Игрушка богов. Часть 1
Шрифт:
Надо куда-то идти, не помирать же на родной кровати посреди чужого мира. А чтобы идти, надо решить вопрос с обувью, босиком совсем не вариант. Провозившись некоторое время, смог отбить от валуна неподалёку камень с более-менее острой гранью, которым порезал одно из двух одеял на обмотки для ног и полосу, которую можно обмотать вокруг торса. Ступни оборачиваю в три слоя и перевязываю лоскутами из пододеяльника.
Второе одеяло дырявлю по центру и накидываю словно пончо. Простыню тоже забираю, подпоясываясь ей – в моём положении кочевряжиться не приходится. Минут
Только сейчас обращаю внимание, что ножки срезаны будто лазером, ровно по поверхности грунта таким образом, что кровать сохранила горизонтальное положение, несмотря на то, что находится немного на склоне. Представляю, что подумают о моём исчезновении на Земле…
Выбираю направление примерно на восток, чуть к северу, так я пойду по относительно ровной поверхности, без спуска-подъёма в бесконечные ряды волнообразных холмов. Они хоть и почти незаметны, но движение «поперёк» будет выматывать меня с удвоенной силой.
Конечно, быть может в направлении на север или юг есть поселение, но ровно с такой же вероятностью его там нет. Помимо этого, нельзя скидывать со счёта шанс на то, что планета вовсе необитаема или заселена разумными ящерами или кремнийорганической формой жизни. Тогда только стреляться из отсутствующего пистолета. В путь, иначе точно никуда не дойду!
«Пить!» – чем больше думаешь об этом, тем больше хочется. – «Глоточек! Всего глоточек! А потом пару литров залпом! И вообще, верните меня на Землю! Вот о таком попаданчестве я точно не мечтал!»
Сколько иду – не знаю, по незнакомому светилу ориентироваться можно только в пределах «прошло полдня», продолжительность суток тут может быть любой. Солнце начало пригревать, но бросать одеяла не думаю, без них ночь не переживу. В пустынных местах часто большие перепады температур, днём жарко, а ночью опускается ниже нуля. Хотя здесь вроде не совсем так, но и плюс восемь-десять совсем не сладко.
Бреду больше полусуток, солнце перевалило зенит. Несколько раз останавливался на отдых, отдыхая лёжа на земле. Ноги и поясница болят – последствие того, что всё время езжу на машине. С каждым разом вставать и заставлять себя идти дальше становится всё труднее, хочется просто лежать. И пить. Зачем я куда-то иду?
Губы слиплись, во рту нет ни капли слюны, бездумно переставляю ноги, а в душе нарастает паника – я сдохну! Какого хрена это случилось со мной? Я ведь не входил ни в какой туман, не тонул в болоте, даже вроде не умирал – тело полностью моё, земное. Никуда не шлялся – тихо-мирно валялся в беспамятстве. Или я всё-таки умер, а вокруг мой персональный ад? В бога и дьявола не верю, а они всё-таки существуют… ха-ха, начинается бред?
– Хар! – осознаю, что кто-то повелительно кричит сзади.
Оборачиваюсь: всадник на лошади, в свете местной звезды кожа кажется красной, но вроде человек. Развитие на мизере, либо попался кто-то очень бедный – седла нет, сидит «охлюпкой» – называется, начитался книг про попаданцев. Боюсь вот только в этом мире некому рассказать про промежуточную башенку и командирский патрон. А также перепеть Высоцкого, впрочем, у меня и голоса нет.
– Хар! Шаксе долмидыр аной! – строже говорит конник.
«Ага, полный долмидыр!» – думаю про себя.
– Пить! – сиплю ему, показывая, как будто пью из двух сложенных ладоней. Где бы тут взять волшебника, что магией вложит в мою голову знание чужого языка?
– Шаксе аной! – в его руках появляется лук, мозг отстранённо отмечает: «Где-то деревья всё же есть».
«Попить перед смертью, кажется, не получится»
– Да чо те надо, долмидыр? – говорить с пересохшим ртом очень тяжело.
Он жестом показывает, будто что-то отбрасывает от себя. А, мою «палку»! Ну, что, вот и главный выбор – умереть свободным в бою, или остаться живым рабом?
Глава 2
Много раз, смотря фильмы про Великую Отечественную войну, невольно представлял себя на месте героев, попавших в окружение. В юности, по горячности, недоумевал, зачем сдаваться в плен, если тебя всё равно убьют? Чуток повзрослев, понимание пришло. Во-первых, это я знаю, как фашисты будут обращаться с пленными, а во-вторых, человек всегда НАДЕЕТСЯ на лучшее. Побудет в плену, а потом вернётся домой. Ну, разве что «царь» сменится на немца, так они уже сидели на троне Российской империи.
Вот и я сейчас ПОНАДЕЯЛСЯ, что всё будет хотя бы не плохо. Никакого сигнала из будущего: «не сдавайся, из этого мира нет пути домой!» я не получил. Потому повёл себя ничуть не лучше баранов, своими ногами идущих на убой – сдался на милость судьбы.
Отбросил «палку», отошёл в сторону, сел на землю. Всадник понял, что разговаривать со мной бесполезно, общаемся пантомимой.
– Пить, – снова показываю жестом.
Абориген положил невдалеке кожаный бурдюк, к которому я немедленно присосался.
– Тар, тар! – заволновался конник. Боится, что выпью всё?
Вытираю одеялом рот:
– Что у вас то «хар!», то «тар!», – с сожалением откладываю бурдюк, затем показывая, что засовываю в рот еду. Не ел примерно сутки, и для организма, не привыкшего к такому, это большой стресс.
Всадник начал следующий раунд пантомимы: указывает на меня пальцем, произнося «ур» – как я посмотрю, шепелявым в их обществе чрезвычайно сложно, а затем поднимает руку с пальцем в небо – «танды окран?», именно с вопросительной интонацией.
«Считает меня посланником богов? Или попаданцы в их мире достаточно частое явление?» – других объяснений не вижу. Последняя мысль не лишена логики: ведь если в нашем мире ежегодно бесследно пропадают десятки тысяч людей, то наверняка – уж я теперь знаю с абсолютной достоверностью на собственном примере – какая-то часть попадает в другие миры. И почему бы не предположить, что в некоторые по неизвестной причине мироздания они «сыплются» чаще. Если, конечно, обитаемых миров много. Впрочем, в этом я тоже уже почти уверен.