Играем в поэзию
Шрифт:
И ворон серый, замерзая,
Обходит дерево вокруг.
Пока они читали, я как-то вдруг успокоился и даже сориентировался.
– Ворон - черный, - сказал я Жене.
– Это ворона серая.
– А как тогда самца вороны называть?
– ехидно спросила Сюзанна.
– А так, наверное, и называть - самец вороны.
– Ага!
– подхватила Сюзанна.
– Самец вороны, замерзая, обходит дерево вокруг.
Я осторожно засмеялся. Кое-кто присоединился. Вроде бы дело пошло на лад.
– А теперь давайте все-таки поиграем. Пусть каждый возьмет лист
– А обсуждение когда?
– спросила суровая девочка, которая предложила читать стихи.
– Обсуждение? В каком смысле?
– растерялся я.
– Стихи прочли? Прочли. Теперь их надо обсудить. Мне, например, не понравилась у Ляли рифма "плетня - одна". А у Андрея про снегирей. Конечно, красиво, но неточно. Снегири ведь сидят на ветках, а не висят. А он пишет - "висят". А яблоки сидеть не могут. Они как раз висят. Так что метафора получается неточная.
Я оторопел:
– И вы что же, - всегда вот так? Обсуждаете?
– Всегда, - сказали все.
– Но это ведь скучно, наверное?
– Зато полезно.
– А как же еще учиться?
– спросила Сюзанна.
– И вы считаете, что так можно научиться писать стихи?
– Конечно, - сказала суровая. Вспомнил, ее звали Наташей.
– Нас, например, учили, - продолжала Наташа.
– И Вы должны учить.
И тут я разозлился.
– Во-первых, я никому ничего не должен. И вам в том числе. А во-вторых, занимаясь своими обсуждениями, вы рискуете стать какими-нибудь литературными надзирателями, а не поэтами. "Рифма плохая!" "Метафора неточная!" Может, и неточная, а я вот увидел эту снегиревую яблоню. И она мне понравилась.
Опять замолчали.
– Надо читать хорошие стихи хороших поэтов, - продолжал я уже спокойнее.
– У них и учиться.
– А как же рисованию учат?!
– выкрикнула Сюзанна.
– По пять часов горшок какой-нибудь рисуют!
– А музыка?
– подхватила Ляля.
– Гаммы, гаммы, сплошные гаммы. Нотки эти шевелиться уже начинают. Как черви.
– Вот и чудесно!
– обрадовался я.
– Давайте и мы займемся гаммами. Поэтическими гаммами. Гаммы играют? Играют. Вот и мы будем играть.
– И здесь будут гаммы? Ну это вообще!..
– Не гаммы, успокойся. Будут игры. Литературные игры. Сейчас я вам все объясню. Возьмите по листу бумаги...
Взяли. Одни с любопытством, другие с предубеждением, но взяли.
– Записывайте, - и я начал диктовать.
– "Жил на свете рыцарь бедный". Записали? Дальше - "Кто ответит на вопрос". Теперь двустишие - "сгорел закат, спустилась ночь и все разбойники уснули". И, наконец, две пары рифм: "атлет - приманка, скелет - шарманка". Записали? Строчки про "рыцаря" и про "вопрос" вы должны подрифмовать, чтобы получилось двустишие. Складное, со смыслом и, по возможности, забавное. Двустишие про разбойников нужно довести до состояния четверостишия. Набор рифм с "атлетом" и "шарманкой" тоже должен воплотиться в четверостишие. Обычное "буриме". Слышали, наверное?
Оказалось - слышали.
– Пишите, а через полчаса сдадите свои листки. Можете не подписывать. Читать буду подряд, не называя имен. Так сказать, анонимно...
Через полчаса я вместе с ними бурно радовался той складной и остроумной чепухе, которую они напридумывали; да и не чепухе вовсе некоторые строчки оказались просто превосходными.
Итак, "жил на свете рыцарь бедный"...
Во-первых, выяснилось, что "был он худенький и бледный", во-вторых, - "был он тихий и безвредный", в-третьих, - "позабывший клич победный", а в-четвертых, несчастный оказался еще и на руку нечист "спер он руль велосипедный".
Дальше читаем: "кто ответит на вопрос".
Вопросы оказались самые разнообразные: от философского - "для чего он жил и рос" и озабоченно-житейского - "сколько стоит купорос" до загадочных - "где гнездится альбатрос" (а действительно, где?) и "почему моряк - матрос" (и в самом деле, почему?). А завершился этот список вопросом вполне невинным - "для чего сопливым нос".
Двустишие "сгорел закат, спустилась ночь и все разбойники уснули" получило самые неожиданные продолжения, но наиболее живую реакцию вызвал вот этот простодушный вариант:
Один не спит, ему невмочь:
Клопы несчастного куснули.
Буриме оказалось, во-первых, последним заданием, когда надо было уже спешить, а во-вторых, действительно, трудным. Но кое-что у них все-таки получилось:
На берегу пруда сидит атлет.
Но бесполезна на крючке приманка:
Здесь вместо рыб на дне лежит скелет
И ржавая разбитая шарманка.
Еще вариант:
Был я сильный, как атлет,
Аппетитный, как приманка,
Стал я тощий, как скелет,
И печальный, как шарманка.
И, наконец, совершенно блестящая строфа, которую даже и заподозрить трудно в том, что она всего-навсего результат буриме:
Увитый мышцами атлет,
Червям могильным ты приманка,
И твой обглоданный скелет
Уже оплакала шарманка...
Все последующие четверги в Четыреста Сорок Восьмой комнате проходили примерно так же, как и этот - мой самый первый Четверг, - сначала читали по кругу новые стихи, а затем играли.
Из главок, посвященных этим играм, собственно, и сложилась наша книга, необычная хотя бы уже и тем, что у нее более двух сотен авторов, юных и безмятежных, радостно и беззаветно влюбленных в поэзию.
"НАСТУПИЛА ОСЕНЬ ЗОЛОТАЯ"
Как обычно, - прочли по кругу свои новые стихи и ждут, что дальше будет.
– А теперь, господа хорошие, давайте поиграем...
И вдруг:
– А что это мы каждый раз играем да играем...
– А разве плохо?
– Неплохо, конечно, но надо же, наконец, и делом заняться.
– Делом? Каким делом?!
– Стихи учиться сочинять. Ведь мы все-таки для этого сюда приходим...
– А во Дворце, между прочим, учат. Мне одна девочка рассказывала...