Игры в повелителей тигров

Уткин Андрей

Но Катька врала. На самом деле, она только сейчас поняла причину того бессознательного страха, который охватил её во время задержки внутри подъезда. Дело в том, что пока они тут стоят, из темноты в любой момент могла неожиданно выйти та самая — девочка-клон. «Ну, что? — проговорила бы она своим безумно тихим голосом. — Я тебе в прошлый раз обещала, что мы продолжим наш с тобой разговор?! Вот мы и встретились, сестричка…»

— Ах, вон ты о чём? Как-то я сразу не сообразил!

— Да я тоже чё-то заморозилась.

Теперь Катька точно не могла оставить

его в одиночестве и уйти из этого подъезда, хорошенько пропахшего Фединым мешком. Кроме того, что ей всё никак не удаётся спровоцировать его на драку, она также вспомнила, что он намекал ей что-то о том, якобы он самый идеальный человек во всей вселенной. Намекал в тот самый момент, когда трое девчонок оставили их в покое и они могли уже разговаривать тет-а-тет. То есть, флиртовать, либо просто, банально знакомиться.

Может, если бы он не считал себя самой идеальной личностью, то не «тормозил» бы и напал на неё вовремя?.. Как-то попытался бы заткнуть этой девке её поганую варежку. Тем более, что они находятся внутри подъезда и за всё это время ни один человек в него не вошёл… Или такой ещё вариант: Дроздова подумала, что Пигалёв мог бы заманить её в лифт. Тем более, что Федя живёт на первом этаже! Мог бы нажать на любую кнопку, а потом — на «стоп», когда лифт проезжал бы между этажами. «Почему же он такой лошара? — вспоминала Катя чуть позже, — совершенно ничего не попытался со мной сделать!»

3

В основном, Катя была изумлена поведением новичка из-за того, что надеялась застать в квартире его бабушку. Ведь он так отчаянно про неё врал тем троим Катиным одноклассницам: «Меня ждёт дома бабушка, поэтому я так сильно тороплюсь — мне некогда с вами со всеми объясняться». Но в квартире совершенно никого не было! Откуда же он мог знать, что внесёт своё «гуано» в целлофановом мешке и при этом никто не сделает ему замечание? Он что, ясновидящий?..

— Тебя что, действительно так сильно раздражает моя сумка? — Наконец-то он поставил на пол этот вонючий пакет и более внимательным взглядом посмотрел на свою Катю. — Почему ты так завелась?

— Да причём здесь сумка?! Меня раздражаешь ТЫ. На сумку мне вообще начхать.

— Видишь ли, Катя, — заговорил он более деликатно, школьный портфель из рук так и не выпуская, — если бы ты как следует подумала, то сумка бы тебя совсем не раздражала!

— А что ты с ней собираешься делать? Ведь ты же говоришь, что у тебя там камни. То есть, я так понимаю, в унитаз ты всё это дело не покидаешь.

— А если там нет камней?

— Серьёзно?! Ну, тогда смывай всё это и я пошла.

— Не могу.

— А что ты?..

— То, что находится в этом мешке, нельзя в унитаз.

— А куда ты его собрался в таком случае? На голову прохожим, которых ты ненавидишь всех, поголовно?.. Давай, смывай немедленно! Я должна это дело проконтролировать… Смывай, мне некогда! Я не собираюсь торчать тут до утра и ждать, пока ты будешь краснеть и мялить.

— Дело в том, что я должен это съесть.

— ЧЕГО?!

— Это испражнения

одной волшебной девочки, которая на тебя очень похожа.

Оттого, что услышала Дроздова, у неё чуть сердце не упало. Она была дико напугана не тем, что он произнёс вслух: «я собираюсь сейчас этим калом отобедать», а тем, что он скажет следующее после этих слов. «Я знаю причины твоих безумных страхов. Я знаю, как сильно ты боишься своего двойника! Я заманил тебя в свою квартиру, чтобы ты обкакалась от страха».

Федя в это принялся открывать свой школьный портфель.

— Только, я тебя очень умоляю, никому про меня не рассказывай! За это меня будут чморить в тысячу раз сильнее, чем тебя.

Из портфеля он доставал тело мёртвого младенца. Вернее, не младенца, а чего-то ужасного. Этот зародыш человеческого детёныша, которого Пигалёв вытащил из своей сумки, выглядел так, словно его с корнем выдрали из утробы матери. Попахивало делишками того ублюдка с цинковым ведром!.. Вот кто, оказывается, был тем юношей, который разговаривал с ней по телефону, но ей казалось, что маньяк-убийца взял этого человека в заложники!

Ребёночек был такой маленький, что неестественно длинная пуповина, которой зародыш был обмотан, словно гусеница в своём коконе, напоминал опешившей Дроздовой, то ли кабель, которым обматывают утюг (сразу вспомнилась её родная мама, со своей постоянной стиркой), то ли шланг, который обвивается вокруг пылесоса. Катя была так сильно перепугана, что увиденное никак не укладывалось у неё в голове.

— Вот для чего я нёс эту сумку с говном, — продолжал новичок рассказывать ей свой бред. — Чтобы отвлечь внимание этих дотошных-назойливых прохожих! Чтобы никто не заподозрил неладное!

Катя смотрела уже не на него, а на окно. Случайно ей вспомнилось, как этот тип запер ключом внутренний замок входной двери в свою квартиру. Она смотрела на окна с ужасом, потому что случайно забыла, что они находятся на первом этаже. Первое, что бросилось ей в глаза, было оконными решётками.

— Не рассказывай! — продолжал тем временем умолять её новичок. — Они подумают самое ужасное. То, что я ем младенцев.

Катя в это время пустилась по комнатам. Ей хотелось найти что-нибудь увесистое, чем будет защищаться от этого… людоеда-малолетки. Ей даже вспомнились слова: и слова кузена и слова её двойника: «но ведь ты сама этого хотела! Ты мечтала о том, что… И вот, я реализовала твою мечту. Что тебе не нравится?»

— Не надо так сильно переживать! Я тебе сейчас всё объясню. Я поедаю кал этой девушки и он наделяет меня небывалыми способностями. Я могу быть самым необычным экстрасенсом. Ты веришь мне или не веришь?! Я могу одним усилием мысли, находясь на расстоянии, вызывать беременность у женщины любого возраста! А потом, через некоторое время, также на расстоянии, выдирать из неё этот плод. Ты веришь мне?! Ну, признайся. Ты веришь, что я даже не прикасаюсь к ним? Что я не потрогал ни одной женщины! И вот, этот ребёнок — моё доказательство! Ты думаешь, что я псих, да?.. Что ты делаешь? Прекрати!