Игрушка для Бурого
Шрифт:
Глава 45
— Алёна, что уже произошло? — спрашивает Миша как-то устало, резко отпуская мою шею.
— Ничего, — ровным голосом отвечаю я и отхожу от него на несколько шагов.
В этот момент в номе с тихим стуком заходит горничная в униформе. Она видит Бурого и пятится назад.
— Куда вы? — окликаю её. — Постойте.
— Хули пришла? — рявкает на неё Бурый.
Девушка бледнеет и чуть сознание не теряет.
— Я позвала, — рявкаю на него в ответ.
Подхожу к девушке, беру за руку и тяну к
— Что происходит? — спрашивает у неё Миша.
— Мен-ня срочно в-вызвали цвет-ты убрать. Ал-ллергия.
— У кого?
— У меня.
Бурый дальше молча наблюдает за тем, как горничная быстро сгребает лепестки с постели в мусорный пакет. Букеты она выносит за несколько ходок. Когда дверь за ней закрывается, я свободно выдыхаю.
— Надо было сказать, что не любишь цветы, — тихо говорит он.
— Зачем? Чтобы ты их своим шлюхам раздарил? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди.
Он так смотрит, что хочется закрыться, спрятаться, убежать. Но вместо этого я гордо выпрямляю спину. Я не должна его бояться. Я не должна чувствовать вину, что отвергла его цветы.
— Что?
— Скажи, Миш, ты в том зале всех перетрахал или осталась хоть одна тобой не тронута? — наконец, взрываюсь я и перехожу на крик.
Я не могу больше держать боль внутри. Мне нужно от неё избавиться, нужно выплеснуть, иначе она отравит меня изнутри.
— Ещё вопросы?
— Успел Марину трахнуть?
— Нет.
— Что такое? — ехидничаю я. — Не успел, помешал кто?
— Я не понял, ты эликсир бессмертия выпила, кукла, что такой смелой стала?
— Хватит меня так называть! Я устала от этой «куклы».
— Да мне похуй! — орёт в ответ Миша.
Я дёргаюсь, как от пощёчины. Перестаю вытирать слёзы, потому что это бесполезное занятие. Это нескончаемый поток.
— Я — человек, понял? — говорю ему тихо, из меня будто все силы в секунды выкачали. — Живой человек! С душой и сердцем, а не с булыжником, как у тебя. Ты специально это устроил, да? Привёз меня в гадюшник, где каждая вторая, если не все, под тобой лежали. Мне думаешь, приятно слушать было, как ты их трахал и как они кончали, и как они хотят ещё? В очередь уже готовы становиться.
— Ты о чём сейчас?
— О том, что слышала в туалете разговор тех, кого ты трахал. Хвалились друг перед другом наперебой. Можешь гордиться своей мужской силой. Все без исключения довольны! Пищат от восторга.
— Алён…
— Молчи, — прошу его, поднимая ладонь вверх. — Я не хочу ничего слушать сейчас. Наслушалась. У меня одно желание — отмыться. Чувствую себя облитой говном с ног до головы.
Обессиленно опускаю голову и плетусь в ванную комнату, на ходу расстегивая молнию. Стягиваю бретели с плеч, и платье соскальзывает на пол по ногам. Я переступаю его и иду дальше.
Ванная комната оказывается огромной. Тут и джакузи, и просторная душевая кабинка за матовым стеклом.
Мне стало немного легче после того, как я выплеснула Мише часть своей боли.
На душе всё равно погано. Погано так, как никогда. Ситуация с Денисом теперь кажется смехотворной, ничтожной.
Тогда меня оскорбили и унизили, а сегодня — втоптали в грязь, уничтожили.
Возможно, я преувеличиваю масштабы трагедии. Возможно, мне не стоит так реагировать. Кто-то скажет, что я сама виновата.
Знала, что нельзя влюбляться в бандита. Знала, что он сделает больно. Знала, что ничего для него не значу. Влюбилась. Дура. Глупая кукла.
Горько улыбаюсь.
Не повезло мне ни с первой любовью, ни со второй.
Надеюсь, третья попытка окажется удачной.
Но прежде, чем до неё дойти, нужно расплатиться с Бурым.
Я настолько поглощена своими мыслями, что не чувствую ворвавшегося потока холодного воздуха, но уже спустя несколько секунд я ощущаю жар, исходящий от мужского тела.
— Миша, не надо, — молю его с закрытыми глазами.
— Я просто помогу отмыться, — тихо говорит он.
Он выливает гель для душа на губку, вспенивает и начинает водить ею от шеи, к плечам, по спине, груди, животу, ягодицам, бёдрам, икрам.
Я боюсь открыть глаза. Я боюсь пошевелиться. Он просто меня моет. Без лишних прикосновений, без ласк, без намёков на ласки. Вздрагиваю только, когда мочалка доходит до лобка.
Бурый убирает её, слышу, как щёлкает крышка баночки геля, а потом ладонь Миши осторожно накрывает мою промежность. Он моет меня там очень осторожно и трепетно, что ли. Слышу, как он тяжело дышит. Прикусываю губу, чтобы не издать предательский стон.
Не сдерживаюсь, когда он задевает клитор. Распахиваю глаза и встречаюсь с потемневшим взглядом мужчины. Он продолжает кружить подушечкой пальца по чувствительному бугорку.
— Миша, — выдыхаю я.
Его срывает. Бурый обхватывает ладонью мой затылок тянет на себя, и я жду дикого поцелуя, но нет. Он мягко касается моих губ, и так чувственно.
— Прости, Алён. Я не хотел сделать больно, — шепчет он.
Я не верю, что слышу это. Бурый? Бурый просит прощения? Не может быть. Я сплю… Наверное, отключилась, когда он придушил меня у дверей номера. И теперь мне всё это кажется. Всё это моя фантазия.
Глава 46
Не фантазия.
Миша снова целует, глубоко, чувственно, нежно. Просит прощения в поцелуе, ласковых прикосновениях. Одной рукой он продолжает удерживать меня за шею, а второй крепко прижимает к себе.
Не разрывая поцелуй, он подталкивает меня под струи воды, чтобы смыть пену. Я, наконец, оживаю. Поднимаю руки, но не чтобы оттолкнуть, а, чтобы обнять его за шею.
Чувствую себя мотыльком. Знаю, что Бурый меня сожжёт, но всё равно лечу на этот пагубный свет. Тянусь к нему всем своим естеством.