Игра
Шрифт:
— Не видели, потому что не смотрели, — Игорь придвинулся ближе и обнял его за плечи. — Успокойся. Оттуда действительно шел поток энергии, но нам хватило мозгов его не визуализировать. Саша, ну сколько раз я тебе говорил? Зрение тебе еще и не такое сгенерирует с перепугу. Успокойся, говорю, ну?
Он прижал парня к себе, стараясь унять дрожь. Саша вцепился в его руку, прижавшись щекой к грубой ткани камуфляжной куртки.
— Я пистолет где-то там потерял… — виновато прошептал он, некстати вспомнив об оружии.
— Вот он, — Аркадий положил перед ним многострадальный «Скиф». — Ты, кстати, вовремя стрелять начал. Мы бы с этими диггерами еще два
«Хоть какая-то от меня польза» — подумал Саша и слабо улыбнулся.
— Так значит, на всякий план «Б» у вас найдется план «Ц», а, Игорь Семенович? — насмешливо спросил женский голос, и Саша поднял взгляд. Перед ним стояла Аша, с перебинтованной рукой и с накинутой на плечи курткой — явно забрала у кого-то из спецназа, судя по нашивкам. — И на все прочие буквы латинского алфавита?
— Да, а когда заканчиваются латинские буквы, я перехожу на греческие, — ответил Рогозин. — Что не так, Света?
— Вы мне не доверяете, что ли? Зачем этого… прислали? — она обвиняюще ткнула пальцем в Сашу.
«Ну, конечно…» — Саша почувствовал себя полным идиотом. Действительно, он что, вообразил, что идея заслать кого-нибудь в стан «врага» никому не пришла в голову раньше? До его героического выступления на совещании? Вот они смеялись-то, наверное…
— Больше агентов — больше шансов, — пожал плечами майор, по-прежнему не отпуская Сашу, отчего тот уже чувствовал себя неловко, под пристальным взглядом девушки. — Света, солнышко, не пыхти. Ты все сработала отлично. Тебе доверяли до последнего, даже место финального сбора назвали. Другое дело, что мы до этого места сбора еле добрались… Ты — молодец.
«Света справилась, да, молодец. А я кто? А я огурец. Зеленый и пупырчатый. Уебище с пистолетом наперевес. Меня же раскрыли почти сразу…» — Саше очень хотелось спрятаться куда-нибудь. Например, уткнуться в плечо начальника, с наслаждением вдыхая знакомый запах одеколона. Он что же, и камуфляж парфюмом поливает? Ну правильно, психологическая атака на врага, тот падет, сраженный тонким дизайнерским вкусом атакующих…
«Тебя подставляют, и мне интересно, зачем» — эхом прозвучал в памяти голос «Лены». Саша вздрогнул и поднял голову.
— Меня должны были раскрыть, да? — спросил он, глядя в лицо Игорю. — Это тоже была часть плана?
— Саша, — серьезно сказал майор, отстраняясь и глядя на него в упор. — Давай оставим разбор моих коварных планов до того момента, когда ты будешь физически способен дать мне в морду. А то как-то нечестно получается.
— То есть, с этим разговором придется подождать лет двадцать? — проворчал Саша, и услышал в ответ довольный ржач Аркадия и Светы.
Глава 4. Часть 0.
18 мая 1995, ущелье р. Аргун
В лесу передвигаться всегда легче. Любое дерево или крупный валун — потенциальное укрытие. Для хорошо обученного бойца не проблема — мгновенно припасть к стволу или камню, распластаться по нему в любой неудобной позе, лишь бы слиться с ним, превратиться в неподвижный силуэт… с двух сторон врагу ничего не видно, с третьей малозаметно, с четвертой пока разглядишь — прилетит в тебя пуля или нож. Простейшее искусство маскировки, доведенное почти до совершенства изнурительными тренировками. Поначалу с непривычки тело крутит судорогами от неподвижности, потом — привыкаешь, суставы становятся пластичнее, мышцы приучаются расслабляться. Неплохо при этом для полноты эффекта почувствовать себя деревом
Отряд продвигается к вершине медленно, но верно. Бойцы перебегают короткими рывками, бесшумными тенями скользят меж деревьев, через мгновение вновь растворяясь в хаотическом калейдоскопе листвы. До желанной «высоты» — пятьсот метров, не больше. Но как же изнуряюще-тяжелы эти последние полкилометра, когда постоянно приходится ждать атаки со всех сторон одновременно! Очередной отряд боевиков, выскочивший, словно из-под земли — так неожиданно было их появление — вырезан подчистую. Парни начинают звереть от многодневных скитаний по ущелью, и командир вовсе не винит их в излишней жестокости — но отмечает про себя, кого после задания направить к психологам вне очереди. Себя он скромно ставит в конец этого списка — его, по крайней мере, еще не тянет бросаться на противника с ножом, когда того можно снять выстрелом.
При других обстоятельствах старший лейтенант с удовольствием потащил бы своих ребят прогуляться на эту гору в качестве тренировки — склон просто загляденье, готовый полигон для отработки всех базовых навыков. Для рядового туриста с рюкзаком здесь — кошмарный подъем по крутому и скользкому склону, для спецназовцев, обученных работать на предельных нагрузках — отличная тренировка средней тяжести. Вывороченные корни деревьев, камни — точно зацепки на скалодроме на тренировочной базе. При умении балансировать и быстро переносить центр тяжести, по ним можно взлететь наверх, как по лестнице. Вот только…
Вот только лес этот — чужой, враждебный, его неприязнь к непрошеным гостям ощущается физически, пробирает до костей. Игорь понимает, что не в лесе дело — просто кто-то, хорошо знакомый со здешней природой, шепнул ей, что идут чужаки, настроил ее против них. И теперь каждая колючка норовит впиться в руку, корни точно специально ставят подножки, настороженно примолкшие было птицы — пугают внезапно резкими, гортанными криками, заодно демаскируя крадущихся солдат…
— Тише, тише, я свой, — шепчет Игорь, проводя ладонью по шершавому стволу многолетнего бука, который будто нарочно хлестнул его по лицу жесткой веткой.
Сложно парню с советским атеистическим воспитанием поверить в одушевленность природы, духов леса и прочие языческие заморочки. Но с опытом постепенно приходит понимание, что многие вещи проще объяснить с помощью застарелых суеверий, чем научных концепций… А наука, чем черт не шутит, может, и дойдет однажды до похожих выводов. Вон, в научно-популярных журналах еще в его школьные годы писали о том, что грибница от одного поколения грибов может пронизывать весь лес, объединяя его в единую экосистему… или как-то так. Еще за годы службы на Алтае, среди девственных таежных лесов, Рогозин понял, что с окружающей природой лучше «дружить». Подполковник Агафонов, помнится, придерживался того же мнения — весь отряд запомнил на долгие годы, как он однажды, изрядно приняв на грудь по какому-то торжественному поводу, вывалился из штаба 67-й спецбригады, окинул туманным взором окрестность и вдруг с радостным ревом кинулся к стоявшей на опушке леса одинокой березе. «Здравствуй, осинушка, здравствуй, моя родная, ты чего пригорюнилась, одиноко тебе?» «Это ж береза, товарищ подполковник» — робко заметил кто-то из сопровождавших его офицеров. «Какая разница» — отозвался Агафонов, не размыкая рук, «все равно она меня поймет… Эх, чистая, светлая душа!»