Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры (сборник)
Шрифт:
В целом, однако, «Скандал» может разыгрываться между любыми двумя людьми, которые стремятся избежать сексуальной близости. Например, это обычная заключительная фаза «Фригидной женщины». В «Скандал» относительно редко играют со своими родственниками подростки-мальчики, так как им легче, чем другим членам семьи, улизнуть из дома. В раннем возрасте братья и сестры могут воздвигнуть прочные барьеры и получать частичное удовлетворение в драках – этот вариант по-разному мотивируется в разном возрасте. В Америке он превратился в полуритуальную форму «Скандала», санкционированную телевидением, педагогическими и педиатрическими авторитетами. В высшем обществе Англии такая игра считается (или считалась) проявлением дурного вкуса, и соответствующую энергию предпочитали растрачивать в регулируемых «Скандалах» на игровых полях.
Антитезис. Игра не так неприятна для отца, как он считает или делает вид, и дочь часто совершает антитезисный ход, поспешно или вынужденно выходя замуж. Если это психологически возможно, антитезисный ход делает мать, смягчая свою относительную или абсолютную фригидность. Игра может прекратиться, если отец найдет сексуальный интерес на стороне, но это чревато другими осложнениями. В случае супружеских пар антитезис тот же, что в играх «Фригидная женщина» или «Фригидный мужчина».
При соответствующих обстоятельствах «Скандал» естественным образом приводит к «Суду».
Глава 10
Игры преступного мира
В наши дни работники служб социальной помощи все чаще работают совместно с судебными органами и в местах заключения, а сами работники этих учреждений становятся все более образованными. Однако им следует знать о том, какие игры используются в преступном мире, и в тюрьме, и за ее пределами. В этот раздел включены игры «Полицейские и воры» (или «Казаки-разбойники»), «Как отсюда выбраться» и «Надуем Джо».
Тезис. Поскольку большинство преступников ненавидят полицию, обманывая полицейских, они получают такое же или даже большее удовлетворение, чем от своей добычи. Преступления на уровне Взрослого – это игры, разыгрываемые ради материальной выгоды; но на уровне Ребенка главное – это возбуждение от погони, когда удается ускользнуть от преследователей или обмануть их.
Любопытно отметить, что детским прототипом «Полицейских и воров» служат не полицейские и воры, а игра в прятки, в которой ребенок, которого нашли, испытывает сильную досаду. Это особенно ярко проявляется в игре с маленькими детьми. Если отец слишком легко их находит, игра не доставляет им никакого удовольствия. Но если отец – хороший игрок, он знает, как ему себя вести: он никак не может отыскать сына, пока малыш не подаст ему сигнал, крикнув, выронив что-нибудь или стукнув. Так он вынуждает отца отыскать его и хотя все равно демонстрирует досаду, однако в этом случае он получает гораздо больше удовольствия из-за продлившегося напряжения. Если отец сдается, мальчик обычно испытывает не торжество, а разочарование. Поскольку удовольствие от того, что он прятался, сохраняется, дело, очевидно, не в этом. Разочаровало ребенка то, что его не нашли. Когда наступает очередь прятаться отцу, он знает, что не должен прятаться слишком искусно, но лишь настолько, насколько это остается забавным; если отец умен, он будет выглядеть раздосадованным, когда его найдут. И вскоре становится очевидным, что главный выигрыш в этой игре – когда тебя находят.
Поэтому прятки не развлечение, а настоящая игра. На социальном уровне это состязание умов, которое приносит наибольшее удовлетворение, когда Взрослый каждого игрока делает все возможное; однако на психологическом уровне прятки аналогичны навязанной азартной игре, в которой Взрослый Уайта должен проиграть, чтобы его Ребенок выиграл. Не быть найденным – это, в сущности, антитезис. У детей постарше тот, кто находит спрятавшегося в самом трудном месте, считается плохим игроком, потому что портит игру. Он отстранил Ребенка и превратил игру в процедуру Взрослого. Он не играет ради забавы. Такой игрок относится к тому же классу, что владелец казино или профессиональный преступник: оба они действуют не ради забавы, а ради денег.
Преступники делятся на два отчетливо различающихся типа: те, кто совершает преступления ради выгоды, и те, кто преимущественно играет, – а между ними довольно большая прослойка, которая может смещаться в обе стороны. «Обязательный победитель», тот, кто добывает большие деньги и Ребенок которого на самом деле не хочет быть пойманным, обычно и не попадается; он неприкасаем, тюрьма не для него. С другой стороны, «обязательный неудачник», тот, кто играет в «Полицейских и воров» (ПиВ), редко добивается больших финансовых успехов. Исключения из этого правила скорее происходят за счет удачи, чем мастерства; в конечном счете даже счастливчики кончают так, как требует их Ребенок.
Игроки в ПиВ, которые нас интересуют, во многих отношениях напоминают игроков в «Алкоголика». Они могут сменить роль Грабителя на роль Полицейского и наоборот. В отдельных случаях они могут днем играть роль Родителя-Полицейского, а по вечерам – Ребенка-Грабителя. Во многих Грабителях сидит Полицейский, и во многих Полицейских – Грабитель. Если преступник «исправляется», он может играть роль Спасителя, становясь социальным работником или санитаром; но Спаситель в этой игре гораздо менее важен, чем в «Алкоголике». Первоначально, однако, роль Грабителя – это судьба игрока, и у каждого есть свой modus operandi [16] , чтобы быть пойманным. Он может осложнить или облегчить эту задачу для Полицейских.
16
Способ действия (лат.). – Прим. пер.
Ситуация с азартными игроками очень похожа. На социальном или социологическом уровне «профессиональный» игрок – это человек, главный интерес в жизни которого составляет игра. Но на психологическом уровне профессиональные игроки делятся на два типа. Есть люди, которые всю жизнь проводят в игре, то есть играют с судьбой. У таких людей желание Взрослого выиграть уступает только потребности Ребенка в проигрыше. Другую группу составляют содержатели игорных домов, которые действительно игрой зарабатывают на жизнь, обычно очень неплохую, предоставляя возможность играть другим; сами они не играют, стараются никогда не принимать участия в игре, хотя при определенных обстоятельствах могут играть и извлекать из этого удовлетворение, точно так же как профессиональный преступник иногда может поиграть в «Полицейских и воров».
Это проливает свет на причину того, почему социологические и психологические исследования преступников остаются двусмысленными и малопродуктивными: исследователи имеют дело с двумя типами людей, которых в рамках традиционной теории и практики трудно разграничить. То же самое справедливо и относительно исследований игроков. Трансакционный анализ и анализ игр предлагают решение этих задач. Оба эти вида анализа устраняют двусмысленность и неясность, разграничивая трансакционально, глубже, чем на социальном уровне, «игроков» и «профессионалов».
Теперь перейдем от рассмотрения этих общих принципов к конкретным примерам. Некоторые взломщики выполняют свою работу без единого лишнего движения. Взломщики, играющие в «Полицейских и воров», оставляют свою «визитную карточку» в виде какого-нибудь бессмысленного акта вандализма – например, испражняются на дорогую ткань. Согласно имеющимся отчетам, профессиональный грабитель банков делает все возможное, чтобы избежать применения насилия; грабитель банков, играющий в ПиВ, только и ищет предлога, чтобы излить свой гнев. Подобно любому профессионалу, профессиональный преступник хочет выполнить свою работу как можно чище. Игрок в ПиВ вынужден в ходе работы выпускать пар. Преступник-профессионал не примется за работу, пока не обезопасит себя от столкновения с законом; игрок готов «голыми руками» сразиться с представителями закона. По-своему профессионалы хорошо знают о существовании игры в ПиВ. Если член банды проявляет слишком большой интерес к игре, вплоть до того, что подвергает работу опасности, и особенно если начинает проявляться его потребность быть пойманным, остальные примут самые суровые меры, чтобы помешать этому. Возможно, именно потому, что истинные профессионалы не играют в ПиВ, они так редко попадаются и редко изучаются социологически, психологически или психиатрически; то же самое относится и к игрокам. Поэтому большая часть наших знаний о преступниках и шулерах относится к игрокам, а не к профессионалам.