Их невинный подарок

Кучер Ая

– Нет. Но даже если представить, что вот есть кто-то у меня. В какой этом смысл? Никто не знает где я.

– Значит, всё-таки кто-то есть.

– Да нету! И я знаю, слова «нету» нет, окей. Но я говорю в общем. К тому же, какая тебе разница? Это должно заботить моих братьев или отчима, если копать глубже.

Нервозность зашкаливает. Роняю лопатку на стол, злюсь сама на себя. Я не представляю, как мне нужно реагировать и себя вести. Ощущение западни сильнее сдавливает грудную клетку.

Останавливаюсь, смотрю на плиту.

Стараюсь сосредоточится, чтобы не нахамить. Мне кажется, что эмоции бушуют внутри. Своеобразным коктейлем растекаются по венам, дурманят голову.

Это всего лишь одна ночь. Новый год в их сопровождении, ничего такого. Ведь так? Лучше просто фокусироваться на настоящем. Не загадывать далеко и жить моментом.

Мой момент – двое мужчин, которые застряли со мной в одном доме. Просто приготовить им ужин, не нарываться. Если дробить на части, то не так уж и сложно.

– Не нервничай, красивая, - вздрагиваю, бьюсь спиной о грудь мужчины. Клаус подошел незаметно, не услышала его шагов. А теперь его ладони сжимают мои талию. – Такая дерганная.

А какой мне быть? Его одеколон обволакивает, пощипывает рецепторы. Тепло чужого тела прожигает. Особенно плечи, когда Клаус проводит по ним пальцам. Не делает ничего запредельного, но меня начинает потряхивать.

Словно лихорадка прокатывается по телу. Сильнее сжимаю пальцами лопатку, перемешиваю овощи на сковородке. Не реагировать, тогда он уйдет. Наверняка.

– Вкусный аромат, - шепчет, намеренно задевает губами. Так, чтобы спазмы в мышцах, тяжесть внизу живота. – Не терпится попробовать.

– Скоро будет готово, - голос дрожит, скачет. Прокашливаюсь, стараясь вернуть себе контроль. – Я добавлю специи, не против?

– Добавь. Но я говорил о тебе красивая. Пахнешь обалденно.

– Клаус, не нужно. Прекрати меня доставать. Я ведь… Ты всё равно мне ничего не сделаешь. Меня нельзя трогать, я ведь чужая невеста. Ценный актив моего отчима. Поэтому… Прекращай пугать, ты не можешь меня коснуться. Я должна оставаться невинной, иначе вам не поздоровится.

Чувствую себя смелее, даже когда мужчина разворачивает к себе лицом. Меня можно напугать, можно вот так прижиматься вплотную. Но больше ничего не сделают, не разрушат план отчима.

– Смелеешь? – на его суровом лице проступает слабая улыбка. – Неправильно оцениваешь силы.

– Разве?

– Ты должна остаться невинной, конечно. Но я могу сделать с тобой многое, красивое. Найти применение твоим пухлым губам, - его пальцы очерчивают лицо, задевают те участки, которые называет мужчина. – Или воспользоваться соблазнительной задницей. И никто этого не проверит. Так что, красивая, с чего мне стоит начать?

– Ни с чего?

Бормочу, слишком сильно краснее. А Клаус заходится смехом, качает головой. Конечно, его такой вариант не устраивает. Меня же потряхивает от страха.

Угрозы становятся всё более четкими, его присутствие… Давит на меня аурой,

прожигает. Сжимаюсь, хотя понимаю, что с обоями мне не слиться. И никак не сбежать от этого хама.

– Так не прокатит, красивая, - мужчина качает головой, едва надавливает пальцем на край нижней губы. А меня жаром обдает, от макушки до пят. Словно лава прокатилась по спине. – Нужно что-то выбрать. Это грех, оставлять такой ротик без работы.

– Я поговорить могу, - слова рвутся помимо мозга, не давая остановиться. – Подойдет?

– Не нарывайся, Кара.

– Карина. Без сокращения, - повторяю, теперь другому брату. Ну что за привычка коверкать моё имя? – Может, мне не поверят. А может и прислушаются. Потому что никто не захочет разбираться и рисковать.

– Не вовремя показываешь характер.

Не вовремя, но не могу ничего поделать. Мне нужно отделаться от Клауса, а не ощущать его ладони на талии. Мужчина трогает, касается откровенно. Ощупывает, пока я замираю от страха.

Дергаюсь в сторону, но Клаус держит крепко. Комкает платье, задирает повыше. А после сжимает обнаженные ягодицы, впечатывает в своё тело. Откровенное движение, от которого кружится голова.

И атомная станция взрывается в груди. Точно ядовитым паром обволакивает, от которого всё смазывается. У мужчины горячие пальцы, которые сильно сжимают кожу. Наверняка, останутся синяки.

Места касаний пылают, словно разъедает кожу. И что-то натягивается, замирает внутри. Непривычные, новые ощущения. Когда сердце бьется и покалывает, а пальчики немеют на ногах. Поджимаются, стоит Клаусу провести ребром ладони меж ягодиц.

– Пусти, - прошу сипло. Не слышу собственные слова из-за шума в голове. – Хватит.

– Не хватит, красивая. Мы только начинаем, а впереди долгая ночь. Чувствуешь? – он подается бедрами вперед, прижимается выпуклостью в штанах. Твердой, большой! – Это надо исправлять.

– Я не буду! Мы… Мы договаривались о другом.

– Ты обещала утолить голод, красивая. Не накормить, - качает головой, наслаждается моей растерянностью. Как крупная дрожь спускается по телу, превращается в камень внизу живота. – А утолить голод. А я очень голодный, Карина. Сможешь с этим что-то сделать?

Мотаю головой, сжимаю запястья мужчины. Стараюсь оттолкнуть, но силы не хватает. Особенно когда пальцы двигаются дальше. Давят на внутреннюю сторону бедра, ползут к лону.

– Ник! – зову, не зная, зачем. Он ведь не поможет, только присоединится. – Хватит!

– Тише, красивая. Тебе понравится.

Обещает, а после припечатывает поцелуем. Грубым, жадным. Ни капли не похож на тот поцелуй в спальне. Сильнее, острее. Кусает мои губы, наши языки сталкиваются.

В животе никаких бабочек, сплошная плавленая сталь. От которой всё застывает, сплетая нервы в узелки. Горячее дыхание Клауса шпарит кожу, заряжает дикостью. Мужчина ласкает языком нёбо, целует глубже.