Игры чудовищ
Шрифт:
Часам к семи вечера банда подошла к палаточному городку, расположенному на берегу большого озера. Семь шатров, поставленных на вытоптанной поляне, судя по всему, были их логовом. В самом центре лагеря был разложен костер, размерами ничуть не уступающий пионерскому. Палатки полукругом, грязь, следы буйных пьянок — все налицо. Ни охраны, ни дозорных, ну действительно пионерский лагерь, в котором избавились от всех вожатых.
Пока не стемнело, я внимательно изучил карту и понял, что дорога, по которой мы изначально планировали идти с Ирой, как раз огибала это самое озеро и в конечном итоге должна была привести нас к пятому уровню игры на той стороне. На берегу лежали две большие лодки и весла. Третья плавала неподалеку от берега с единственным гребцом, увлеченным рыбной ловлей. Стоило ли начинать игру, чтобы потом в этой лодке странного вида выйти на озеро и просто ловить рыбу. Не понимаю таких людей. Но каждый сходит с ума по-своему. Кому-то доставляет дикое удовольствие
Все, что происходило в таверне на первом уровне, в равной степени относилось и к этому лагерю. К десяти часам вечера приплыла еще одна лодка, четвертая, и трое добытчиков с огромными кувшинами вина. Учитывая, сколько оно стоило, можно было предположить, на что тратились деньги всей банды.
Сначала организовали большое застолье. Пили все вместе, сотрясая воздух хриплыми тостами и песнями, в репертуар которых входили и совсем современные, никак не желающие вписаться в обстановку. Потом разбились на небольшие группы и продолжили пьянку. Бренчали неизвестно откуда взявшиеся расстроенные гитары, хриплые голоса слышались отовсюду, тем самым давая мне возможность неплохо ориентироваться в наступивших сумерках. Подкрасться ближе оказалось несложно, но почему-то во мне это вызвало такой дикий охотничий азарт и возбуждение, что я даже удивился. Словно бы вся моя сущность, все мои скрытые резервы были направлены только на эту охоту. Я воспринимал себя хищником, подкрадывающимся к травоядной добыче. Какой-то звериный инстинкт не давал мне возможности расслабиться и потерять внимание. Каким-то странным образом я мог лучше слышать и быть более внимательным, чем обычно. Собственное состояние и самочувствие меня радовало и возбуждало. Я уже не обращал внимания на то, что весь вымазан в грязи, что почти насквозь промок от ползания в сырой траве. Ничто из этого меня сейчас не тревожило. Можно сказать, я даже чувствовал некий комфорт и уверенность в себе. Я был увлечен игрой, азартной, опасной, древней. Я охотился, и это чувство впрыскивало чудовищную порцию адреналина в мою кровь. Я видел Иру. Она сидела у костра. Руки ее по-прежнему были связаны. Какой-то дебильного вида подросток долго и нудно пытался привлечь ее внимание, но так и не смог. Плюнул и отправился к ближайшей веселой компании подбирать остатки. Со стороны мне казалось, что у Иры есть возможность просто встать и уйти, слишком часто ее оставляли без присмотра. Но когда подошел сутулый главарь, оказалось, что ее руки крепко привязаны к бревну, на котором она сидела. Главарь отвел ее в один из шатров и оставил там одну.
Веселье в лагере входило в фазу легкого помешательства. Из леса натащили огромное количество дров и подложили в костер, и без того гигантский. Свет от пламени озарил округу, сгущая сумерки. Вино лилось рекой. Я, уже почти ничего не опасаясь, сел в высокой траве, наблюдая всю эту вакханалию. Мне казалось, если я просто войду в лагерь, заберу Иру и уйду, никто этого не заметит. Я знал, какое вино они пьют. От одного бокала этого напитка в голове появлялся шум, а уж от тех рек вина, которые сегодня лились в этом лагере, к утру они будут просто трупами. И я помогу им стать таковыми. Весь секрет в том, что, скорее всего, мне даже не придется вытаскивать из ножен свой меч. Достаточно кинжала, чтобы легонько надавить на скрытую кнопку, встроенную в браслет. Большой костер горел ярко. Едва время перевалило за полночь, некоторые собрались на берегу, что-то шумно обсуждая. Среди них был и сутулый главарь, и еще какие-то личности, которых я видел впервые. Долгое обсуждение закончилось тем, что четверо из банды погрузились в одну из лодок и поплыли к противоположному берегу. Видимо, собрались продолжить праздник и отправились пополнить запасы спиртного. Да уж, сколько пива ни бери, но все равно кому-то бежать придется. Вернулись гонцы часам к двум, довольные и веселые. К этому времени половина лагеря уже разбрелась по палаткам и мирно спала. По моим подсчетам, выходило, что бандитов всего человек тридцать, быть может, чуть больше. Насчитай я сорок, то смело бы мог поменять имя на Али-Баба.
Тогда я даже не осознавал, что, улучив момент, я пойду против огромной толпы в одиночку. И даже часовой, которого предусмотрительный главарь оставил возле костра, мне не казался сейчас серьезной помехой.
Весь лагерь угомонился только часам к четырем. В тот момент, когда я выбрался из своего логова, небо на горизонте уже посветлело. Все время, вспоминая первую свою встречу с проводниками, я делал все возможное, чтобы быть тихим и осмотрительным. Почти ползком добравшись до шатра, где держали Ирину, я только чуть-чуть приоткрыл полог и заглянул внутрь. Света там не было. Но мои глаза уже успели привыкнуть к темноте. Я смог разглядеть силуэты четверых бойцов, не самых опасных в этой банде. Ира спала сидя, опираясь на центральную стойку шатра. Руки ее по-прежнему были связаны, и длинный канат тянулся до кровати одного из ее охранников. Ночь выдалась холодной, но никто из банды, даже девчонки, которых здесь было немало,
Первый из воинов был мертвецки пьян. Запах перегара чувствовался у самого входа в шатер. Его браслет был спрятан под одеялом, но я легко извлек вялую руку и отключил этот прибор, кончиком кинжала надавив на кнопку возле камня-индикатора. Браслет вспыхнул ярким красным огнем и почти сразу отключился. Теперь даже если он проснется и схватится за оружие, его удары мои доспехи не будут воспринимать вовсе. Словно их и не существует. Алая жидкость начала сочиться из-под кожаной куртки, прописывая вкладыш спального мешка и одеяло. Браслеты всех остальных отключились так же легко, Только мне предварительно приходилось прикрывать рукой яркий индикатор. Внезапно возник соблазн просто развязать Иру, вернуть оружие и быстро смотаться, но чувство мести и слишком уж легкое ее исполнение заставили меня тихонько выбраться из палатки и так же незаметно забраться в следующую. Еще семеро «умерли» во сне так же тихо и легко, словно я перерезал им глотки, чтобы не могли вымолвить ни слова. Единственный дозорный у костра, оставшийся в вертикальном положении, похоже, просто спал, опершись спиной о массивное бревно. Сколько бы раз я ни взглянул в его сторону с опаской, он все время оставался в одном и том же положении. Третью, четвертую и пятую палатку я обезвреживал уже более нагло и уверенно. Пьяная молодежь сейчас не среагировала бы даже на боевой гонг, прозвучавший в самом центре их маленького убежища.
В шестой палатке оказались только припасы и личные вещи. Седьмая была полной, и почти никто из присутствующих там не спал.
Вся проблема заключалась лишь в том, что ни один из них не был одет. Я не знал, можно ли бить вот так вот наотмашь людей, полностью лишенных какой бы то ни было защиты и даже одежды. В правилах игры ничего подобного не говорилось. Четко оговаривались правила проведения дуэлей, но вот единоборство с игроками не обсуждалось. Чтобы не рисковать, я решил перестраховаться. Вернулся к часовому. Тихонько встал у него за спиной и обхватил за шею. Опрометчивый был поступок, но я не жалел о нем, даже когда понял это. Охранник мгновенно проснулся и даже попробовал, было возмутиться, но я быстро пресек всяческие попытки сопротивления. Его браслет погас так же, как и у всех остальных. Последние, кто мог оказать хоть сколько-нибудь заметное сопротивление, остались в шатре.
Убрав ладонь ото рта часового, я пристально посмотрел в его испуганные глаза и сказал еле слышно:
— Кричи.
Его меч отлетел в сторону, прямо на влажный прибрежный песок. Ненужная предосторожность, в любом случае удар этого воина, каким бы коварным он ни был, теперь не будет считаться.
— Тревога! Тревога! — завопил часовой, почему-то даже не потрудившись встать с земли.
Из камышей и темного леса выходили молчаливые тени черных рыцарей. Их было много, очень много. На призыв часового почти никто не отреагировал, только из дальней палатки послышался раздраженный вопль одного из «трупов». Бесшумной серой тенью по сухому песку я метнулся к последнему шатру.
Главарь банды выскочил первым, придерживая одной рукой наспех надетые штаны, в другой он держал меч.
Свое оружие, вложенное в ножны, я не стеснялся применить с полным размахом. Не бить же обнаженным клинком полуодетых игроков? Трое черных рыцарей, стоявших позади меня, перехватили сутулого главаря после того, как я огрел его ножнами по спине. Браслет на нем мгновенно стал красным и засвистел. Словно по команде, засвистели и все остальные браслеты тех, кто был уже давно мертв, вот только еще об этом не знал.
Встревоженные мертвецы стали выбегать из своих шатров и попадали прямо в руки Черных Рыцарей, бесцеремонно уволакивающих всех в глубь леса. Еще трое из последней палатки получили от меня солидные оплеухи и тоже отправились в «похоронный трамвай». Остались пятеро. Три девчонки и двое парней, которые успели надеть кольчуги и вооружиться. Но если прежде я считал, что рубить мечом не умею совершенно, то по сравнению со мной они просто держали свое оружие в руках первый раз в жизни. Сработал ли эффект внезапности, или они были с такого дикого похмелья, что любое напряжение было просто подвигом… Оставшихся троих девчонок я «убивать» не стал, да они и сами не очень-то спешили ввязаться в драку.
Рыцари возвращались за новыми пассажирами, которых я насчитал уже больше тридцати. Поняв, что больше драк не последует, я вернулся в первый шатер и развязал Иру. Та уже давно проснулась и пыталась избавиться от веревки самостоятельно. Я стал помогать ей справиться с тугими узлами.
— Что случилось? — спросила она, удивленно озираясь по сторонам.
— Теперь все в порядке, я пришел за тобой, и мы идем дальше.
Присев на корточки, я обнял ее за плечи и крепко поцеловал в горячие губы. Мне очень давно хотелось это сделать, и сейчас был самый подходящий случай. Она даже не думала отвернуть голову, просто закрыла глаза и вся как-то напряглась. Я знал, после такого бурного проявления моих чувств может последовать все что угодно — и крепкая затрещина, и довольная улыбка. Но сейчас меня меньше всего интересовали последствия.