Игрейн. Леди с надеждой
Шрифт:
– Ты там плакать собралась?
– едко интересуется Терцис.
– Да, репетирую перед вселенскими похоронами,- огрызаюсь я, и выпрямляюсь.
Переворачиваю сумочку над столешницей, и мои скромные пожитки дождем летят, ударяясь о полированную поверхность. И среди знакомых вещиц лежит янтарная безделушка на витом шнурке. Терцис хохочет, запрокидывая голову:
– А суть-то твоя прежняя, верно? Только ухажера сменила. Когда успела только, говорят ты трупом лежала. Или это Чума тебе пишет? Всегда было интересно
– Завидуешь?
– хрипло спрашиваю я. Пальцы живут своей жизнью, надавливают, проворачивают и вот в моих руках крохотный клочок бумаги. Плотной, дорогой бумаги. Что за дилетант ее выбирал? Для таких тайничков лучше использовать газетные заготовки, они мягче и тоньше, послание выходит большим. А здесь едва-едва две строчки цифр и букв влезли. Лидда бесцеремонно выхватывает записку, пробегает взглядом и насторожено хмуриться.
– От кого?
– От полюбовника,- огрызаюсь, и мегера смягчается.
– Прости, ты выпила немало мой крови. Это шифр, довольно распространенный, много лет назад так шифровали послания наши бойцы. После был выведен иной способ, и этот постепенно получил распространение в массах. Кто?
– Чумной Лекарь.
– Братишка должен об этом узнать,- Лидда поднялась, оправила юбки и направилась к двери.
– Что там написано?
– Ты думаешь, я владею этим шифром?
– легко соврала миледи Терцис. Она даже не попыталась придать своим словам достоверность, просто отмахнулась от меня. А я пожала плечами, если я правильно поняла, о чем написано в шифре, без меня ничего не произойдет.
Цифры на листке можно прочесть общеизвестным способом. А можно тем, что придумал мой друг. Друг которого я сильно обидела. Не помню, чем, или как его зовут. Может ли Чумной оказаться тем другом? Не знаю. Вот только там и предупреждение и координаты. Он рассчитал двойной шифр, читая одним способом ты получаешь координаты, вторым, короткое сообщение. «Никому не верь. Держись. Я с тобой». Значит, простил? Значит, я не одна? Или крючок для глупой и голодной рыбки?
ГЛАВА 5
Вестник настиг меня рядом с конюшней. Привязав к длинной ветке ленту, я играла с пятнистой кошкой, в ожидании пока Сабия принесет лимонад. Серебристая птица окруженная тонким барьером замерла у левой руки. Нежно касаюсь «клюва» и звучит раскатистый голос:
– Я всюду искал тебя. Свяжись со мной.
Я вплела пальцы в косу. Кошка требовательно уцепилась когтями за подол, и я пихнула ее в сторону носком туфли. Сердце колотилось, я оттерла вспотевшие ладони о юбку.
– Миледи! А вот и я. Леди Терцис сказала вам на кухню не ходить. А правда, что вы компот через дуршлаг в помои слили?
Отрицательно качаю головой, чувствуя, как покалывает скулы от прилившей к ним крови. Кто мог подумать, что то коричневое месиво - компот?
– Вот значит, соврала? Ну и ладно, а я однажды в уже готовую блинную смесь тухлые яйца влила, а это была последняя мука, детям на перелом года блинов напечь хотели. Меня не ругали,- Сабия нахмурилась,- я сама плакала.
Последняя мука. Для меня это что-то непонятное. Как мука может быть последней, на же всегда есть?
– А мужчин нынче в крепости нет,- Сабия присаживается и начинает отцеплять от моей юбки зацепившуюся когтями кошку.
– Потащили мелких в лес, будут учить охоте. И пугать. Оно и правильно, это ж ведь надо было додуматься. А все пришлые, подначили. Наши-то отцовскими ремнями ученые.
Я радуюсь тому, что Сабия умеет читать. Пусть голос ко мне и вернулся, но я все еще ношу с собой вощеную дощечку. Берегу горло - одну фразу из трех записываю. И пусть это смешно, но я слишком боюсь остаться немой чтобы игнорировать советы целителя.
Необходимо занять свой день. Иначе глухая обида, непонимание, злость и Проклятые Духи знают, что и кто съедят меня изнутри.
Даже от забранной записки не так больно, как от молчания. Неужели он не мог мне сказать? Я бы успела хоть что-нибудь. Попрощаться, вымолить позволение увидеться с родителями.
От горечи першит в горле и я пью внеочередной фиал масла. Сабия заглядывает в глаза, улыбается и тараторит, рассказывая бесконечные истории про свою товарку Нидду.
В пристройке, рядом с кухней, собрались все наличные дамы. Рассевшись перед мешками они споро перебирали зерно, перемывая косточки мужьям.
– Доброго дня, Игрейн,- Лидда кивнула мне в угол,- можешь присоединиться.
Занятие было бы довольно нудным. Но мне пришло в голову посмотреть на зерно с точки зрения колдуньи. Так и вышло, порченые зернышки в магическом зрении выглядели черными, а цельные - белыми. Прищурив глаза и выпрямив спину я левитацией подхватывала черные точки и отбрасывала в стоящую на полу плошку. Это занятие настолько увлекло меня, что я даже не заметила наступившей тишины.
– Игрейн,- Лидда тронула меня за локоть, и я едва удержала концентрацию. Вскидываю на нее глаза.
– Мы не используем магию для работы.
«Почему?» стило легко царапает воск.
– Потому что,- Терцис прикусывает губу,- это закрытая информация.
«Я - могу, чужая». В трех словах выразить и горечь и спокойствие.
– Да, верно. Ты молодец.
На свежем воздухе был накрыт стол. Вообще в землях маркизата Амлаут время тянулось подобно патоке. Лениво, тягуче, затягивая в свой неспешный ход каждого, кто имел неосторожность появиться здесь. Степенные беседы дам о зерне и видах на урожай. И малиновое варенье, с травами, от простуды, следует сварить побольше - денег нет, значит зима будет холодной. Не вырубать же лес, из-за того что нет денег на горючие камни?