Шрифт:
Пашка очень хотел слетать на Луну. На самом-то деле он там уже был, но слишком маленький, чтобы помнить что-то, так что не считается. Папа там работал два месяца, помогал налаживать оранжереи, и мама приехала его навестить, и взяла с собой Пашку. Родители говорили, ему понравилось – но что может запомнить годовалый карапуз?
Самое важное, конечно же – сыграть в футбол при лунной силе тяжести. Пашка и его друзья были фанатами лунного футбола, в особенности юношеской сборной «Красные медведи». Их голкипер, Марик Усачёв, забил решающий мяч в последней игре: головой, с расстояния в триста
Так что Пашка даже записал в си-фоне расписание: «пятница, 24-е, поиграть в фут. как Марик». Если повезет, он и самого Марика встретит – тот живет на Луне и, поскольку в Лунограде всего одно футбольное поле, тренируется там же.
Пашка лежал на животе, распластавшись по кровати, как осьминог и тыкал пальцем в си-фон, прокручивая ленту новостей. Стены его комнаты украшали плакаты – так или иначе связанные с футболом и его кумиром, Мариком Усачёвым. Вот Марик на поле, поставил ногу на мяч, на его рубашке красуется светящаяся цифра «шесть». Вот он в прыжке – и фотограф поймал мальчика на фоне голубой планеты… или пририсовал позднее, неважно. Вот Марик рекламирует новую игру – вирт-футбол, конечно же.
В комнату заглянула мама.
– Паша, вещи собрал?
– Собрал!
– Всё проверил? Тест скафандра прогнал сколько раз?
– Четыре, мам! Не волнуйся. И ты ж знаешь, их все равно перед полетом стюарды проверяют.
Пашка летел на Луну один. Мама не могла полететь из-за работы – в зоопарке должна была родить тигрица, и если у той всё получится, в мире станет на одного тигренка больше. И тогда будет целых три!
В принципе, Паша был уже достаточно взрослый, чтобы лететь самостоятельно – полеты без сопровождения взрослых разрешались с 12 лет. Другое дело, что вообще попасть на рейс до Луны было не так-то просто. Но и так никаких опасностей не предвидится, мама зря волнуется: тут она его посадит в самолет, потом за ним присмотрит стюардесса, на челноке тоже специальные люди, в Лунограде его встретит папа…
– Не волнуйся, – повторил Пашка и пошутил: – Я буду в порядке, разве что инопланетяне нападут…
Мама улыбнулась, пригрозила ему пальцем и кивнула на исписанный автографами мяч, лежащий на столе:
– Его с собой берешь?
– Конечно!
Весь смысл был в том, чтобы не просто сыграть в футбол на лунном стадионе, а именно этим мячом. И, желательно (Пашка быстро запустил приложение на си-фоне под названием «Случай» и тапнул три раза по изображению скрещенных пальцев, чтобы сбылось!) – сыграть именно с Мариком.
24 августа, рано утром, Пашка стоял, взволнованный, перед лунным челноком. Краем уха прислушиваясь к разговору взрослых – стюардесса с самолета передавала его стюарду, пересылала данные на его си-фон и отвечала на вопросы, – Пашка рассматривал исполинский корабль, который отвезет его на Луну. Блестящий, серебристый, длинный… космический.
– Павел!
– А? – рассеянно обернулся он.
– Твой АйДи, – подсказала стюардесса. Она была очень милой, ее звали Юля, это был ее первый рейс и они весь полет игрались в древнюю игру «Морской бой», которая недавно вновь стала популярной. Только ее перевели в три-дэ, усложнили тем, что корабли двигались по определенным правилам и время на ход было ограничено. И название сменили – понятное дело, на «Космический бой».
Пашка протянул си-фон новому «опекуну», тот своим считал штрих-код на экране. Кивнул Юле и взял Пашу за руку.
– Пошли. – Сказал он.
Пашке он сразу не понравился. Во-первых, мальчик не любил, когда его брали за руку, как малолетку. Во-вторых, стюард был слишком старый, лет тридцати – с таким в «Космический бой» не поиграешь. Стюард тем временем, крепко держа в сухой ладони руку Пашки, шагал к трапу и давал инфу:
– Меня зовут Юрий Ларин. Я буду твоим опекуном на время полета. Следуй инструкциям и всё пройдет гладко. Перед полетом проверим твой скафандр. Какое у тебя время?
– Две минуты! – горделиво сказал Пашка. Лучшее время в классе – после Насти, но она мелкая, гибкая, гимнастикой занимается, потому влезает в скафандр за минуту сорок.
– Сойдет. – Снисходительно заметил Юрий.
Пашка возненавидел его еще больше.
Полет на Луну был омрачен целой кучей вещей – к примеру, тем, что место досталось не у иллюминатора, и Пашке пришлось смотреть на Землю не «вживую», а на экране, транслирующем изображение уплывающей вниз планеты на потолок. И, более всего – присутствием Юрия, который постоянно одёргивал Пашку – «не крутись, не откидывайся, не выглядывай в проход», нудел про то, что если внезапно возникнет сила тяжести, Пашку пополам поломает. В самом начале, когда еще стояли на Земле, заставил-таки залезть в скафандр, будто не поверил тому, что сказал Пашка. Тот от злости замешкался и выдал две и двадцать: пришлось несколько раз переделывать крепления. Юрий фыркнул.
– А ваше время какое? – Раздраженно спросил Пашка, когда вылез из скафандра красный и всклокоченный.
– Тридцать две.
«Точно, соврал… – подумал Пашка. – Чтобы мне насолить…»
Словом, когда пилот объявил о минутной готовности и скорой посадке в космопорте Лунограда, Пашка вздохнул с облегчением. Юрий, как ему показалось, это заметил – и Пашка, на случай если все-таки нет, еще и вслух добавил:
– Наконец– то!
Пашка выходил одним из первых, и от нетерпения почти приплясывал. К его разочарованию, ступив на трап, он не увидел вокруг завораживающего лунного пейзажа. Спускаться приходилось по огромной трубе, будто свернутой из слоев мутного пластика, и до самого здания космопорта идти по ней же. «Зато не надо надевать скафандр», – понял Пашка.
Отец стоял в толпе встречающих, и возвышался над остальными головы на две. Увидев Пашку, замахал руками:
– Пашунций!
Мальчик бросился вперед. Он не видел отца почти полгода. Тот изменился: загорел, будто целями днями только и делал, что жарился на солнышке. Впрочем, такое вполне могло быть – отец много возился с растениями, а значит, проводил много времени под палящим солнцем, под защитой только спец-стекла оранжерей.
Конец ознакомительного фрагмента.