Их величества пирамиды
Шрифт:
«Арабским Геродотом» называют основателя и крупнейшего авторитета арабской историографии аль-Масуди, родившегося в конце IX века н. э. и умершего в 956 году, или в 345 году хиджры (год хиджры — бегства Мухаммеда из Мекки в Медину 20 сентября 622 года, с которого начинается мусульманский календарь). Как и Геродот, он написал многотомное сочинение, в котором помимо истории уделяет внимание также географии и этнографии; ею интересы не ограничиваются арабским миром, так же как Геродот не ограничивался греческим. Но различие между этими произведениями заметно уже по их заголовкам: если Геродот назвал свои девять книг просто «История», то Масуди озаглавливает их «Промывальни золота и россыпи драгоценных камней». Именно в этом труде оставил нам аль-Масудн подробное описание пирамид, основанное якобы па собственных наблюдениях, и вместе с тем одно из древнейших арабских сообщений об их строительстве, к сожалению, без точной ссылки на источник.
«Сурид, сын Шалука, сына
Далее аль-Масуди дает описание трех «пирамид Нила», т. е. пирамид в Гизе. Размеров он не приводит, зато сообщает другие интересные подробности. Перед первой пирамидой, очевидно пирамидой Хуфу, находится «зал с колоннами, построенными из каменных плит, соединенных свинцом»; в другой, «западной» (вероятно, пирамиде Хафра), имеется «тридцать помещений для священных символов и талисманов из сапфира, для оружия из нержавеющего металла и предметов из гибкого небьющегося стекла». В третьей пирамиде, «цветной» (т. е. пирамиде Менкаура, поскольку нижняя ее часть была выложена плитами из розового гранита), «покоились тела мертвых священнослужителей в саркофагах из черного гранита и рядом с каждым лежала книга, в которую были занесены таинства его профессии и его деяния при жизни».
Продолжение тоже небезынтересно. «Властитель назначил к каждой пирамиде по одному стражу. Стражем восточной пирамиды была статуя, высеченная из гранита, с оружием, напоминающим копье; на лбу ее был укрыт змей, готовый накинуться на всякого, кто приблизится, обвить его шею, задушить, а затем вернуться в свое прибежище. Страж западной пирамиды был из черного и белого оникса; он сидел на троне, вооруженный копьем, и метал искры из глаз; стоило кому-нибудь появиться у входа, как сразу раздавался глухой звук, и пришелец умирал. Цветной пирамиде он определил в сторожи статую на постаменте, у которой была такая сила, что она могла сбить с ног и умертвить любого человека. По окончании строительства властитель отдал пирамиды в распоряжение живых духов и повелел, чтобы им приносились жертвы. Так он воспрепятствовал появлению внутри пирамид посторонних, за исключением тех, которые по своему сану были достойны получить на то соизволение».
По всей видимости, эта система охраны успешно функционировала еще и во времена аль-Масуди. «Духа северной пирамиды видели в обличье безбородого юноши с длинными зубами и пожелтевшей кожей. Дух западной пирамиды — обнаженная женщина, которая завлекает людей и насылает на них болезнь; ее можно увидеть ровно в полдень и при заходе солнца. Дух цветной пирамиды — старец, который бродит вокруг нее, размахивая огнем в сосуде, подобном кадильнице из христианского храма; таким его увидели».
Пожалуй, этого достаточно. Приведем еще лишь заключение, в котором аль-Масуди сообщает, что Сурид арабскими буквами начертал на пирамидах следующие слова: «Я, властитель Сурид, построил эти пирамиды за шестьдесят лет. Пусть попытается тот, кто придет после меня, уничтожить их в течение шестисот лет! А ведь уничтожать легче, чем строить. Я одел их в шелка, пусть же попытается покрыть их рогожей!»
Не менее полудюжины арабских историков повторяли эту историю: иные дословно, иные приукрасив. Наверное, самые красочные и фантастические подробности добавил к ней Ибрагим ибн Васиф-шах в «Истории Египта и его чудес» (XII век). Его отступление от версии предшественников заключалось в том, что он перенес сон Сурида в эпоху «через триста
Однако сообщения о пирамидах доходили до нас не только от историков. Самое древнее из них принадлежит астроному аль-Балхи, т. е. человеку, привыкшему наблюдать и рационально мыслить. Полное его имя несколько длинновато (Абу Машар Джафар ибн Мухаммед ибн Омар аль-Балхи), но в Европе он был известен под именем Альбумасер; в 1488 году в Аугсбурге вышел латинский перевод его произведения «Астрологические цветы», а годом позже — книги «О больших конъюнкциях», в 1506 году венецианцы издали его «Введение в астрономию». Родом он был из персидского города Балх, умер в Багдаде в 272 году хиджры, или в 886 году н. э. Сохранилась его статья о пирамидах из книги «Тысячи и многое иное»:
«Мудрые мужи перед потопом, предсказывавшие кару небес — водой или огнем, вследствие которой будет уничтожено все живое, построили в Верхнем Египте на вершинах гор множество пирамид из камня, дабы найти в них спасение от грозящей катастрофы. Две из этих построек превзошли высотой остальные, ибо достигали четырехсот стоп в высоту и столько же в длину и ширину. Длина и ширина каждого камня от восьми до десяти локтей, и они так тщательно уложены один возле другого, что почти не видно щелей. На внешней стороне этих построек, представлявших собой чудо человеческого труда, вытесана надпись: „Мы построили, а кто считает себя сильным, пускай их разрушит, но да помнит, что разрушать легче, чем строить“».
Если так писали историки и другие ученые, то как же должны были писать авторы сказок?
Однако обратимся еще к одной полке с книгами древних арабских авторов: к путевым дневникам и очеркам. Должны же быть в них и личные наблюдения, самостоятельно добытые сведения, непосредственные впечатления.
Первая из таких книг — «Египет» Мутерди. Точного ее названия мы, к сожалению, не знаем, поскольку сама она утеряна и ныне существует лишь в переводе, сделанном в XVII веке французским арабистом Ватье. Мутерди описывает в ней, как несколько человек спускались в Великую пирамиду; каким образом и когда они туда попали, он не сообщает. «Затем они по темному коридору подошли к узкому проходу, за коим зияла черная яма. Из нее тянуло холодом, а вокруг шныряли огромные летучие мыши, похожие на черных орлов. Одного человека послали на разведку; он привязал к поясу длинный канат, чтобы в случае необходимости его могли вытащить наверх. Но только он сделал несколько шагов, как проход сомкнулся и стиснул его объятием смерти. Раздался ужасный крик, выгнавший всех остальных из пирамиды; некоторые от страха умерли. Когда оставшиеся в живых начали обсуждать случившееся и решать, что нм теперь делать, их пропавший друг неожиданно появился перед ними и заговорил на неведомом языке».
Историю эту, очевидно, слышало возле пирамид немало людей; мы знаем ее примерно в десяти вариантах. В каждом из них повторяется и это обращение к оставшимся в живых «на неведомом языке». Правда, одни говорят, что несчастный лишь начал заикаться, другие утверждают, что после своего исчезновения он вернулся к товарищам по тайному коридору, ведущему к водам Нила, а третьи считают, что все это известно только Аллаху.
Ни в одной из названных книг автор не обременяет читателя сведениями о размерах пирамид, об угле наклона коридоров, о внешнем виде построек и т. д., не приводит и имен их основателей. Зато мы можем прочесть, например, о человеке, который спустился в Великую пирамиду, «нашел там клад драгоценных камней, засунул один из этих камней себе в рот и тут же окаменел». В другой книге, напротив, говорится, что он оглох, «но когда вынул камень изо рта, слух к нему вернулся». По сообщениям иных авторов, в пирамидах скрывались «клады золотых монет, уложенных столбиками, и стоимость каждого соответствовала не одной тысяче динаров, но когда упомянутый человек хотел взять несколько таких монет, он не смог их поднять».
Аль-Масуди тоже пишет о смельчаке, который добрался до одного из подземных помещений пирамиды. «И нашел там статую шейха из зеленого камня, на нем было красивое одеяние, он сидел диване, перед изваянием шейха стояли статуи мальчиков, которых он обучал. Упомянутый человек пытался взять одну из этих статуй, но не смог сдвинуть ее с места. Затем вошел в квадратную комнату, подобную предыдущей, и обнаружил там петуха из драгоценных камней, который стоял на зеленом столбе. Глаза петуха освещали все помещение, и когда человек к нему приблизился, петух закукарекал и замахал крыльями. Человек пошел дальше и оказался у статуи женщины из белого камня, на голове ее было покрывало, а по бокам стояли каменные львы, которые бросились на него и чуть было не разорвали на части. Он едва успел унести ноги».