Игры для взрослых
Шрифт:
— А щенка взяли?
— Так то ж не мясо! — Громко рассмеялась Наталка, прямо как кобыла. Ну и голос у нее! Хоть на базаре зазывалой ставь.
Орыся пришла какая-то задумчивая, и отец подозрительно спросил:
— Ну что, опять что-то придумала?
— А почему ты так решил? — смущенно проговорила она. — Ничего не придумала, просто пообщалась с подружкой.
— Ты ее не очень слушай, — на всякий случай предостерег дочь Роман. — Она девка хитрая, сама всегда сухой из воды выйдет, а тебя подведет под монастырь.
Орыся только повела плечами. Роман невольно залюбовался на нее. До чего же
Вечером, когда Роман уже спал, на кухне шептались его жена с дочерью.
— Ой, боюсь я тебя отпускать, дочечка моя. В чужом городе, да еще таком большом будешь одна-одинешенька. А сколько злых людей вокруг!
— Да что вы, мамо, прямо как на похороны меня собираете. Это ж вам не чужая земля, Москва, столица нашей Родины, помните, вы учили в школе?
— Мы-то учили, это правда. Так ведь с тех пор все изменилось, между Украиной и Россией уже граница пролегла, как будто мы чужие между собой. И пограничники проверяют поезда, ходят злые, особенно наши до своих, со всех деньги тянут. И за товар, кто везет, и с рабочих, кто горбатился на чужих да заработки в семьи везет. Я уж наслушалась на базаре, люди такое рассказывают, что лучше дома сидеть, чем такие унижения переживать.
— А с меня и взять нечего, — улыбнулась Оры-ся. — Товаров не везу. Деньги не заработала. А заработаю, лучше на перевод потрачусь, чем этим гадам дань отдавать.
— Ото правильно, доченька, лучше перешли переводом. Да смотри, если кто обижать будет, сразу возвращайся. Мы здесь не пропадем, как-то прокормимся.
— Прокормимся, — согласилась Орыся. — Да только тут на лекарство папе не заработать. А там платят хорошо. Сегодня меня Наталка водила к своей тетке, Стефании Владимировне, и та показала кучу паспортов. Это тех девушек, кого она на работу устраивает. Знаешь, сколько туда наших едет? Москва — город большой, рабочих мест навалом. Не то что у нас. И деньги там совсем другие.
— Откуда у нее тетка? Вроде, родни у Галины, ее матери, у нас в городе нет, а у Мыколы брат, да и тот в Луганске.
— Да какая-то очень дальняя, — солгала Орыся и мучительно покраснела. На самом деле никакой родственницы у Наталки действительно в Стрыю не было, объявление о найме на работу в Москву Орыся прочитала на столбе рядом с базаром еще вчера. Всю ночь не спала, раздумывала. И ехать в большой город страшно, и в нищете прозябать надоело. В конце концов решилась, с утра позвонила по указанному телефону и пошла. И Стефания Владимировна ее встретила ласково, все объяснила, все страхи развеяла.
— Ну ты ж смотри, доченька, — сдалась мать, — хозяев слушайся, будь терпеливой.
— А то я не знаю! — передернула плечами Орыся. — Буду слушаться, не волнуйся. Я им как приготовлю борщ да вареники, как ты меня учила. Да пироги напеку, да котлеты по-киевски нажарю, — они такого, небось, в своей Москве и не ели.
— А еще что ты там должна делать?
— Говорила Стефания Владимировна, что это уж как повезет. В некоторых семьях и убирать еще нужно. А у богатых каждый своим делом занимается — кто готовит, кто убирает. Кто за садом смотрит, кто за детьми.
— Прямо как во времена панщины, — вздохнула мать. — Твоя бабушка рассказывала, что у панов Стодольских вот так точно и было. На каждую работу отдельный человек: ее мать готовила, а отец на конюшне работал. Все вернулось, аж страшно. Может, лучше с дочкой Лидии Степановны в Польшу поедешь? Там работа надежнее, на фабрике, будешь себе сидеть за машинкой и строчить. Общежитие дают. Выходной один день.
— Там платят в три раза меньше, мама. И шить я не люблю, ты же знаешь. Я лучше готовить буду.
— Да, это у тебя лучше получается, — согласилась мать и понурилась.
— Ну не горюй так, не в Италию еду. Почти что к своим, — попыталась подбодрить ее Орыся.
— Да ладно уж — к своим. Какие они свои, если в Евросоюз нас не пускают?
— О, и ты теперь мне про эту политику. Даже говорить не хочу.
— А куда без нее? Жизнь такая…
— Попытались мы сделать жизнь получше. На Майдане уже посидели, хватит. Выбрали на свою голову…
— Тихо, тихо, дочечка, а то еще кто услышит.
— И что? Теперь за это в лагеря не сажают.
— И то слава богу… А если отец не пустит?
— Уговорю как-нибудь. У него в Москве — помнишь? — друг живет, вместе в армии служили. Я его адрес возьму, они же переписывались.
— Вспомнила… Да когда это было? Они уже лет десять как не переписываются.
— А я его попробую найти. В справочное бюро обращусь, там про всех москвичей известно, — кто где живет.
— В церковь не забывай заходить, — попросила ее мама и перекрестила, будто дочка уже прямо сейчас садилась в поезд…
Через неделю Орыся и три новые подружки вышли из вагона на перрон Киевского вокзала. К ним подошла бойкая женщина, одетая модно и по-городскому.
— От Стефании Владимировны прибыли? — весело спросила она.
— От нее, — ответила за всех Оксана Яркевич, самая разбитная из девушек, с броским макияжем на лице и свободными манерами. — А вы ее сестра?
— Лидия Владимировна, — представилась та. — Ну что, девчата, двинемся к машине?
Девчонки переглянулись. Москва их встречала радушно, а Лидия Владимировна одобрительно оглядела каждую из них.