Игры любвеобильных фей. Рай в неглиже
Шрифт:
Но так или иначе тридцатилетний Лисица и Таракан, которому перевалило уже за семьдесят, умудрились найти общий язык.
Подругам сегодня тоже не довелось отведать шашлыка. До позднего вечера они ликвидировали тот ущерб, который нанес Лисица их газону. А когда закончили, то у них остались силы лишь на то, чтобы торопливо разлить вино по бокалам и, качаясь в качелях, закусить его балычной колбаской, наструганной тонкими ломтиками.
– Никогда!
– Что «никогда»?
– Никогда больше я не допущу, чтобы человек с металлоискателем вошел
Леся в ответ кивнула, полностью одобряя позицию подруги. Она тоже не хотела, чтобы кто-то с металлоискателем снова вторгся в ее жизнь. Все эти люди настоящие фанатики, и от них нужно держаться подальше. Так будет лучше для собственного спокойствия и целости среды вашего обитания.
И никто из них даже не догадывался о том, насколько скоро в их жизни снова возникнут люди с металлоискателями в руках. Только кошки, кажется, что-то такое предполагали, потому что недовольно жмурились и выглядели не безмятежно-вальяжными, а напряженными и недовольными жизнью.
Хотя, возможно, они просто были недовольны тем, что вместо мягкого шашлыка из свиной шейки и куриных окорочков им предложили в качестве закуски пахнущую перцем и чесноком жесткую и сухую колбасу.
Рабочая неделя у подруг пролетела незаметно. Каждый день в отдельности требовал от них массы усилий, но все вместе они складывались в то, что привычно называют «трудовые будни».
– В следующие выходные ничего не планируй, – предупредила Кира подругу еще во вторник утром. – Мы идем в гости.
– Куда?
– К моей троюродной тетке Настасье.
– Это к той, у которой такая противная дочка?
– Да. Софья.
– Ну… И как у нее дела?
– Познакомилась с каким-то хмырем. Собственно говоря, поэтому мы и приглашены.
– По поводу хмыря?
– По поводу объявления дня свадьбы Сони с этим хмырем!
– Ой! – обрадовалась Леся. – Так твоя сестра выходит замуж?
– Т-с-с… Это пока что страшная тайна. Помолвка еще не объявлена. Официально мы идем на день рождения моей тетки. Но она его сто лет уже не отмечала. А так, чтобы в ресторане, – такого вообще на моей памяти никогда не было. Так что тут и без ее намеков ясно, что готовится нечто грандиозное. На празднике и будет сделано объявление о дне свадьбы Сони.
– Как я за нее рада!
– Чему ты-то радуешься? Сонька жуткая вредина и противная ябеда!
– Разве это лишает ее помолвку романтичности?
– Романтичности в Соньке ни на грош. Один голый расчет и вечное нытье. Она всегда была такой. Не думаю, что с возрастом она сильно изменилась в лучшую сторону.
– Все равно! – не сдавалась Леся. – Она выходит замуж!
– Пока что только собирается.
– Ой, как я за нее рада!
Кира пренебрежительно фыркнула, чтобы у Леси сразу же отпали все сомнения по поводу того, как сама Кира относится к предстоящему торжеству.
Тем не менее в назначенный день и в назначенный час обе подруги стояли у ресторана «Ставрида», где должен был отмечаться юбилей Кириной тетки. Несмотря на свое рыбное название, в ресторане подавали лишь красную рыбу в нарезке. А так ресторан специализировался на блюдах почти исключительно восточной кухни. Тут готовили отличный узбекский плов, жарили превосходный сочный шашлык, подавали шурпу, на широких расписных тарелках лежали свежие овощи и зелень, а в глубоких пиалах источали аромат булькающие в собственном соку манты.
На торжестве у тетки Настасьи собралось много народу, большинство из этих людей Кира и Леся видели впервые. Родни тут было немного. Преимущественно пришли друзья самой тетки Настасьи, их дети и мужья и жены этих самых детей друзей тетки Настасьи. Собственно говоря, из родни тут была лишь одна Кира и седенький старичок дядя Коля.
Он чувствовал себя на празднике среди многочисленных чужих людей неуютно и сразу же подсел к подругам, как к единственным знакомым и приятным ему людям. Хотя, возможно, причина была совсем в другом. Едва подсев, дядя Коля начал оказывать Лесе знаки внимания, размышляя вслух о том, что она точная копия его покойной третьей жены в молодости – актрисы, красавицы и просто умницы, снизошедшей до ничтожного дяди Коли и осчастливившего его на долгие восемь лет.
Это сравнение приятно льстило Лесе. Да и возраст дяди Коли, переваливший уже за седьмой десяток, не позволял ей думать о чем-то неприличном. Хотя самому пожилому жуиру возраст был не помеха. За короткое время дядя Коля умудрился дважды ущипнуть Лесю под столом за ляжку, трижды погладить локоток и один раз даже чмокнуть в щечку.
– Дядя Коля, – хихикала Леся, которую ее внезапно появившийся поклонник изрядно забавлял, – что вы такое себе позволяете! Неприлично, честное слово! Люди же смотрят!
– Пусть все видят! Красивую женщину должно выделять. А все эти современные мужчины, у которых головы забиты только их машинами и компьютерами, что они понимают в женщинах!
Но внезапно дяде Коле взгрустнулось. Он оставил Лесин локоток в покое и, глядя в рюмку, проникновенно произнес:
– Хотя знаешь, Лесенька, за всю свою жизнь я узнал много женщин. Но стал ли я от этого счастливей? Ничуть не бывало! Счастье может дать только одна-единственная, дороже которой нет никого на свете!
– А вам, дядя Коля, такая пока не встретилась?
Леся спросила в шутку, голос ее звучал весело. Но дядя Коля ее тона не поддержал. И ответил неожиданно печально.
– Встретилась. Да только… упустил я свое счастье, Лесенька. Улетело оно от меня, как птичка вешняя. Да что уж теперь об этом толковать. Я старик, она тоже уж не девочка, коли жива еще вообще.
Кира с опаской покосилась на дядю Колю, который вошел, на ее взгляд, в опасную полосу мрачного отчаяния.
А ведь застолье еще даже не набрало толком обороты. И основное веселье даже еще и не начиналось.