Игры выживальщиков
Шрифт:
Дорога весело летела через холмы и перелески. Я проехал поворот на Семенов, обогнал несколько «Газелек» и большой автобус. «Дастер» машина хорошая, но не для дальних дорог. Кидает ее здорово на поворотах за счет высокой посадки. На бездорожье это плюс, а вот в дальней поездке – минус. А машин на трассе не много. Необычно это. Фур нет! Совсем! Встали грузоперевозки? И лесовозы не идут. Отсюда, обычно, лес на Москву везут. А сейчас – тишина. Мда, поменялось что-то в мире. По радио началась тоскливая военная песня. По тексту что-то как я ползу, вокруг все взрывается, а я герой, плачу и ползу. Не люблю я эти новые песни про войну. Грустные все они. Не то, что просто грустные, а депрессивные, я бы сказал. Вот, взять, к примеру, песни про Великую Отечественную. Такая война была кровавая, а песни веселые. Протянулся рукой и переключил волну. «Бизнес ФМ». Отлично, послушаем новости мировые.
«В конгрессе
– Ну что, поддерживаю тебя, Вадим Бронштейн. Не доверяю я прививкам, – в слух сказал я и переключил канал. Ну ладно, хорош новости слушать, снова песни послушаем. А вот и то, что надо. Радио «Шансон».
– «Прощай тайга, обнимемся с тобой, прощай тайга, и поминай, как звали», – неслась песня Михаила Танича из динамиков. Хорошо все таки группа «Лесоповал» поет. Когда то была культовая в определенной среде. А сейчас…
За окнами машины уже лес пошел по сторонам дороги. Раньше реденькие поля показывались, сейчас все, тайга, моя красавица. Вот сейчас будет село староверов. У них дома по своему построены, по – старообрядчески. Уголок лишний на крыше. Да и сами строения на севере области сильно отличаются от тех же домов на юге. На севере все беднее, что ли. На юге строят большие, каменные, и деревянные все больше разноцветные, краски там не жалели. На севере в основном бесцветные срубы. Не крашенные, просто дерево и все, смотрится не красиво, и убого. Чувствуется разница в доходах. На юге народ с земли живет, сельским хозяйством промышляет. На севере… А не знаю, чем на севере. На лесоповале работает, да браконьерничает. Но лесопилки дальше пойдут, сейчас пока зоны. Вон, налево, на Сухобезводный дорога. Знаменитая зона там когда-то была. Сейчас не то, конечно. Но зона есть зона, стоит, никуда не делась. Ну а мне прямо. Еще немного осталось проехать и скоро отдохну. Машин совсем нет на дороге, пропали. Только мошки в лобовое стекло бьются. Редкие легковушки встречаются. Да и те прижимаются к обочине. Ну вот, приехал. За тем деревом мой поворот. Дальше по грунтовке несколько километров, потом в лес сворачиваю и еще пара километров по лесной просеке. Дорога тут хоть и грунтовая, но вполне проходимая. Машины почти не ездят, колею грузовики не разбивают, тракторов тоже нет. «Дастер» вполне комфортно проезжает. Только трава высокая за брюхо машины цепляет. Открыл окно. Красота! Воздух то какой! Лес за окном смешанный. И сосны, и березы. Дубы встречаются, орешник растет, все есть! Птички поют! А вот и нужная дорога, направо идет. Теперь прямо через лес поеду. Не заблудиться бы. Да нет, вон та сосна срубленная, ориентир. Около нее поворот налево. И теперь прямо. Дальше через ручей переехать и охотничий домик Михалыча, прямо на опушке леса. Собственно, я уже приехал. Только сказать «домик», наверное, не правильно. Тут целых три домика. Сам домик Михалыча, от двери которого у меня есть ключ, гостевой охотничий домик, грубый сруб и палати внутри. Там обычно Михалыч охотников селит, которые к нему в гости приезжают. Захотите тайги и экзотики таежной – милости просим к Михалычу. Ну и баня третий сруб. Срубы грубый, не крашенные, но вполне себе добротные и крепкие. И крыша шифером уложена, тоже свежая, не протекает. Михалыча знают в округе и побаиваются. Не воруют ничего тут за время его отсутствия. Да зимой к домам то и сложно подобраться. Снегу в лесу наметает. А сам Михалыч зимой приезжает, на снегоходе. Машину оставляет у дороги, а снегоход снимает с прицепа – и вперед.
Поставил машину под окнами, открыл замок, начал разгружаться. Солнце уже к закату идет, а дел еще много нужно переделать. Костерок развел, чайничек поставил. На белых кирпичах расположил импровизированный мангал. Печь в доме не стал топить, и так в спальнике не замерзну. Пока стемнело, я уже с ружьишком сидел во дворе переворачивал шампура с дымящимся мясом. Все жарить не буду, пропадет. Несколько кусков, для пробы.
Ку – ку, ку – ку, ку – ку, – кукушка кукует. Красота! И комаров почти нет! Так, редкие шальные залетают. Спреем брызгаться не придется. Ну все, мясо готово. Пойду поброжу по лесу, да прибор новый испытаю. Сказано – сделано. Ружье на плечо, рюкзак за плечи, а тепловизор на голову надел. Неплохо так, вон кто-то прячется между деревьев. Мелкая дичь. Не понятно, ближе подошел, хрустнул веткой и спугнул. Барсук, наверное. Далеко в лес не стал уходить, заблужусь с непривычки. Кстати, пеньки, смотрю, тоже светятся. Странно, не знал об этом. Гнилушки, что ли? Нужно уточнить у Виталия в магазине, почему пни в тепловизор видны. Хватит, домой иду. Развернулся, поправил ружье на плече, и зашагал по тропинке. Да я от нее далеко и не уходил. Боязно мне, городскому жителю, в ночную тайгу идти одному. С Михалычем – другое дело. Вот и пришел, вон мой костерок горит. Все, теперь отдыхать.
Поставил ружье на землю, снял рюкзак, аккуратно убрал в чехол тепляк. На сегодня хватит, а завтра с утра еще по лесу похожу. После обеда затоплю баньку. Ну и ничего страшного, что завтра пятница, а по традиции банный день – суббота. Зато Михалыч приедет вечером, и сразу в парилочку. А потом водичкой холодной колодезной. Колодец то вот он, около дома стоит. Большой такой, старинный, с журавлем.
Спать в этом охотничьем домике – одно удовольствие! И сны такие красивые сняться, красочные! Только утром не помнишь ничего. Просто как только на топчан деревянный в спальнике головой упадешь, так и проваливаешься сразу. Наверное, воздух свежий так влияет, или пустота в округ. Но лес он живет своей жизнью. Ночью то ветер, то птица кричит, то комары, гады, жужжат. Пока еще тоненько. Ничего, скоро прогреет землю, и запоет комариный хор.
С утра встал бодрый и отдохнувший. Поднял ведро журавлем из колодца и потрогал рукой. Ух, холодно. А над лесом туман стоит, и птичий хор песнями заливается. Красота! Ну все, начинаю водные процедуры. Собрался с духом и облился колодезной водичкой. Ледяная вода продрала холодом до костей. А с другой стороны, голова просветлела и как будто заново родился. Эх, хорошо! Поставил чайник кипятиться на огонь, сварил сосиски в котелке, перекусил наскоро. Сейчас по лесу похожу до обеда, а после обеда баньку топить. И никаких больше мыслей в голове. Вот это я понимаю, отдых!
Михалыч приехал чуть позже обычного, уже темнеть начинало. Пока еще рано темнеет в лесу, около семи уже сумерки. Баня готова, настоящая баня, «по черному», не то, что эти современные. Говорят, что в бане «по черному» вымыться нельзя, испачкаешься только. Это ерунда. Не хватай руками ничего, смывай грязь, и все нормально будет. Настоящая баня всегда топиться «по черному».
Шашлык шипит на мангале, только успевай переворачивать, а то сгорит, да бутылка холодненькой «Сормовской» в ведре с ледяной водой стоит. Красота!
Рядом с моим «Дастером» встал старенький синий «Сузуки», и Виктор Михалыч вышел из-за правого руля. Так и ездит уже несколько лет профессор на праворульке. Дальше как обычно. Банька, шашлык, водка. Потом то же самое, только в другой последовательности. Напарившись и сидя на лавочке перед баней, с сигареткой в зубах, налили еще по одной.
– Ну, быть добру! – сказал краткий тост Михалыч, и очередные пятьдесят грамм полетели в мой желудок.
Хорошо пошла! Красота! Все проблемы забыты, как заново на свет родился. Именно тут я отдыхаю душой и забываю обо всем. Крякнув, Михалыч закусил соленым огурчиком. С хрустом огурчик, правильный. И так он им захрустел, что я и сам потянулся к тарелке.
– Олег, хоть не уезжай отсюда, – наконец, начал Михалыч.
Он всегда после баньки свои рассказы начинал. Бывало, затянет о своей молодости. А оно понятно, тогда и сосны были выше, и вода чище, и девки красивее. А может и гитарку в руки взять. Тогда совсем на Олега Митяева становиться похож.
– Сегодня пробки были хуже, чем обычно. Ерунда полная просто. И в городе та же ерунда твориться. Эпидемия, БТР на улицах. Снова стрельба, на этот раз на набережной, в кафе, – Михалыч замолчал и снова потянулся к пачке сигарет.
– Что за стрельба? – с интересом спросил я.
– Да шут его знает. Психи эти опять, – Михалыч чиркнул зажигалкой, и выпустил клубы белого сигаретного дыма.
– Скажи мне, Виктор, – начал я, – вот ты биолог, типа ученый.
– Почему типа, я и есть ученый, – прервал меня Михалыч.
– Ну допустим, – согласился я, – почему люди стали так массово с ума сходить? В чем причина? Ведь не было раньше этого? В компьютер переиграли?
– Компьютеры всегда были, и раньше играли, – разлил остатки Михалыч и поставил пустую бутылку под лавку, – думаю, это все та «гибридная» война. Мы им, а они нам.