Шрифт:
Пролог
Зацепившись ногами за балку, я висел вниз головой с Кинжалом Тьмы в руке и наблюдал за человеком, которого собирался убить.
Верховный Жрец Храма Светлой Мессы был облачен в золотистый хитон, голову его венчала высокая тиара, посверкивающая драгоценными камнями. Сжимая уникальный посох Светозар, с набалдашником в виде золотого круга, Жрец величественно шел к главному храмовому алтарю.
Скрытый от всех магией Незримого Плаща, я висел неподвижно, наблюдал за своей жертвой и думал о том, как растасую полученные деньги. Золото больше не берем, все идет к тому, что цена его в ближайшие годы особо расти не будет, а вот
В храм невозможно телепортнуться, его магия сбивает все известные системы координат, и тебя просто проносит мимо, выбрасывая где-то в стороне.
Ладно, но теперь я здесь и готов закончить дело. В огромном зале, полном переливчатого света, гулко звучат шаги Верховного Жреца. Он неторопливо приближается к круглому камню алтаря. Из дыры в его центре, куда Верховный должен погрузить набалдашник Светозара, бьет столб света. Густой, плотный поток волшебного сияния кажется еще одной колонной, подпирающей высокий свод. Алтарь стоит внутри пентаграммы из горящих белых свечей. Жрец опустит на камень ладонь – и древняя магия алтаря напитает посох своей силой, превратив его в одно из самых мощных магических оружий Февра.
Верховный Жрец готовился к этому ритуалу долгие годы. И теперь час настал… но только не его час, а того умного предприимчивого парня, который сейчас висит над ним, крепко сжимая Кинжал Тьмы.
Вот он сделал еще один шаг – и я черным нетопырем упал на него.
Перевернувшись в полете, занес Кинжал, то есть деревянную рукоять, в расщепленный конец которой вставлен небольшой черный камень. Угловатый, невзрачный, ничем не примечательный с виду. Такие можно найти лишь на дне Проклятого озера, что расположено глубоко в пустынных горах севера. Вода там темная, как тушь. Известно, что озеро высасывает души тех, кто осмелится войти в него. Камень для меня добывал орк-ныряльщик – зомби, душу которого я предварительно заключил в магический кристалл.
Оказалось, что вода в озере к тому же едкая, как кислота, и когда мой орк вылез с камнем в лапах, он и правда напоминал зомби в последней стадии разложения. Зеленое мясо пластами сползало с костей, а кожа смахивала на влажную мешковину. А он не замечал этого, шагал ко мне, протягивая камень гниющей рукой… Тупой орк! В общем, камень, напитанный мощью Проклятого озера, достался мне. Инициированный особым ритуалом и закрепленный в деревянной рукояти, он и стал основой Кинжала Тьмы.
Выступающее из камня лезвие, похожее на черный полумесяц, всасывало свет и краски, вокруг него висело бледное пятно обесцвеченного пространства. Полоска мрака напоминала трещину, ведущую в недра черной дыры.
В последний момент Верховный ощутил приближение враждебной магии и вскинул голову. Доброе, исполненное благости лицо исказилось гримасой ужаса, злобы, а когда он понял, что ничто не способно его спасти и сейчас он умрет, не закончив дела своей жизни, – мгновенного разочарования.
Жрец
Зал дрогнул, с далекого потолка, под которым я только что висел, посыпались пыль и мелкие камешки. Вдалеке тревожно забили колокола – храм ощутил гибель своего хозяина.
Вот так – пошла потеха! Дело сделано ровно наполовину, пора его закончить. Я прыгнул к Жрецу. Тело его, упав на спину, начало бледнеть. О чем думает человек, управляющий настолько крутым персонажем? Сейчас он ощущает сильную боль в шее, но это ничто в сравнении с невероятным разочарованием, которое он наверняка чувствует, внезапно убитый за несколько секунд до триумфа, что должен был увенчать многолетние напряженные усилия.
Наплевать. Я просто работаю.
Тело Жреца исчезало. Ну нет, погоди-ка! Ударом Кинжала отрубаю его правую кисть, хватаю и прыгаю к алтарю.
Далеко позади, за ведущей в зал массивной дверью, бьют крылья, хлопки сопровождает нежный мелодичный звон.
Когда, сжимая посох под мышкой, я пересек пентаграмму, белые свечи ярко вспыхнули. На миг каждую свечу и Кинжал Тьмы в моей руке соединил тонкий зигзаг золотой молнии. Полоска мрака затрепетала, съежилась и пропала – светлая магия пентаграммы победила чары зловещего артефакта со дна Проклятого озера. Отбросив ставшую ненужной рукоять, я перехватил Светозар.
Отрубленная кисть почти исчезла, но все же в ней осталась толика материальности, когда я с размаху припечатал ее к алтарю.
И одновременно опустил набалдашник посоха в отверстие в центре круглого камня.
Храм опять содрогнулся, белые свечи налились сиянием и растеклись лужами пузырящегося воска. Посох в руке раскалился, но я не выпустил его, превозмогая боль.
Массивная дверь на другом конце зала взорвалась. Выставив вперед длинный радужный меч, в зал торпедой влетел ангел-убийца – ослепительно-белый, будто из мрамора, глаза на прекрасном лице сверкали огнем. Ну, здравствуй, браток, тебя-то мы и ждали! Клинок света мог мгновенно убить меня, но не менее смертоносными были огромные, сильные крылья ангела, покрытые тысячами острейших лезвий, нежно звенящих при каждом взмахе.
Когда я вытащил набалдашник посоха из алтаря, золотой круг на конце Светозара превратился в маленькое солнце и разбрасывал вокруг сияющие искры. Ангел несся ко мне, крылья били воздух, звенели лезвия. Клинок Света смотрел мне в грудь. За первым ангелом в зал влетели еще двое храмовых стражей.
Кровожадно оскалившись, я достал из-за пазухи небольшой пергамент и сломал сургучную печать.
В Храм Светлой Мессы невозможно перенестись – тебе ни за что не настроить конечные координаты. Но никто не говорил, что нельзя перенестись из Храма.
Пергамент в руке истлел, осыпавшись трухой, и передо мной в воздухе возник темный пузырь. Ангел закричал, увидев его, прекрасное лицо исказила злоба, он замахнулся и метнул клинок света.
Поздно, я уже шагнул в портал.
Перенос – дело не мгновенное, но быстрое. Несколько секунд темноты, потеря ориентации… и я стою посреди своей комнаты на втором этаже трактира «Дикий вепрь». Темный пузырь за спиной идет рябью и гаснет. Моргаю, тру глаза, сглатываю – как обычно, заложило уши. Светозар теплый, но не горячий. Чуть угасшее солнце-набалдашник по-прежнему искрит, по посоху от него пробегают ветвистые молнии, статика покалывает ладонь.