Игрушка надзирателя
Шрифт:
Итак, моей основной задачей становилось вычислить кого-нибудь из заключенных, кто работал на ней. А после – незаметно проследить и узнать, как дойти до самой тайной фабрики, более того – понять, как именно на нее пропускают работников, и каким образом эту систему можно обойти, чтобы войти самой. Скорее всего, камер наблюдения на моем пути не будет (что облегчало задачу). В конце концов, их здесь нет почти нигде. А секретный путь тем более должен был бы оставаться той нишей, о которой не существует никаких документальных сведений. Ведь имейся такие записи, и их могли бы, скажем, заполучить, взломай какой-нибудь хваленый хакер внутреннюю систему безопасности станции. А это, в свою очередь, вылилось бы в громкий скандал, угрожающий
Что ж, выйти на тех работников фабрики, что совершенно себя не выдают, не получится. Однако оставалась другая лазейка: работники фабрики, проносящие с производства и распространяющие среди заключенных звездный взрыв. Иначе говоря, мне предстояло найти барыгу наподобие Дорфина.
Определившись с планами на будущее, я уже собралась было вернуться в свою камеру… когда услышала звук, въевшийся в сознание куда сильнее, чем я думала. Звук шагов главного надзирателя.
– Ко мне, шлюха, – прозвучал спокойный командный голос. И я, сжав кулаки, медленно поднялась со своего места и направилась к Альдену Шнейру, стоявшему в считанных метрах от меня.
Едва я оказалась возле него, и к ошейнику на моей шее снова пристегнули цепь – демонстративно, при всех. Намотав ее конец на ладонь в черной кожаной перчатке, надзиратель без слов, всего лишь потянув за нее, приказал мне идти следом за ним.
С каждым шагом, что приближал меня к его покоям, я все четче слышала, как колотится мое собственное сердце. То, что случилось в прошлый раз… пускай он и не изнасиловал меня. Но то унижение, что я испытала наедине с ним, не шло ни в какое сравнение с тем, что я пережила при моем «посвящении» после прибытия. Когда мне пришлось упасть перед Дженом на колени в общем зале, а после, там же, спустить штаны и встать раком, чтобы он публично взял меня. И этот факт меня даже не удивил: Альден Шнейр был слишком страшен в своей жестокости и безграничной власти в стенах «Звездного креста». Да, все, что он делал со мной, оставалось между нами (а я даже не сомневалась, что он после не рассказывал об этом никому из коллег-подчиненных – такому мужчине незачем хвастаться своими подвигами, чтобы самоутвердиться). Тем не менее, я чувствовала себя еще более мерзко и грязно, чем если бы кто-нибудь другой изнасиловал меня посреди переполненного стадиона, на камеру, транслируя это на всю галактику.
– Чего стоишь, шлюха? Раздевайся, – холодно проговорил надзиратель, когда за нами закрылась дверь его покоев, и мы снова оказались в комнате с красным кожаным диваном, рядом с которым стоял большой стальной стол.
Медлить, когда он отдает приказы – только повод получить лишний удар хлыстом. А значит, я должна покоряться. Только до поры до времени, чтобы в будущем отыграться… но сейчас – подчиниться. Безоговорочно, молча, незамедлительно. И я подчинилась. Сняла свою одежду, которую – как и в прошлый раз – сложила под столом, у ножки.
– Теперь вылезай на стол. Но сегодня становись на четвереньки вдоль края, чтобы твоя задница была на углу, – скомандовал Шнейр, похлопывая хлыстом по своей ладони – очевидно, в предвкушении чего-то.
Напряженно втягивая в легкие свежий, слегка прохладный воздух, я выполнила его приказ, в ужасе ожидая, что же будет дальше. И больше всего во вселенной боясь узнать ответ.
Я готова была поклясться, что он не ухмылялся, сохраняя свое холодное выражение лица. То удовольствие, что он сейчас испытывал, не роднилось с улыбкой, пусть даже жестокой и самодовольной. Альден Шнейр упивался своей садистской властью, когда его палец, затянутый в черную кожу перчатки, скользнул в мой рот, жестко касаясь моих зубов, языка и неба. После чего, влажный от слюны, покинул мое тело… чтобы несколько секунд спустя проникнуть в него, но уже с другой стороны.
От неожиданных, странных ощущений я резко выдохнула, едва не дернувшись в попытке вырваться.
– Надо же, не похоже, чтобы твоя задница была разработана должным образом, – проговорил Шнейр, глубже просовывая палец, от чего на моих глазах выступили слезы не только унижения, но и боли от ощущения грубой черной кожи. – Неужели тебя, нежный цветочек, драли только в одну дырку? Если, конечно, не считать твой слишком болтливый ротик? Отвечай, шлюха, – процедил надзиратель, добавляя второй палец.
– Да, мой господин, – всхлипнула я, кусая губы.
– Признаюсь, для меня это сюрприз, – презрительно бросил мужчина, напряженно двигая средним и указательным пальцами внутри моего тела. – У такой шлюхи я ожидал увидеть отверстия, раздолбленные настолько, что в них может свободно пролететь звездолет. Как так случилось, что ни один из тех мужиков, которые драли тебя, не захотели зайти сзади, а, шлюха?
– Их было всего двое! – прошипела я, то ли от гнева, то ли просто от боли. – Причем второй брал меня только дважды, а первый!.. – выдохнула я и осеклась.
– Ну же, давай, продолжай, – коварно ухмыльнулся надзиратель, резко вытащив пальцы. И, вытерев их об мою кожу, склонился над самим ухом, чтобы горячо прошептать: – Расскажи, как твой брат впервые тебя трахнул.
Что?
От неожиданности моя голова пошла кругом, и мне показалось, что прямо сейчас я упаду в обморок, свалившись с этого стола. Однако грудь Альдена Шнейра, стоявшего вплотную, уберегла меня от этой участи… вместе с тем обрекая на нечто похуже.
– Откуда я знаю об этом? – проговорил мужчина, проводя хлыстом вниз по моему животу, прежде чем замереть меж ног, прижимая клитор. – Поверь, шлюха, о тебе здесь известно даже больше, чем ты можешь себе представить. Так что начинай свой увлекательный рассказ. Ради этого я даже позволяю тебе говорить, – хмыкнул он, шлепнув хлыстом по моему бедру. – Когда это случилось впервые?
– Летом… в августе. Мне тогда было восемнадцать, – отстраненно проговорила я, пялясь в столешницу и не в силах отделаться от чувства, словно этот чертов стол ходит подо мной ходуном.
– И каким же образом член Арона Астрона порвал твою плеву? – настойчиво поинтересовался Шнейр, распуская мою косу – виток за витком, чтобы огненно-рыжие пряди рассыпались, спадая с плеч и щекоча мне лицо.
– Я тогда встречалась с парнем. И Арон… как я поняла, он прочитал мою личную переписку, и понял, что я собираюсь переспать с ним. Тогда мне этого действительно хотелось, но не потому, что влюбилась в того парня по уши, и все такое. Просто мне казалось, что чем быстрее я сделаю это с кем-то, тем лучше. Только через время, копаясь в себе, я поняла, что уже тогда причиной моего желания поскорее лишиться девственности был Арон. Хоть раньше он не подавал никаких поводов для беспокойства, я все равно ощущала это – исходившую от него неуловимую энергетику, которая была направлена на меня. И мне казалось, что если я заведу сексуальные отношения с обычным парнем, все наладиться, а тот страх исчезнет.
– Но этого так и не произошло, – констатировал Шнейр, проникая пальцами в мои волосы. И кожа перчаток, больно цепляясь, оттягивала волосинки, причиняя точечную, резкую боль.
– Да. Я собиралась пойти вечером к Зейку домой – он жил один. Моих родителей не было, они отправились на ужин к своим друзьям и предупредили, что вернуться поздно. Приняв душ, я надела сексуальное белье, которое приобрела накануне, и спрятала его под красивым легким платьем. Сделала простенькую прическу – обыкновенную мальвину. И макияж. А когда уже вышла из комнаты и направилась к двери квартиры, ощутила руку Арона, сомкнувшуюся на моем запястье. «Ты никуда сегодня не пойдешь», – заявил он, и резко потащил меня в свою комнату.