощающих обстоятельств, при наличии множества смягчающих, это позволит, по его мнению, рассматривать статью по нижнему пределу, предусмотренному законом. Однако статьи за похищение людей и вымогательство в особо крупных размерах наказывали суровее, чем за иное убийство человека. Шесть лет тюрьмы для многих людей становились билетом в один конец. Мобильный телефон Зацепина, по словам адвоката, молчал. Глеб
– Ты знаешь, что ты делаешь? – скорее для виду спросил у адвоката Глеб.
– Что делаю, я знаю, а что получится, одному Богу известно, – глаза говорящего указали на потолок.
– А ты в Бога веришь? – удивился Корчагин.
– И в нашем деле тоже без веры нельзя… с детства бабушка старалась привить мне любовь к Богу, – признался защитник прав и свобод граждан.
– А привила страх…
Бывший детектив увидел истинные причины и мотивы набожности собеседника. Не составило бы труда точно описать ход его мыслей и по другим жизненным вопросам, но Глеб решил не пользоваться открывшимися ему способностями для таких целей.
– Представь, дорогой защитник, что ты поменялся с Богом ролями, – начал описывать возникший в голове образ Корчагин. – Трудно, конечно, но ты постарайся. Теперь ты не адвокат, а могучий повелитель миров. А тот Бог, которому ты поклонялся, спустился на землю и стал обычным человеком. Ты станешь восхвалять его, любить так же, как сейчас, и просить его внимания? Никогда. А куда всё пропало? Сущность и личность Бога осталась неизменной, а куда тогда пропала любовь?.. Никуда. Её и не было. Был страх. Ты сейчас уважаешь Бога, потому что он сильнее тебя.
Адвокат явно не ожидал услышать такие слова от обвиняемого в похищении людей. Он ничего не ответил, потому что сказанное пока не закрепилось внутри и не всосалось в кровь.
– А ты в Бога веришь, Глеб?..
– Уже нет, я в него не верю, я его знаю, он внутри меня! – Немного подумав, Корчагин сказал, – я согласен сотрудничать, сообщи следователю и готовь досудебное соглашение. И ещё, окажи одну услугу, пожалуйста. Очень важно для меня. Это по делам душевным.
В руках адвоката оказался запечатанный конверт и клочок бумаги с адресом получателя. Юрист согласно кивнул головой.
Вернувшись в место постоянного пребывания, Жига сразу увидел, что койка Шкафа уже была занята. Вновь прибывший сокамерник лежал, отвернувшись к стене, и почти целиком накрылся одеялом.
– К нам майора бывшего приладили, – почему-то шёпотом сказал Жура, – странный какой-то дедок, молчаливый. Только и удалось, что два слова вытащить, кем служил и за что заслужил.
– И за что пострадал? Взяточник, как и вы? – поинтересовался Корчагин с некоторой долей иронии.
– Говорит о том, что смотрел в адскую коробку в не предусмотренном для этого месте и в неположенное время, – вмешался в разговор Сеня, – говорим же тебе, что чудной товарищ.
Любопытство
– Жига, просыпайся, что щемишь как сурок, пропустишь всё, – радостно кричал обычно сонный по утрам Сеня.
– Вы, что тут, все по очереди с ума сходить будете?.. Какого хрена ни свет ни заря вскочили?..
– На чудо позреть хотели, а чудо оказалось чудное, а диво оказалось дивное, – каким-то экранно-сказочным голосом протяжно выдавал Саша Журавкин.
Удивление бывших оперативников даже на язычок улитки не могло сравниться с настоящим дивом, явленным Глебу. За столом, ловко подбрасывая в воздух три яблока, сидел и улыбался Стоян! Хотя нет, этого быть не могло! Пепельные волосы перекатывались густой волной, падая на светлую льняную рубаху. Благородный лоб, на котором можно было заметить неглубокие следы морщин, пересекавших одна другую и, вероятно, обозначавшихся гораздо чётче в минуты душевного беспокойства. Взгляд его – непродолжительный, проницательный, но лёгкий, оставлял впечатление равнодушного спокойствия. Широкое, скуластое лицо было довольно приятно, и цвет кожи был свежий, не изоляторный.
– Стоянов Семён, чтоб тебя родимец и трясца побили! – обращаясь к Глебу и для чего-то поменяв местами фамилию с именем, произнёс чудак, – вот и свиделись снова.
Теперь уже пришёл черёд Журы и Сени забрести в лианы недоумения. Они как-то по-глупому переглянулись. Показалось, что на голове обоих волоски стали выплясывать чечётку.
Взмах руками, и яблоки на столе стали напоминать трясущееся желе.
– А вот так вам, как нравится, чтоб вас язвило, пятнало, стреляло, – дурачился седобородый.
– Жига погляди, он опять яблоки куда-то спрятал, – восторженно прикрикнул Саша.
Корчагину стало понятно, каким образом старому знакомому удалось возбудить искреннее восхищение сокамерников. Он подошёл к Журавкину, взял его за вспотевшую от напряжения руку, и чужую ладонь заставил дотронуться до невидимого яблочного желе на столе.
– Скажи, ты чувствуешь потерянное яблоко? – с возрастающей уверенностью спросил Глеб.
– Чувствую… Вы из одного цирка, ребята? Как это получается?..
Бывший детектив понял, что находящиеся на другом уровне вибрации предметы люди не видят, но ощущать могут. Он посмотрел на Стояна и за пробежавшими между бровей тонкими иголочками получил информационное сообщение без слов: «Уровни вибраций могут быть различны, если бы я повысил её силу, увеличил мерность, то никто не смог бы ощутить предмет».
Принимать потоки смысловых образов было не трудно, но вот отправлять детектив пока не решился. Ведь надо послать именно нужную мысль, а не салат оливье из догадок, чувств и эмоций. Это в астральном теле всё просто, там работают свои органы восприятия и чувств, а когда перед тобой стихия плотных материй, запутаться ой как возможно.