Игры Кришны. Кришитоши
Шрифт:
Я
Возвращение
Скорбь
Жаркий июньский день. Земля раскалена до предела. В такие дни люди, как правило, скрываются в своих домах, ожидая спада активности солнца. Или проводят время на пляже, где можно обнажить все, что только можно, часами не возвращаясь из своего бесстыдства. К числу последних принадлежала Яна. Закрыв глаза, она лежала на горячем песке. Прислушиваясь к шуму морского прибоя, сливавшегося с криком чаек и смехом детей, она пыталась разогнать навязчивое чувство тревоги. Образ Артура не покидал ее. Переживая происходящее с ним, она повторяла имя Мария. Ее размышления прервала маленькая девочка. Улыбка ребенка тронула
— Ты чье сокровище? — спросила Яна у девочки.
— Дулино, — ответила она Яне, услышавшей голос Алекса. Обернувшись она увидела его спящим в нескольких метрах от себя, а рядом с Алексом, положив ему голову на плечо, сидела молодая женщина. Взяв Яну за руку девочка подвела ее к ним. –Женя представил Алекс сидящую рядом с ним.- А это наша дочь Лилия ,взяв девочку на руки добавил он.
— Разыгрываешь меня? — спросила Яна у Алекса.
— Ну зачем же ты так? — ответил он. — Я сам недавно узнал о ее существовании.
Алекс поцеловал Лилию, обнявшую его за шею. Эта нежная сцена тронула Яну.
— Как Артур? — спросил Алекс.
— К нему пока не пускают. Мне разрешили подойти к нему, когда он спал, привязанный к кровати. Сегодня у нас ужинает дядя Герман. Надеюсь, он меня утешит, — Яна глубоко вздохнула, произнеся последние слова. Тревога вновь взволновала ее душу и она встав направилась к своим вещам. Слезы побежали по ее щекам.
— Навестим его завтра утром! — крикнул ей вдогонку Алекс. Яна кивнула в знак согласия и поспешила домой, борясь с чувством тревоги.
Герман Эвольдавич приходился Вере, матери Яны, братом. Из-за скоропостижной смерти отца Яны он занимался ее воспитанием. Будучи человеком занятым, Герман всегда выкраивал достаточно времени, чтобы Яна не чувствовала себя обделенной его вниманием.
Ужин был подан. Домработница вышла из комнаты, и Вера принялась ухаживать за своим братом. Герман ерзал на стуле, словно ему что-то мешало.
— Присядь, Вера, — обратился он к своей сестре. Мать Яны послушно выполнила просьбу брата. — Яна, дитя мое, вынужден тебя огорчить… Надеюсь ты найдешь в себе силы принять с достоинством все, что я скажу, — сказал Герман, глядя в окно. — В одиннадцать двадцать врачи зафиксировали смерть Артура. Я не знаю, что тебе еще сказать и как тебя утешить. Да, он был талантлив, молод, и, возможно у вас все сложилось бы хорошо. Но увы. Это судьба.
Глаза Яны наполнили слезы, железный обруч сдавил ей грудь. Потеряв сознание, она упала со стула.
— Вера, воды! — крикнул Герман и, несмотря на свою тучность, оказался около Яны за считанные мгновения.
Девушка уже начала приходить в себя.
— Отвези меня к нему, — сказала она тяжело дыша.
— Сейчас уже поздно, — прижав Яну к себе, сказал Герман. — Утром я заеду за тобой, и мы вместе отправимся в больницу. Если я правильно понимаю, у него не было никого, кроме Надежды.
Сказав это, он поцеловав Яну в лоб и обратился к своей сестре:
— Вера, голубушка, наберись смелости и сообщи Надежде о случившимся.
Проводив Яну в спальню, он оставил ее одну.
– Я дал ей снотворное. Ночью она будет спать: — сказал он своей сестре и добавил: — Присматривай за ней.
Проводив брата, Вера отправилась к Яне и до тех пор, пока она не уснула, лежала рядом со своей дочерью, поглаживая ее по плечу.
После похорон Вера, Надежда и Яна днями просиживали у могилы Артура, лежащего теперь рядом со своей матерью. Надежда вспоминала эпизоды из жизни сына Любови. Как Артур будучи маленьким мог часами любоваться морем. Как он в первый раз ее нарисовал. Слушая Надежду, сердце Яны наполнилось мимолетным счастьем, словно она переживала сотни ярких дней за один день воспоминаний. Думая об Артуре, о его ребенке, которого носила под своим сердцем, Яна утешала себя мыслью о том, что носит в себе его.
Как-то раз, когда Яна с Надеждой, обняв друг друга, сидели у могилки Артура, и переполнялись скорбью, к ним подошел мужчина. Поприветствовав женщин и спросив у них разрешения присесть, он опустился рядом с ними.
— Вы были знакомы с Артуром? — спросила его Надежда.
— Нет, — ответил он. — Я работаю сторожем на этом кладбище и знаю всех, кто упокоен в этой земле. Не печальтесь о нем. Я наблюдаю за вами долгое время. Не удивляйтесь. Я за всеми наблюдаю. Это моя работа. Я знаю всех посетителей в лицо. Многие из них уже лежат в могилах. Кто-то ждет своего часа. Все они хоронили своих близких. Оплакивали их. Им бы стоило помнить о том, что их самих ждет неминуемый конец, и знать, что в этой земле лежит тело. Тот, кто всю свою жизнь был с ними, кто отвечал им, кто любил их, покинул свое тело оставшись неопознанным окружающими.
Встав, незнакомец взглянул на Яну и добавил:
— Он с тобой.
Яна, тронутая словами незнакомца, погрузилась в свои размышления. Мужчина попрощался с ней и удалился. Его последняя фраза так обрадовала ее! Поднявшись на ноги, она принялась искать его, окинув взглядом всю окружность, но незнакомец словно испарился в пространстве.
Я Говинда
Начало пути
Путь мистика
Время шло, сглаживая боль утраты в сердце Виктора. Общение с Джинном изменило его отношение к жизни, породив в его душе стремление к знаниям. Хасан лишь наблюдал за тем, как Джинн забавлялся и преподавал своему ученику очередной урок. Спустя год с того дня, как Виктор прибыл в Канчи, умерла старушка Лейла. Это событие тронуло сердце всех обитателей дома, который с ее уходом утратил свое тепло. Следом за Лейлой ушла из жизни и Хадиджа — и дом наполнился грустью. Виктор, привыкший за время проживания в Канчи к уединенному образу жизни, общался с Хасаном лишь по необходимости. Шейх мог сутки напролет провести время за чтением, отвлекаясь лишь, когда к нему приходили мудрецы с целью внять очередное интересующее их толкование. Виктор с вниманием его слушал и никогда не задавал вопросов. Но как-то раз, к его удивлению, он все же решил прервать свое безмолвное внимание, обратившись к Хасану со словами:
— Учитель, я смог увидеть себя в ста восьми зеркалах, и, когда это произошло, ко мне пришло осознание того, что тот, кого отражают зеркала, не является мной. Как мне увидеть того кто осознает это и осуществляет все манипуляции моим умом. Чувствую, как он смотрит на меня, хитро улыбаясь и ждет, когда я его обнаружу.
Хасан внимательно выслушав своего ученика, ответил:
— Ты близок к великому мигу осознания своей истинной природы. Прочувствуй характер той личности, которая скрыта за ста восьмью зеркалами. Проявись в ее характере. Это возможно и необходимо для следующего этапа твоего пути, лежащего в высшую обитель, где ты, получив благословение семи риши, сможешь увидеть себя истинного и осознать свое место в безграничном единстве.
— Как мне попасть в высшую обитель? Я готов испытать эту практику.
— Ты готов для того, чтобы начать эту практику, — поправил Виктора Хасан и продолжил: — Никогда не говори никогда и никогда не говори, что ты готов. Когда ты говоришь «я готов», симметрия пространства открывает для тебя путь. Будучи неготовым выдержать всю силу сдерживающих тебя ловушек, ты запутываешься в нитях, связывающих тебя с симметрией пространства, подобно рыбе, попавшей в сети. Именно поэтому истинный мудрец немногословен. Нет другого пути. Только последовательное постижение. Осознав себя, ты сбросишь накопившийся за время твоей жизни груз и постигнешь непостижимое общепринятым законам, выйдя за пределы физического состояния. Содйди с ума, как со строптивого коня, сдерживающего его своей силой,говорящего о возможном, невозможно.