Игрок
Шрифт:
— Составы столкнулись, доктор, — сказал он и схватился за сердце. Упал в руки Евстигнееву и прохрипел, — сердце, у меня нитроглицерин в кармане, помоги.
Владимир Михайлович тут же достал пузырек с таблетками, затолкал их в рот мужчине и проверил пульс. Так и есть. У того была тахикардия. Пульс буквально зашкаливал.
— Посиди тут пока что. Я посмотрю, может ещё кому помощь нужна. И где мы?
— Двадцать километров до Скуратово, Тульская область, — ответил тот, — да, доктор, посмотри.
К сожалению, поездным бригадам
А тут еще и второй вагон, который не сошёл с рельс, горел всё сильнее и сильнее. Поэтому те пассажиры, которые не получили травм, помогали своим менее удачливым попутчикам убраться подальше от вагона.
Да и пассажиры остальных вагонов уже покинули поезд и старались держаться от него подальше.
— Вы пересчитали пассажиров своего вагона? — спросил Евстигнеев у проводницы, когда оказался возле неё, свои босые ноги он к этому моменту окончательно сбил об гравий, и майка стала черной от грязи, — все здесь?
— Вроде бы да, — ответила она как-то неуверенно.
— Вроде бы? Думай, дура, все или нет? Ты за людей отвечаешь!
— Я не знаю, — ответила та, — что вы на меня орете?
— На соседнем месте студентка ехала, — вмешался в разговор мужик в окровавленной рубашке, — я её не видел.
Чертыхнувшись Евстигнеев побежал к вагону.
* * *
Владимир Михайлович на самом деле был очень храбрым человеком. Глядя на него, даже и не скажешь, что у этого тихого и незаметного мужчины в груди бьётся очень больше сердце.
Еще будучи старшеклассником он спас на осенней Зуше, притоке Оки, двух первоклашек. Несмотря на то, что не умел плавать прыгнул за ними в воду и вытащил. Сам чуть не утонул и подхватил в итоге двухстороннее воспаление легких, но спас. За что получил совершенно заслуженную медаль. Ну и решил идти не в строительный институт, а в мед.
Это потом, благодаря «удачной» женитьбе, он как-то потерял сам себя. Превратился в боксерскую грушу для своей жены. На работе орёл, пациенты и их родственники в нём души не чаяли. А дома так, бледная копия самого себя.
Но сейчас эти оковы спали, и он снова стал тем бесстрашным старшеклассником.
Поэтому, он не колебяасяь залез в вагон, чтобы спасти совершенно чужого ему человека…
* * *
Внутри всё заполнилось дымом. И, чтобы добраться до этой студентки нужно было пройти не меньше десяти метров.
Евстигнеев оглянулся и увидел, что дверь в купе проводницы открыта. Он тут же зашёл туда и увидел стопку полотенец и
Он тут же обмотал свои ноги парочкой полотенец, а потом взял еще одно, не тратя время сбил горлышки сразу двух бутылок Ессентуков и щедро залил минералкой полотенце, которым обмотал лицо, оставив открытыми только глаза.
После чег7о глубоко вдохнул и пошёл вглубь горящего вагона.
Из-за дыма он не сразу увидел девушку. Та лежала без движения на полу, придавленная целой горой чемоданов.
Раскидав багаж он рывком поднял девушку и взял её на руки. Та была без сознания, хотя и живая. По крайней мере, он на это надеялся. Но сейчас было некогда проверять точно.
Возвращался к выходу он долго. Импровизированный респиратор уже не помогал, да еще и загорелся пол. Так что ему пришлось буквально идти сквозь огонь.
Но он справился и, как и минутами ранее, спрыгнул на железнодорожную насыпь с ношей в руках.
Сорвал с себя измазанное сажей полотенце и тут же занялся девушкой.
Та не дышала, и пульса не было. Зрачки тоже не реагировали на свет. Все признаки клинической смерти на лицо. Случай для учебников.
Правда за каждым параграфом в тех самых учебниках скрывается чья-то жизнь. Жизнь которую нужно спасти.
Поэтому Евстигнеев тут же начал сердечно-легочную реанимацию, искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.
Не тот, который показывают в фильмах, со слабыми практически незаметными движениями, а настоящий, как учили в первом меде.
Массажем сердца, от которого ломаются ребра.
— Давай, девочка, давай! — хрипел он, когда пытался завести сердце, — давай, живи! Тридцать сильных компрессий и два искусственных вдоха. И снова, а потом еще и еще, и еще. Столько сколько требуется! Он же советский врач и мужчина который может. А если может, то должен!
Позже он узнал, что «держал» эту студентку почти десять минут.
Десять долбаных минут этот скромный и тихий мужчина с кризисом среднего возраста и грымзой женой, оставшейся в солнечном Крыму, не давал умереть той, которая и была причиной появления Евстигнеева в этом проклятом поезде.
А потом к ней вернулись пульс и дыхание.
Как раз в тот момент, когда до поезда добралась помощь. Пожарные и врачи. Правда он их уже не видел. Едва появились коллеги, как Евстигнеев и сам потерял сознание.
* * *
Спустя неделю в Скуратовской районной больнице:
— Ну что, Михалыч, — Петр Федорович, начальник и друг Евстигнеева лучился оптимизмом. Как и всегда, этого лысого и полного мужчину не могло ничего сбить с панталыку. Наверняка даже ядерный взрыв он пережил бы с присущей ему жизнерадостностью, — местные коновалы признали тебя транспортабельным. Так что я забираю тебя к нам. Долечиваться будешь уже у нас. В первой градской.