Игры в личную жизнь
Шрифт:
– Кажется... – меня вдруг начало озарять. – Кажется, Настюха, я знаю, кто это!
– Кто? – соседка переминалась с ноги на ногу с тревогой во взоре.
– Это она! Эта стерва... Уж не знаю, каким таким зельем она опоила моего мальчика, но это точно она! Брала его ключи и шарила в квартире, пока он спал, к примеру. Может, она его снотворным опаивала, чтобы он не просыпался подолгу. Ох, Настя, нужно что-то срочно делать! Она же не просто так... Она наверняка узнала...
– Что? Что узнала? Что за тайны, Шурик? – возмутилась Настя. – Я же твоя подруга!
Вот дернул меня черт не к месту вчера кое-что ляпнуть, будет теперь жилы из меня тянуть обязаловкой...
–
– А как же Витька? На нем же лица не было! – Настя все же обиделась и насупленно теперь смотрела куда-то мимо меня.
– Тут вообще все понятно: сроки по отчетам горят. Он и прилетел сюда ласточкой, – тут я немного кривила душой против правды: Виктор никогда ко мне не приходил. Ни поздней ночью, ни тем более белым днем. – Выясним, Настя. Непременно выясним, только ты дай мне немного времени.
Соседка, так неосмотрительно возведенная мною вчера в ранг подруг, ушла. Я влезла под душ и минут десять с наслаждением плескалась, чередуя то горячую, то леденяще холодную воду. Посвежела, порозовела. Вымыла волосы и с удовольствием укладывала их потом добрых полчаса. Со вкусом подкрасилась. Долго копалась в поисках нужного туалета. Из шкафа в разные стороны летели сарафаны, юбки, блузки. Ничто меня сегодня отчего-то не устраивало. Нельзя, чтобы соскучившийся шеф-любовник нашел меня после долгой разлуки излишне затрапезной, мотивировала я свой внезапный порыв. Но в глубине души, конечно же, я прекрасно понимала подоплеку этого неистовства. Ревность... Она самая, голубушка, растревожила мою мятущуюся душу. Ревность к той стройной и молодой, из-за глаз которой меня уже и не разглядеть. Ну и ладно! Ну и пусть! Пусть живут как знают. А я вот прямо с сегодняшнего дня займусь обустройством своей личной жизни. А то все для сына да ради сына... Пора и о себе подумать.
Втиснув себя в узкие джинсы небесно-голубого цвета, теткин подарок к прошлому дню рождения, я не без удовольствия отметила, что еще выгляжу не на одну сотню баксов. Заднее место в полном аккурате. Живот плоский. Талия все еще на месте. Сейчас еще грудь обтянем чем-нибудь таким вызывающе открытым, и можно будет являться пред светлые очи любимого руководителя. Такая вещица нашлась. Темно-синяя кофточка под горло с глубоким вырезом, капелькой спускающимся едва не до пупка, кстати, тоже теткин подарок. Как это в ее стиле! В ее, но не в моем... до вчерашнего дня. Теперь все! Коли бунтовать, то бунтовать по полной программе.
Я долго стояла перед зеркалом. Осуждающе качала самой себе головой. Пыталась хоть немного скрыть вырез на груди, закалывала его то брошкой, то булавкой. Но если грудь имеется, то булавки тут не помогут, и я это бесполезное занятие оставила. Будь что будет! Виктору наверняка понравится. Может, ему это настолько понравится, что он с вещичками прямо сегодня ко мне и переберется? И не этот ли мотив двигал им в мое отсутствие...
Короче, своим видом я осталась вполне довольна и на такой вот оптимистической волне покинула собственную квартиру. Я умышленно не стала звонить шефу, заранее зная, что он начнет корить меня за молчание и долго нудить о пустых никчемных днях, проведенных в вынужденном одиночестве.
Пусть мой визит будет ему сюрпризом, решила я, направляясь к стоянке такси. Но не успела я сделать и с десяток шагов, когда нос к носу столкнулась с собственным сыном.
– Мать? – Славка вытаращил на меня глаза и минуты три ошарашенно молчал. – Ты?!
– Здравствуй, сын, – укорила я его. – В вашей семье не принято теперь здороваться?
– Привет, – он понимающе ухмыльнулся и, мазнув меня губами по щеке, восхищенно пробормотал: – Классно выглядишь!
– Спасибо, – только и могла вымолвить я, воздав хвалу небесам и собственному терпению, заставившему меня проторчать столько времени перед зеркалом. – Ты домой, Славик?
– И да, и нет, – сын подхватил меня под руку и, став таким, каким он был всегда, – нетерпеливым и порывистым, потащил меня куда-то. – Я домой, но... не домой. Я за тобой.
– Во как! – пробормотала я потрясенно, семеня за ним следом на высоких каблуках. – И зачем я понадобилась тебе сегодня? Кстати, ты никому не одалживал своих ключей? Ну, там, Вике своей, к примеру, или папе ее?
– Мать, только не начинай снова! – попросил Славка умоляюще и снова поцеловал меня в щеку. – Ты же знаешь, что ты у меня одна. И Вика у меня одна. Вы уж как-нибудь поделите меня между собой без лишней крови, а? Время пройдет, все утрясется. Знаю, что будет нелегко, вы обе с характерами. Да еще с какими характерами! Так что...
– Ладно, постараюсь, – пообещала я, не желая портить милых минут нашего мимолетного воссоединения. – А куда ты меня сейчас тащишь?
– Свататься! – бухнул Славка, чем моментально все испортил.
– Как – свататься? Куда – свататься?!
Оказывается, загадочному папаше, которого я подозревала в вероломном проникновении на мою жилплощадь, понадобилось соблюдение всех приличий. И коли уж свадьбу они решили организовать самостоятельно, без моего вмешательства, то без сватовства (опять же они решили!) ну просто никак не обойтись. И сейчас они ожидали меня в одном из ресторанов на Семеновской, опять же заранее оплатив все счета.
– Я не пойду! – я уперлась каблуками в землю и замотала головой. – Пощади меня, Славик! Вчера Вика, сегодня ее папаша! Я просто не выдержу! К тому же у моего шефа есть ко мне неотложное дело. И я сейчас иду туда...
– У какого шефа? – Славик неожиданно остановился и озадаченно заморгал: – У Виктора, который Михайлович?
– У него самого.
– А ты что, ничего не знаешь?
– А что я должна знать? – мне не понравился его донельзя озадаченный вид, не понравилось выражение его темных глаз, и уж совсем не понравилось то, что он сказал следом за этим.
– Он в больнице. С ним рядом жена. Так что идти тебе туда совершенно нет необходимости.
– Что с ним? Грибами отравился? – ляпнула я первое, что могло прийти мне в голову.
Виктор и на самом деле был большим любителем грибов. Причем любых, вплоть до свинушек, признанных не так давно условно съедобными.
– Может, и грибами отравился, раз начал под машины бросаться, – недобро ухмыльнулся Славик.
– Как это?!
– А так! Целая куча свидетелей указывает на то, что он сам бросился под джип, который его почти переехал пополам. В коме он, мать. И ему нет абсолютно никакого дела до тебя, поверь! – рассказывал мне сын и незаметно тащил меня в сторону Семеновской площади, которая находилась всего лишь в паре кварталов от нашего дома. – Зато у меня к тебе дело первостатейной важности!