Их любимая игрушка
Шрифт:
Говорят, от маленьких промышленных городков, сельских поселений, религиозных общин и частных ферм вообще ничего не осталось. Все их взяли под свой строжайший контроль Иные. Если заводы, фабрики и прочие сельскохозяйственные предприятия где-то и создавались, то без надобности проживания в тех местах большого количества людей. Сами люди всё больше уходили в класс обслуживающего персонала. Попросту говоря, становились никем и ничем. По крайней мере, к подобным выводам пришла я лично сама, пока училась в интернате и пока успевала что-то замечать, когда приезжала к отцу на каникулы и праздники.
И вот теперь, я столкнулась со всеми этими глобальными изменениям буквально нос к носу, став их крошечным
Да. Ты всего лишь человек. Смертный. Низший. Неприкасаемый.
Конечно, мы вошли в это круглое здание, похожее на футуристическую полусферу из множества зеркальных граней, за сверкающими на солнце стёклами которых едва ли что-либо разглядишь со стороны улицы. Только меня пропустили внутрь лишь благодаря разрешению моих хозяев. Правда, на какое-то время я даже слегка подвисла, увидев тёмно-бордовый холл, больше схожий по размерам с каким-нибудь залом крупного аэропорта, и зацепившись взглядом за нереальную, далеко неземную обстановку. Потом мы ехали в каком-то зеркальном тёмном лифте и не пойми куда — то ли вверх, то ли вниз, после чего вышли в необычный коридор, больше похожий на лабиринт. Полупрозрачные стеклянные стены, какие-то лоджии, балконы и террасы и множество дверей в скрытые глухими панелями помещения.
Где-то через десять ярдов до меня дошло, что мы находимся в месте, чем-то похожим на человеческие ночные клубы, какими раньше пользовались сами люди. Но, само собой, куда более шикарном и обустроенном под нужды Иных, а не землян. Я даже заметила огромный зал с дальней сценой и возможной танцплощакой, хотя и не увидела отплясывающей на ней толпы из полупьяных нелюдей. Зато оттуда доносилась хоть и специфическая, но весьма мелодичная музыка, почти гипнотизирующая.
— Нам нужно тебя представить главе нашего клана, Алана. Ты вошла в нашу семью, пусть и на правах домашнего питомца, но… в тебе течёт кровь Меот. Он должен убедиться, что ты не представляешь для нас никакой опасности. Поэтому, будь добра. Не поднимай глаз и не вздумай что-либо говорить, пока тебя не спросят.
У меня как-то резко вылезли глаза из орбит и, будто заклинив, отвисла челюсть, когда над моей головой раздался негромкий голос Найта и сказал… Что я могу представлять опасность для Иных?! Я не ослышалась? Меня даже резко в жар бросило. Может это какая-то шутка?
— В-вы… это серьёзно?
— Это обычная формальность, Алана. Ничего более. Можно сказать, обязательная традиция, которую должны соблюдать все члены нашего клана.
— Т-традиция? Он что-то будет со мной делать?
— Не переживай. Прикасаться к тебе без нашего дозволения он не может. Ты принадлежишь нам, и только мы имеем все законные на то права что-то с тобой делать или не делать.
— А если… он потребует, чтобы вы разрешили что-то со мной сделать?..
Тихие смешки обоих мужчин за моей спиной никакого облегчения мне почему-то не принесли.
— У него нет никаких оснований требовать этого от нас. Повторяю ещё раз. Это всего лишь формальность. Дань уважения главе нашего клана — ни более, ни менее.
Как будто мне от этого должно было стать легче. Я же понятия не имела ни о каких традициях Иных. Да и кто мы для них вообще? Живые игрушки, бесправные и безмозглые? Они ведь
— Это недолго. Всего несколько минут. И ты под нашей защитой. Просто помни об этом.
Как будто мне должно было стать от этого легче? Особенно в тот момент, когда рука Найта легла на моё плечо, остановив возле каких-то дверей. Пара секунд и идеально ровная панель почти бесшумно отъехала в сторону.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к полусумраку внутри просторного и роскошно отделанного помещения, с противоположной стороны от входа которого вместо стены находился выход на застеклённую террасу. Казалось, большая часть света поникала в большую комнату именно с террасы, превращая всех и всё, кто там в это время пребывал в тёмные и почти безликие силуэты. Правда, ненадолго.
Как только мы вошли в открывшийся проём, уже через несколько секунд я без проблем определила, кто и где там находился, в окружении тёмно-бордовой мебели, такого же цвета стен, ворсового ковролина на полу и натянутого с рядом тусклых лампочек потолка. Огромный полукруглый диван занимал едва не большую часть помещения, преграждая собой тот самый проём-выход на террасу, подобно царственному ложу или самому главному здесь элементу мягкой мебели.
Как раз на нём, почти по центру и восседал, будто римский патриций, какой-то незнакомый мне мужчина — в светло-сером с отливом костюме, с похожей, как у моих владельцев, рубашкой в тон и с лаконичными украшениями на одежде вместо привычных для людей аксессуаров. И чем ближе я к нему подходила шаг за шагом, тем больше мне становилось не по себе. Особенно, когда я уже могла разглядеть его лицо более чётче, ощутив непонятное тянущее чувство дежавю в районе диафрагмы. Я даже сперва не обратила никакого внимания на двух полуголых девиц, сидевших на атласных подушках на полу по обе стороны от Иного, хотя и не совсем уж и близко. Настолько была увлечена разглядыванием абсолютно невозмутимого незнакомца. Впрочем, как и он мною.
— Здравствуй, Алана. Я не ошибся с именем? Тебя ведь так зовут? — он заговорил ещё до того, как я успела дойти до длинного низкого столика из чёрного глянцевого стекла, в котором отражалась почти вся комната в перевёрнутом виде. Можно сказать, этот незамысловатый атрибут мебели служил той самой преградой между мной и принимающим нас Высшим Иным, которую я не смогла бы переступить (вернее, обойти) без соответствующего на то разрешения.
Правда, я и так не рвалась этого делать, остановившись напротив необычайно красивого мужчины неопределённого возраста. Причём никакого ощущения, будто я возвышаюсь над ним, потому что стою, не было. На деле, диван, на котором он восседал, находился на возвышении из нескольких ступенек. Так что смотрели мы друг другу в глаза, можно сказать, почти на одном уровне.
— Д-да… всё правильно. А вы кто будете? — после своего слишком смелого вопроса я буквально кожей ощутила, как напряглись стоявшие за моей спиной мои личные конвоиры. Но оборачиваться не стала, испытав в этот момент нечто близкое к тайному злорадству. В особенности от мыслей, что ничего они сейчас сделать со мной за это не смогут.
— Можешь звать меня Лианом. Если это тебе, конечно, что-то даст. — Иной осклабился, показав идеально ровные и белые зубы, преобразившие его и без того красивое лицо в эталон неземного совершенства. И это не взирая на странный сетчатый шрам, который находился под его правым будто слегка прищуренным глазом, нисколько при этом не обезображивая своего владельца, а даже, скорее наоборот, придавая ему ещё большей брутальной мужественности. Не говоря уже про ощущение его близкого к земным меркам возраста, по которому он и вправду будто превосходил моих же хозяев весьма существенно.