Игровая площадка для грешников
Шрифт:
При ближайшем рассмотрении я поняла, что это была кепка Красного Могучего Рейнджера, который был отстойным, потому что все знали, что Зеленый Рейнджер был лучшим, просто его полностью недооценивали. В любом случае, кепка уже была моей, а ребенок получил хороший жизненный урок. — Будь добр к дворнягам, и мне не придется возвращаться. И иди, маленький засранец, помоги своему отцу с сумками.
Он убежал, казалось, слишком потрясенный, чтобы плакать, а я ухмыльнулась, глядя на свою новую доску.
Погодите-ка, это был не просто старый
Я бросила скейтборд на дорогу и запрыгнула на него, некоторое время отталкиваясь от асфальта, чтобы набрать скорость, а затем позволила холму увлечь меня в сторону города.
Стараясь не слишком задумываться о том, что, черт возьми, может ждать меня, когда я впервые за десять лет вернусь в Сансет-Коув, я услышала звук торопливых лап и, оглянувшись, обнаружила, что за мной по улице бежит дворняга.
— Это не было открытым приглашением, — крикнула я ей, и она радостно залаяла в ответ.
Я поджала губы, но догадывалась, что у нас обоих был довольно дерьмовый день, так что я не могла оправдать шум, который подняла. Без сомнения, ему все равно скоро наскучит гоняться за мной.
Прошло совсем немного времени, прежде чем звук машины, следовавшей за мной по дороге, достиг моих ушей, и я оглянулась, заметив вдалеке серебристую Ауди, мчащуюся по дороге. Я должна была понять, что отцу не понравится, что я ограбила его ребенка, поэтому я быстро свернула на боковую дорогу, которая вела к пляжу, где на ветру колыхалась вывеска пляжной закусочной «Surf and Turf». (Прим.: Surf and turf или surf 'n' turf — блюдо, сочетающее морепродукты и красное мясо.)
Маленький бар был открыт, и когда у меня снова заурчало в животе, я решила уступить его требованиям и поесть.
Я перевернула доску, спрыгивая с нее, довольная тем, что мне явно удалось сохранить этот навык с детства, подошла к бару и взяла меню с полированной красной стойки.
Я примостила задницу на барном стуле на солнышке и быстро выбрала самое дешевое блюдо в меню, которое могло утихомирить мой урчащий желудок. Корзинка картошки фри стоила два доллара, но я могла бы добавить к ней вегетарианский бургером, если бы выложила пять пятьдесят.
— Могу я принять твой заказ, милая? — спросил бодрый голос, и я подняла глаза, чтобы увидеть улыбающуюся мне женщину. — Святые угодники, что с тобой случилось? — взвизгнула она, и я вздрогнула, задаваясь вопросом, как я, должно быть, выгляжу, раз она так отреагировала.
— Мой парень ударил меня по лицу, задушил и сбросил в неглубокую могилу в нескольких милях отсюда, — сказала я, положив меню на стол и указав на бургер. — Мне вот это, пожалуйста.
Женщина еще некоторое время смотрела на меня, разинув рот, а потом кивнула, записывая мой заказ. — Напиток?
Я с тоской посмотрела на молочные коктейли, а затем застонала,
Официантка отошла, и я не сомневалась, что стану последней темой кухонных сплетен, но сейчас я мало что могла с этим поделать.
Как только она скрылась из виду, я незаметно подняла серебряный держатель для салфеток и попыталась использовать его в качестве зеркала. На левой стороне лица виднелось несколько фиолетовых синяков, что объясняло боль, и на горле, похоже, остались следы от пальцев.
Нахуй Шона. Я надеюсь, что его сожрет гребаный аллигатор. Или медведь. Или очень голодная крыса.
Женщина вернулась с моей едой: корзинкой картошки фри, переполненной до безумия, и дополнительной горкой салата к моему бургеру. Она добавила к заказу шоколадный коктейль, похлопала меня по руке и подмигнула, макая в него соломинку.
Вот черт, если бы я знала, что могу получать бесплатные коктейли, просто явившись в это место в дерьмовом виде, я бы уже давно покончила с макияжем.
Я вздохнула, когда моя шутка провалилась даже в моей голове, и мне захотелось заплакать из-за этого гребаного молочного коктейля. Люди не были добры ко мне. И я не имею в виду, что это какая-то жалость к себе. Просто в том мире, в котором я живу, все не так. Никто не делает ничего просто так, все продается, а лояльность — это редкость, которую я никогда не встречала. Единственный раз, когда все было по другому, — когда меня обманули, заставив думать, что парни-Арлекина действительно мои. Какое-то время это была красивая ложь. Но последовавшая за этим душевная боль была настолько сильной, что я пожалела, что вообще испытала это чувство.
Я взяла свой коктейль и принялась посасывать его через соломинку, моя грудь сжалась от благодарности к незнакомой официантке, а сладкий вкус мороженого успокаивал мое горло, пока оно спускалось в желудок.
Рыдание сотрясло мою грудь, и я вцепилась в край столешницы так сильно, что стало больно пальцам, борясь с желанием просто свернуться в клубок и выплакать свои гребаные глаза. Я чуть не умерла. И моя жизнь была ничем. Не было никого, кто бы скучал по мне. Никому не было до меня дела. Меня просто запомнили бы как девушку Шона, которая однажды сбежала. И хорошо, если так. Черт, неужели это и впрямь был бы весь след, который я оставила бы в мире?
Я сделала еще один вдох и сосредоточилась на ощущении пустоты в желудке, прежде чем схватить горсть картошки фри и запихнуть ее в рот. Она была соленой, маслянистой и вызывала гребаный оргазм, и я быстро схватила майонез, выплеснув огромную порцию на край своей тарелки, прежде чем макнуть в него еще картошки фри.
Маленькая лапка коснулась моей босой ноге, и я посмотрела вниз, обнаружив там дворняжку, которая моргала на меня своими большими щенячьими глазами, обвиняя меня в том, что я еще не бросила ему пару ломтиков картошки.