Игрушка Плюшевых мишек
Шрифт:
— Зачем? — закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.
— Что зачем, Лиза?
— Зачем ты всё разрушаешь? — открыла глаза и посмотрела на Бориса.
— Потому что я так хочу. Потому что я могу. За всё нужно платить, Лиза. А твой процент это мизер потраченных на тебя и твоего отца денег.
— Этому не будет ни конца, ни края, — Борис лишь пожал плечами. Его не трогали мои беды. Какой же я была наивной дурой.
Артём с Валентином сидели за барной стойкой, но Валентин не спускал с меня глаз.
— Мне интересно твоё тело. И то, сколько удовольствия я получал, находясь рядом с тобой. Да и что тебе волноваться. За маской никто не узнает кто ты.
— Но я об этом буду знать. Я только начала строить отношения. А ты всё рушишь.
— Послушай меня, девочка, — Борис близко наклонился и практически прикоснулся губами к моим губам. — Это ты пришла ко мне с просьбой, не я. Понимаешь? И в этом случае тебе решать. Ты в своем выборе абсолютно свободна. Всё, как ты хотела. Ну, так что?
— Ничего.
— Я так и думал. В таком случае, решай свои проблемы сама. Не смею тебя больше задерживать.
Встала с дивана и, уходя, сказала:
— Секс с тобой был хорош, но этого мало.
Борис поймал мою руку и потянул обратно на диван.
— И к чему ты это сказала? — я молчала. Мне хотелось уйти. Опять накатило чувство страха.
— Ни к чему. Оставь меня в покое. Ты пользуешься тем, что мой отец слаб и подвержен порокам. Я хочу жить не так, как он и ты.
— Для того, чтобы жить иначе, Лиза. Ты выбрала не того мужчину. Мы все до самых костей прогнили. Ты что думаешь, сможешь изменить убийцу? Стать для него центром вселенной. Такие люди не меняются, Лиза. Хочешь изменить жизнь — отреклись от всего и беги как можно дальше. Но и тогда знай, ничего не изменится. Ты идеальная жертва. Которую интересно ломать. Склеивать, а потом опять ломать. Я играл с тобой с самого начала. И твой отец знал, на что тебя обрекал. Я не оставлю тебя в покое. А Валентин не твой парень. Он твой охранник или, иными словами, тюремщик.
— Это ложь. Я тебе не верю. Ты морально убиваешь тех, кто тебя когда-то любил или любит. Делаешь им больно. И когда они уходят из твоей жизни, ты мстишь. Дело в твоей матери и обиде на неё?
— Детка, ты что, заделалась психологом? Ты меня утомила. Свободна.
Я резко встала и, несмотря на Валентина, пошла к выходу. Я поверила в то, что смогу изменить свою жизнь, построив отношения с Валентином. И что опять не так? Почему мной продолжают играть? И когда это всё закончится?
У выхода из клуба меня догнал Валентин.
— Лиза, постой! — парень схватил меня за руку. — Что случилось? Что сказал Борис, что на тебе лица нет.
— Кроме того, что ты мой охранник, а иными словами тюремщик? Да, по сути ничего. Это не так? Это опять игра братьев?
— Нет, Лиза. Давай ты успокоишься, и я тебе всё расскажу.
И больше не говоря ни слова, Валентин подхватил меня на руки и понес к машине.
Глава 46
Валентин, усадив меня на переднее сиденье и пристегнув ремнем безопасности, сел в автомобиль. Завел его, и мы выехали с парковки. Мужчина заговорил лишь тогда, когда покинули ворота клуба.
— Борис прав. Я с самого начала за тобой присматривал. Чтобы ты не наделала глупостей. И после оплаты долга остался с тобой,— я всё это время смотрела в окно. — Борис отдал мне тебя.
— Что значит отдал? — я резко вышла из прострации. Повернувшись к Валентину, хрипло спросила: Я вам что, игрушка? Туда-сюда, из рук в руки передавать? Поигрался, надоело, отдай другу?
— Нет. Вернее, не совсем так. Ты мне нравишься, Лиза. Поэтому, когда Борис по-пьяни предложил за тобой приударить, я не упустил такой возможности. Как ты знаешь, приехала мать Бориса. А у его отчима и матери не простые отношения.
— А я-то тут при чём? — перебила Валентина. Полностью проигнорировала его слова о том, что ему нравлюсь.
— Ты на неё похожа.
— И?
— И этим всё сказано.
— Для тебя, может, и всё сказано, а для меня нет, — я начинала злиться. — Что сказано? Отвечай! Не молчи!
— Там. Всё не просто. И не мне об этом рассказывать.
В моей голове тут же возникли картинки. С чего может быть всё не так просто. Сразу же возникло столько вариантов, и один ужаснее другого. Ясно одно: из-за того, что я похожа на мать, Борис решил надо мной поглумиться. Видимо, у мальчика на мать имеются затаенные детские обиды. Где-то читала, что у богатых было заведено иметь мальчиков для битья. Ну, чтобы не бить своё любимое чадо за проказы били другого ребёнка. Обычно бедного и социально не защищенного малыша. Похоже, все, что не мог осуществить с матерью, Борис перенес на меня. Мне стало гадко и мерзко. Меня имели, потому что не могли иметь…
— Я не его мать. И на меня не нужно проецировать её образ. Это мерзко!
— Знаю.
Мы замолчали. Из моей души окончательно вытравили все чувства, которые когда-то были.
— Борис прав. Свои проблемы я должна решать сама. Отвези меня домой. С этим нужно покончить. И если несложно привези Леона. В твою квартиру я больше не вернусь. И чтобы ни тебя, ни братьев я больше в своей жизни не видела. Вы все достаточно надо мной поглумились.
— Лиза, послушай…
— Молчи, Валентин. Лучше молчи. Я не хочу с тобой разговаривать.
Так и ехали молча. Валентин даже музыку не включил. На него не смотрела. Прижала лоб к холодному стеклу и бездумно смотрела на проносящиеся мимо дома и деревья. На улице было по-осеннему мрачно и ветрено. Мне предстоял не простой разговор с матерью и нужно было подумать. Да вот только мысли все были о Борисе, Валентине и Артёме. О том, как эти люди просто уничтожили мой внутренний мир. И сломали меня.
Когда машина остановилась возле подъезда. Вышла и сказала мужчине:
— Уезжай. Я не хочу больше тебя видеть.
В подъезд вошла лишь тогда, когда машина Валентина скрылась за поворотом. Я не успела рассказать ни о чём матери. Меня встретили истерика и слезы. Благо сестры дома не было, она ночевала у подруги.
Отец решил перед матерью обелиться и всю вину свалил на меня. Оказывается, я сама снимала порно клипы и выкладывала их в сеть за деньги. А ещё за деньги спала с мужиками. И он теперь из-за моих поступков не может смотреть людям в глаза.
Захлёбываясь слезами, крикнула:
— За что ты меня ненавидишь? Что я тебе сделала? Ты во всём виноват, а сделал меня крайней!