Игрушка императора
Шрифт:
— Она так не похожа на тебя… Элиэ — прекраснейшая из светлых… Элиэ… В ее глазах отражалось небо… Элиэ… когда она смеялась, мир смеялся вместе с ней! Элиэ… девочка, которая от рождения принадлежала другому… — и на красивом лице вновь скептическая ухмылка. — В сравнении с ней — ты уродлива до безобразия.
Не сомневалась даже! Я в сравнении со многими уродлива до безобразия, и ничего, живу как-то! Процветаю даже… временами. Когда замуж не выхожу.
Император рассмеялся, несомненно, считав и эти мысли, прикоснулся к моим волосам, пропустил черную прядь между пальцами и задумчиво произнес:
— В тебе столько жизненной силы, Кари. Знаешь, — его пальцы неспешно переместились на мое лицо, начали осторожно обрисовывать губы, — глядя на тебя, я начинал чувствовать себя иначе… И я так долго не мог осознать почему.
Нервно сглотнув, я поинтересовалась:
— Вам для понимания я обязательно нужна? Или мне уже можно идти? Дел много, знаете ли!
Кесарь вновь рассмеялся, взяв мою руку, поднес к губам, ласково поцеловал все еще дрожащие пальчики и произнес:
— Тебе не нужна магия, Катриона, тебе с лихвой хватает упорства в стремлении достичь цели. Эта жизненная сила пульсирует в тебе с рождения, и ты как сама жизнь — яркая, восхитительная, страстная, изменчивая, упорная, непостижимая и понятная, приземленная и возвышенная, сильная и слабая, логичная и нелогичная одновременно. И это притягивает, нежная моя. Безумно, бесконечно, неудержимо. Теперь понимаешь, для чего нужна мне?
Я все понимала. Красивые слова, но суть та же, что выразил и Та Шерр. Подумала и произнесла, не скрывая насмешки над ситуацией:
— Попробую предположить: холодный расчет и возможность иметь потомство с магией в крови?
Великий Араэден удивленно посмотрел на меня и, словно размышляя вслух:
— Дети? Меньше всего я думал о детях… хотя… Мне нравится эта идея. Не сейчас и не в этом мире, но, нежная моя, ты подаришь мне наше продолжение.
Да неужели?! Меня бы кто спросил, желаю ли я рожать ваше продолжение!
— А зачем? — он рассмеялся. — Какой в этом смысл, Катриона? Твое желание или нежелание не играет никакой роли. — Величественным жестом кесарь указал на столик посреди своего кабинета и вкрадчиво вопросил: — Узнаешь? Ты уже видела такое, не правда ли?
Я вздрогнула, и на сей раз скорее от отвращения. Многое, слишком многое обретало ясность и становилось понятным. Слишком многое…
— Бабушка Велерея, — глухо произнесла я…
— Была моей любовницей, достаточно неплохой, — кесарь насмешливо следил за выражением моего лица. — Стервозная особа желала сохранить красоту и молодость. Я научил как.
С содроганием вспомнился мне портрет бабушкиной сестры, что стала уродом и умерла столь рано.
— Да, алтарь действовал именно так, — подтвердил кесарь. — В дальнейшем Велерея вышла замуж, пообещав родить дочь.
— Которую планировала отдать вам? — несмотря на мерзость ситуации, сейчас, когда мозаика начала склеиваться, я вдруг испытала тот азарт, который охватывал, стоило распутать очередную интригу многочисленных противников.
— Мне нравится твой настрой, — похвалил Араэден. — Да, Велерея обещала мне дочь… но родила сына. Единственного. — Кесарь усмехнулся. — А ее сын Ароиль даже не подозревал, как сильно испортил жизнь матушке, взяв в жены Ринавиэль из рода Уитримана, ту, что одним лишь своим присутствием невольно блокировала всю магию Велереи.
— Там обе стороны были против, — почему-то сказала я.
— Да, я помню… старческим слабоумием не страдаю, — поддел меня император, намекнув, что никто не забыт, ничто не забыто. И задумчиво продолжил: — Любовь твоих родителей была неугодна как Оитлону, так и Нордвану. Ароиль и Ринавиэль сбежали, несколько месяцев скрывались, а по возвращении в Оитлон обнародовали факт беременности твоей матушки. Велерея умоляла меня вмешаться, и я прибыл во дворец Ирани… Каково же было мое удивление, когда стало ясно, что Ринавиэль, единственная из дочерей твоего деда, обладает магией жизни. Удивительное, невероятное и в то же время печальное открытие — Ароиль был первым, а я упустил такую женщину. Но вторую обладательницу магических способностей упускать не собирался — это была ты, Кат. Уже тогда я знал пол будущего ребенка, и мое вмешательство позволило узаконить брак твоих родителей.
Представила себе маму с животиком и плотоядно взирающего на оную окружность кесаря. Не выдержала — рассмеялась… и мгновенно прекратила смеяться. Не о том думаю! Привычно взяв себя в руки, постаралась больше не улыбаться… хотя нарисованная воображением картинка однозначно веселила…
— Ладно, — делаю строгое лицо. — Хорошо. Мне все понятно… что радует. Хотя это единственный положительный момент в данной ситуации. А дальше?
— Ты родилась, — кесарь иронично усмехнулся и провел пальцами по моему лицу. — Но… ты была далека от идеала. Черные волосы… черные глаза…
— «Какая издевка судьбы. Какая жестокая насмешка!» — произнесла я его собственные слова, те самые, что услышала, впервые удостоившись высочайшей аудиенции.
— Судьба действительно посмеялась надо мной… спустя пятнадцать лет после твоего рождения, — неожиданно жестко произнес император.
Меня поразил тон, с которым это было сказано. Удивленно посмотрела на супруга, тот ответил насмешливой улыбкой и продолжил:
— Можно сказать, что я сильно ошибся в тот день. По сути, это и было моим величайшим просчетом, но в результате все сложилось наилучшим образом. Впрочем, это произошло значительно позже, а тогда я сделал ставку на вторую дочь. Немного магии крови, и родилась та, что взяла лучшее от обоих родителей — Лориана. Идеальная, белокурая и зеленоглазая… но, — кесарь усмехнулся, — абсолютно лишенная магии. Однако был шанс все исправить, и Велерея повторно активировала алтарь, на сей раз планировалось, что твои зачатки силы перейдут в Лориану.
— Невероятно, — задумчиво прошептала я, осознавая весь масштаб сотворенного одним бессмертным кесарем и одной полоумной бабкой! — А я? — вскинув подбородок, посмотрела на Араэдена. — Как же я?
— Ты, — император улыбнулся и вновь прикоснулся пальцами к моим волосам, — ты изначально нужна была мне. Именно поэтому сразу после рождения ты стала отвратительна даже собственной матери.
Я задохнулась от возмущения! Не было сил ответить, потому как я даже в состоянии безудержного, а главное, вполне оправданного гнева, понимала — кесарю закон не писан!
— Утырка, отродье, уродина, чудовище, — насмешливо произнес Араэден, пристально следя за бурей мыслей и эмоций, отражающихся на моем лице. — Было бесконечно любопытно наблюдать за тем, как ты росла среди всеобщей ненависти и презрения.
— Зачем?! — меня трясло от едва сдерживаемого гнева. — Зачем вы так поступили со мной?!
В ответ спокойная улыбка.
— Катриона, — царственная усмешка стала шире, вновь обнажив клыки, — я желал, чтобы ты выросла в той же атмосфере, которая в свое время сопутствовала моему взрослению.