Игры с призраком. Кон третий.
Шрифт:
— Халена в святилище лежит!
— В повалуше Богутара она лежит, — прохрипел белич, поднимаясь, рудой харкнул и доплелся до бочки, голову в воду сунул. Зафыркал выныривая, глянул через плечо на горячие головы:
— Скоры вы больно на расправу, миряне. Худа весть-то? Токмо нам что, весело?
— В святилище Халена! — рявкнул Миролюб поднявшись, кулаки сжал — того и жди, опять ринется.
Мужчина отмахнулся, шатаясь в корчму пошел — неохота связываться, уделали уже.
— А если правый?
— Окстись!!
— Ну
— Полешане роскам родня, Богутар племянник Эльфара!
— Ну!
— А Халена в святилище!
— Ну!
— Че «ну»! Наветничают! Роски все выкамуривают, скверну и лжу чинят!
Горисвет постоял, хмуро двор обозревая и кивнул сотоварищу:
— А едем-ка, послов кнежьих нагоним, ежели есть они вовсе.
— Дело, — кивнул Ярик.
— Ополоумели, точно! — взвился Миролюб.
— Охолонись ты, друже, — хлопнул его по плечу мужчина. — Коль навет — возвернемся, головы супостатам снесем, а ежели нет кривды, тут уж…
— Дааа, — протянули оба. Один Миролюб головой закачал:
— Халена в святилище!
— Опять ты свое. В святилище — о том спор разве? Токмо запамятовал ты, что Богиня она. А ну, опять возвернулась?
Миролюб затоптался: как же это? Куда? Зачем? Почему?
И бегом к коновязи.
— Лихо мает, приглянь за ним, — бросил Ярик Горисвету и тот за гриднем кинулся.
Служанки вздели на Халену платье парчевое. Стояла она — красота писаная, у Богутара слов не было. Повязал ей на лоб повязку женскую, подвески в жемчугах, и смотрит, смотрит — светится жена, истинно золото.
В губы поцеловал, обнял и вывел к столу пировать.
К полудню действительно повозки нагнали, переглянулись Миролюб с Горисветом:
— Полешане, вот Ярило те в заклад, — прогудел тот. Гридень и так видел. Подъехал:
— С чем да куда? — "люди добрые" — язык не повернулся молвить.
— Послы кнежа Богутара младого, — прогудел услужливо кудрявый и поклон отвесил. — Кудеяр я, рука правая кнежа. Дары везем кнежу Мирославу. А вы гляжу, не мирянские ли?
— Миряне, — чинно кивнул Горисвет — Миролюб говорить не мог — свело рот отчего-то. На дары все смотрел — меха, посуда чеканная, сундуки. — Мирослав князь наш, великий воин.
— То верно, — поклонился худой остроглазый мужчина, с косой у виска. — Гардар, советник кнежа Богудара. А вы кто есть, люд честной, воинский? — оценил мечи за спинами.
— Гридни князя Мирослава, по делу в Славле были, домой возвертаемся. А вот вы почто к князю наведываться вздумали? Уж не от росков ли с миром зарок везете?
— Мы полешане, славный гридень, роски нам хоть и сродны, но их дело не наше. С другим мы к кнежу вашему, с дарами за невесту.
— Вот ты! Кого ж и кто одарил?
— Так Халена Солнцеяровна кнежа нашего Богудара младого в мужья взяла…
И смолк — Мироллюб его за грудки сграбастал, в лицо уставился:
— Лжа!
— Чего "лжа"-то? — проворчал, пытаясь вырваться. Горисвет руку сотоварища отнял, заплясали кони округ пара на пару — Кудеяра да Гардара и Горисвета да Миролюба.
— Верно сказано! — отрезал стольник кнежий. — По чести все.
— Ай, Халена ли? — прищурил глаз Горисвет. Кудеяр грудь выпятил, свысока на мужей поглядывая: да и кто таки таперича? Их Богиня жена кнежу! Он выше всех встал, а с ним люди полешанские!
— Суди сам, муж воинский: волос Ярилой ткан, золотом высвечен, очи радугой делаются, одета в одежу мужеску, меч за спиной и справляется с им, сам зрил — дока.
Халена жива?! Вернулась?! — Миролюб куда деться не знал, позеленел, а и Горисвет стаял, хмарым как туча стал:
— Не пошла б Халена за вашего князя! Жениха ее, Грома, я сам зрил! Добрый муж!
— Увозом умыкнули, ахиды! — рванул на них Мироолюб и отлетел, в зубы получив.
— Охолонись паря!! Все по чести. Прилюдно сговорились! Сама на лодью взошла, сама дары приняла! Сговорено уж и слажено!
Миролюб челюсть потрогал, зло глядя на Кудеяра: ишь гоголем выпятился.
— Лжа!
— А вот по дрязге прибудь, коли они к вам не прибудут и сам узришь!
— Чего по дрязге-то, не далече? — прищурил глаз, закипающий Горисвет.
— А то, что не до посольств им пока!
— Дело молодое, — закивал Гардар. — Помиловаться, полюбиться надобно.
Перевернуло обоих:
— Лжа! — а больше и слов нет.
— Как знаете, не досуг нам вам обсказывать, дело у нас кнежье, честь одному и честь другому, — отрезал Гардар, мужчины коней повернули и за повозками двинулись.
Миролюба мутило от ярости и непонимания. Не знал куда коня направить — то ли обогнать послов, то ли в Славль напрямки, а там на Белынь и вниз, к полешанам.
— Не верю, — процедил.
Горисвет задумчиво вслед послам смотрел:
— Чую и я — неладно.
— Ладно да не для нас. Лютичи опять по украинам шебуршат, у горцев заваруха, ратятся. Роски голову с чего-то подняли, а тут вам весточка — Халена объявилась! Смуте быть. Перевабили ее, увозом ахиды утащили! Не иначе!
— Возвернулась, значится. Ну, быть беде, — протянул Горисвет. — Князя упредить надо.
— Езжай, — кивнул. — А я в Полеш проберусь, разузнаю, где ж Халена объявилась, почто не у нас и с какого боку с Богутаром сладилась… А ведь правду Ханга молвила — возвернется еще воительница, — уставился на сотоварища. — Ежели жива, и она, весть пошлю.