Игры Сердец. Противостояние
Шрифт:
Он вышел из дома, так же как и вошёл – не сказав слугам ни слова и наверняка произведя на них впечатление невменяемого. Сев за руль, Рэйтан снова рванул в город. Это чувство – когда тебе некуда бежать – накатывало на него уже второй раз в жизни и являлось самым страшным кошмаром родом из детства. Первый раз оно настигло его в пятнадцать лет, когда от учителя он узнал о гибели своего отца и участи мамы. Именно маленький кералец тогда помог ему, скрыв от всех истинное положение дел, и Рэйтан до сих пор был ему благодарен.
«МАМА!» Эта мысль вновь ударила в голову. Уже приходившая, но до срока угасшая, на этот раз она успела
В больнице он возник так же, как и везде – не говоря ни слова, и медперсонал в страхе шарахнулся от него прочь, когда Рэйтан мрачной тенью летел по коридору с таким выражением, словно собрался всех убивать здесь. Высокий, почерневший от гнева и боли мужчина в строгой одежде – рубашке, приталенном жилете и брюках, но почему-то без пиджака – он напугал своей стремительностью всех, но на его появление на этаже интенсивной терапии отреагировали быстро. Примчался главврач, которому доложили о невменяемом мистере Арора, желающем повидаться со своей матерью. Бедняга прибежал, волнуясь, не зная, чем вызван гнев богатого и давнего клиента. В первую очередь он, как медик, искал огрехи в лечении важного пациента; не находил и, нервничая, начал тараторить про новые методы вывода из комы, которые он уже как-то предлагал мистеру Арора, но тот отказывался, не желая рисковать и без того шатким положением своей мамы. Методы и, правда, были почти неопробованными, рискованными, не подтверждёнными хотя бы сотней клинических случаев, а многие специалисты так и вовсе считали подобные операции бессмысленными, однако попытаться хотя бы рассказать о них клиенту всё равно стоило.
– Смысл этой операции состоит в том…
Рэйтан почти не слышал втолковываемых ему слов. Врач нервничал, не понимая, почему он в таком состоянии, но он не пояснял свою боль. Внезапно ему пришло в голову, что всё это время, пытаясь удержать на этом свете маму, он действовал недостаточно решительно. Перестраховывался. И, хотя использовал труд самых лучших врачей, не желал при этом рискнуть, склоняясь к традиционной, проверенной медицине. Считал, что давно обкатанные методы лечения лучше, чем только что выдуманные, больше похожие на бред из области фантастики. Может… зря? Врачи давно предлагали ему рискованную операцию, которая могла бы помочь. Её успех оценивали как тридцать к семидесяти – немного – поэтому он всё откладывал, боясь рисковать, но возможно действительно напрасно?
«Как в случае с Киарой» – мелькнула в голове предательская мысль, снова возвращая его к недавним событиям на балконе. Он промедлил нападать на Мистика и потерял время. А между тем раньше он никогда не терялся, не боялся рисковать собой; так почему же в этот раз струсил?
«Потому что испугался, что у Мистика дрогнет рука, и он нечаянно нажмёт на курок», – ответил Рэйтан сам себе.
Потому и ударил его по руке, выбивая пистолет, а надо было по шее – на поражение. Сделай он так, и тогда ни вертолёт, ни прочие козни врага были бы ему не страшны, сброшенные со счетов. Так и в случае с мамой.
«Неудачник и трус!» – Рэйтан чертыхнулся, обзывая себя последними словами.
А доктор, испугавшись его убийственной мимики, решил, что это реакция на его объяснения и резво зачастил о повышенном риске нового и о надёжности старого. Начал хвалить выбранный ими когда-то курс и его, мистера Арора, за верный выбор. Как ни странно, но эти слова вернули Рэйтану ясность сознания.
– Я согласен, доктор, – выпалил он, прерывая его словесные излияния. – Готовьте документы на необходимую операцию, я всё подпишу. – Вы правы, чтобы получить отличающийся от обычного результат, иногда нужно рискнуть.
Решение, которое так долго зрело в его голове, наконец-то вырвалось на свободу. Он корил себя за нерешительность, за то, что плохо организовал охрану, за то, что отпустил Киару одну на балкон, за то, что не предусмотрел… И в случае мамы был недостаточно деятелен. Хватит уже нерешительности. Пора действовать.
– А теперь оставьте меня одного! – властно приказал Рэйтан и доктор его тут же послушался.
В палате было полутемно. Как всегда, мама лежала без движения, и Рэйтан подошёл, опускаясь на колени рядом с кроватью, прижимаясь лбом к такой родной, тёплой, но такой исхудавшей руке.
– Прости меня, мама! – с болью прошептал он, каясь сразу за всё: за свою прежнюю нерешительность, за только что принятое решение. – Прости за то, что не попробовал раньше. Прости за то, на что решаюсь только сейчас. Но я уверен: всё будет хорошо!
Теперь он даже мысли не допускал о поражении. Он найдёт самых лучших врачей, оплатит самые дорогие препараты, изучит необходимую информацию лично, если потребуется и… попутно свернёт шею Мистику, чтобы не смел воровать чужих жён!
– Киара…
Имя любимой вырвалось вместе со стоном. Маленькая, хрупкая мама, ставшая ещё меньше от долгих лет без движения, и такая же беспомощная как его малявка сейчас, долго выслушивала сдавленные рыдания, наконец-то вырвавшиеся из груди сына и сотрясающие его сильные плечи. С виду её лицо было безучастно, но, так же как и всегда, Рэйтан был уверен, что она его слышит.
…«Вы рядом с ней каждый день», – эхом зазвучал в голове голос любимой малявки, доносясь из воспоминаний недавнего прошлого; и так же он слышал свой чуть хрипловатый ответ:
…«Этого недостаточно».
…«Этого всегда достаточно. Нашей любви всегда достаточно. Вы то, что не даёт вашей маме сдаться, и каждый день заставляет делать её новый вдох. А она даёт силу вам».
Простые, бесхитростные слова обычной девчонки, пропущенные через сердце, принесли ему больше утешения, чем надуманные фразы многих учёных людей – докторов, выданные ему за долгие годы. В них он всегда подспудно ощущал равнодушие, а то и фальшь. Киаре же поверил сразу и безоговорочно.
– Я верну её, мама, – совсем другим тоном проговорил Рэйтан, наливаясь силой.
Пора действовать! Он и так потратил слишком много времени на переживания. Поднявшись, Рэйтан какое-то время постоял рядом с кроватью, глядя на маму, потом с нежностью провёл ладонью по её щеке и вышел, захватив с собой фото, стоявшее на тумбочке больничной палаты.
Как известно, обещания нужно выполнять. Он вернулся домой другим человеком, решительным и разозлённым, только теперь эта злость была иного рода. Родственники были всё ещё здесь, когда он вновь зашёл в холл, а ещё Рэйтан с удивлением увидел, что почти ночь. Надо же, а он и не заметил бег времени, пока в беспамятстве метался по городу.