Играй только для меня
Шрифт:
— Что это ты сказал? — возмутился я, в два прыжка оказываясь рядом с Игорем. Я занес кулак для удара, но между нами встала Лера. Она больше не истерила, на ее лице отражались только разочарование и усталость.
— Не связывайся с ним, Дим, он это все нарочно говорит, чтоб не так тяжело было уходить в другую группу, — она смерила Игоря взглядом, и тот отвел глаза.
— В смысле? — спросил я, переводя взгляд с одного на другую.
— Может, сам скажешь? — спросила Лера у Игоря, не глядя в его сторону.
Тот нахмурил брови.
— Не собираюсь ни перед кем оправдываться, особенно перед такими бездарностями, — сквозь зубы процедил Игорь и вышел из здания, громко хлопнув дверью. Мы ошарашенно смотрели ему вслед.
— Это он типа так попрощался? — спросил я, глупо хлопая глазами.
— По всей видимости, — устало выдохнула Лера.
— Кажется, место гитариста теперь вакантно, — заметила Маша.
— Кажется, не только гитариста, — робко произнесла Нина. Мы удивленно повернули головы в ее сторону, и она испуганно вжала голову в шею. — Точнее, двух гитаристов… — она смущенно опустила глаза.
— В смысле… А, точно! — Лера хлопнула себя по лбу. — Ты же заканчиваешь колледж!
— Да, и в связи с этим уезжаю обратно в родной город, — в глазах Нины сквозила печаль.
— Здесь не остаешься, да? — я видел, что Лере было грустно, но она старалась покорно принимать путь, который выбрала для себя ее подруга.
— Да-а… — зная нрав Леры, Нина говорила тихо и неуверенно.
— Надеюсь, в твоем будущем все сложится как нельзя лучше! — с грустной улыбкой Лера обняла подругу. Нина облегченно выдохнула и обхватила плечи вокалистки в ответ.
Я довольно усмехнулся — ну, хорошо, когда все хорошо кончается.
На следующей неделе мы помогли Нине сложить все вещи для переезда и отправились на репетицию. Несмотря на то, что нас осталось только трое, мы продолжали гореть своим делом. Лера немного играла на акустической гитаре, поэтому раскрасить песни парочкой аккордов ей не составило труда, но вот только без баса приходилось тяжко, ведь бас и ударные — это основа любой мелодии, ее фундамент. Мы решили и эту проблему.
— Ты ведь играешь на гитаре, я вроде слышала? — задумчиво разглядывая меня, Лера сложила руки на груди.
Я тут же внутренне напрягся.
— Да, а что такое? — спросил я.
— Отлично, значит, будешь басистом! — как ни в чем не бывало воскликнула вокалистка.
— Но Лера, я…
— Не волнуйся, всему научишься по ходу дела!
У меня отобрали палочки и вручили гитару. Барабаны заменил метроном. Я старался освоить инструмент, но процесс шел медленно, из-за чего мы не могли играть ровно. Девочки старались не наседать, но у всех в головах была одна мысль — как прежде, уже не будет. О конкурсах и концертах на какое-то время уж точно придется забыть.
А, может, даже на очень долгое.
Однажды, где-то через месяц наших отчаянных попыток сохранить группу, в каморку вошла Лера в тот момент, когда я настраивал гитару. Я сразу же оторвался от своего дела, внутренне понимая — что-то не так. Обычно Лера впархивала, буквально влетала на репетиционную базу, сшибая все на пути своей неуемной энергетикой, а на этот раз она скромно вошла в помещение и встала перед нами. Увидев на ее лице скромную, словно бы виноватую улыбку, я окончательно осознал, что что-то не так.
— В чем дело? — тут же спросил я.
Лера резко выпрямила спину, будто бы я застал ее врасплох за каким-то нелицеприятным занятием.
— В смысле? — она широко распахнула глаза. — Я вообще еще ничего не сказала…
Я иронически посмотрел на нее.
— Я не так уж плохо тебя знаю… — протянул я.
Лера закатила глаза и вздохнула.
— Ну, оно, наверное, и к лучшему, — пробормотала она и уселась на пуфик. — Маш, давай к нам, — она махнула Маше, которая в этот момент что-то тихо наигрывала на синтезаторе.
Та удивленно распахнула глаза — ох, от этого он становилась еще прекраснее! Такое беззащитное выражение лица… Хочется сразу прийти на помощь… — но ничего не сказала и молча опустилась на стул рядом со мной.
— Так в чем дело? — снова повторил я свой вопрос.
— Сколько мы будем делать вид, что у нашей группы все по-прежнему нормально? — в сердцах воскликнула Лера. Я открыл было рот, чтобы ответить, но та махнула рукой. — Впрочем, это уже неважно… Я хочу сообщить вам, что уезжаю из города, — сказав это, Лера окинула нас тревожным взглядом, в котором, тем не менее, читалось предупреждение — только попробуйте сказать что-нибудь против!
— Но… как? — спросил я, совершенно не готовый к таким новостям.
— Для мня это тоже довольно-таки неожиданно, — с легкой грустью сказала Лера. — Но Сашу, моего парня, переводят в другой город. Ну, вы знаете, он же военный… Я приняла решение ехать с ним, так как ехать довольно-таки далеко, а мне бы не хотелось с ним расставаться, понимаете?
— А как же колледж?
— Напишу заявление о переводе, буду учиться в другом, — было видно, что решение уже давно обдумано.
Во рту появилась какая-то горечь. Конечно, я понимал, что все, что мы делали вместе — не навсегда, но чтоб вот так внезапно…
— Буду скучать, — буркнул я, стараясь сильно не эмоционировать.
Лера виновато уставилась на меня.
— Я понимаю, что всегда ратовала за группу больше, чем все остальные, но жизнь повернулась вот так… — я понимал то, что он не договорила. Группа уже развалилась. Бороться тут уже не за что.
— Надеюсь, у тебя все сложится. Не забывай писать! — я улыбнулся Лере, показывая, что все в порядке.
Когда она покинула каморку, мы с Машей остались вдвоем. Раньше я бы все на свете отдал за то, чтобы остаться с ней наедине, но теперь мне было грустно находиться среди кучи музыкальных инструментов, которые не дождутся своих музыкантов.