Их жаркий ноябрь

— Да что же это такое?!

Я со злостью сжала руль своей «Хендай Солярис» и принялась высматривать место на стоянке перед нашей фирмой. После третьего круга мне все же удалось втиснуться на свободное место. Заглушила двигатель. Выдохнула. Взглянула на экран своего сотового. До начала рабочего дня оставалось двадцать минут. Поправила серый плащ, достала из сумки блеск для губ. Из строгого пучка на лоб

выпала непослушная рыжевато-карамельная прядь. Быстро убрала ее за ухо, подкрасила губы блеском, щелкнула замком на дверце автомобиля и тут же угодила своими любимыми ярко-желтыми лодочками прямо в середину осенней лужи.

— Твою мать… — растерянно выругалась я. Осторожно переставила правую ногу на бордюр и кое-как выбралась из автомобиля.

Повесила объемную кожаную сумку на плечо и уверенно двинулась в сторону входа по усыпанной золотыми и красными листьями дорожке.

— Аня, постой! — послышался сзади голос бухгалтера Леночки.

Леночка бежала припрыжку через большие и маленькие лужи и весело махала мне рукой. Я улыбнулась и притормозила.

Осенний ветер взлохматил ее короткие темные волосы и распахнул спортивную ветровку.

— Покурим?

— Покурим.

Мы заговорщицки переглянулись и бодро зашагали по усыпанным осенними листьями дорожкам в сторону нашей фирмы.

«Бывают же такие люди, — посматривая на Леночку, размышляла я. — Солнечные, жизнерадостные».

Леночка занималась спортом, являлась сторонницей каких-то странных ПП-рецептов, при этом умудрялась курить, и улыбка никогда не сходила с ее лица.

Может, она дарила окружающим радость от тех самых ПП-рецептиков и здорового питания вперемешку с табачным дымом, а может — от того, что никогда не была замужем и не имела обременений в виде детей и счетов, как знать. Увы, я была ее полной противоположностью.

В свои двадцать девять я тянула лямку из квартплаты и ипотеки взятой когда-то на двоих с мужем «однушки» в новостройке, а еще воспитывала раньше общую, но последний год исключительно мою дочку Еву.

Муж Валера самоустранился из нашей жизни год назад. Он всегда был слишком жестким, непробиваемо упрямым и ни с кем не считался. Профессиональный фотограф, Валера растворялся в работе и забывал о том, что есть я и Ева. Привлекательные модели осаждали Валеру своими сообщениями и были готовы на все ради одного единственного взгляда его голубых глаз. Они не знали, каким жестоким он может быть на самом деле.

Может, именно поэтому я спускала ему с рук его увлеченность работой и другими женщинами. Ведь чем реже видишься, тем меньше взаимных обид.

Год назад у Валеры появилась цель. Он решил, что достаточно зарабатывает и просто обязан увековечить свое имя, создав коллекцию уникальных фотографий.

Валера отправился в кругосветное путешествие. Приторговывал фотографиями через интернет, изредка присылал нам с Евой красивые пейзажи, и жил в свое удовольствие. Деньги переводил не каждый месяц, про общую ипотеку забыл, поэтому я уже давно не таила надежд на то, что он образумится. Просто списала его со счетов. Подать на развод мне мешало только одно — полное отсутствие свободного времени.

Мне повезло —

в нашем микрорайоне открылся новый садик, и теперь моя пятилетняя неуклюжая Ева каждое утро с диким воем отправлялась в группу таких же несчастных детей, у которых не было сердобольных бабушек и дедушек.

Их, не то, чтобы не было. Почти бывшая свекровь всегда была рада взять Еву на выходные, но сидеть с внучкой круглосуточно у нее не было возможности. Она преподавала в городской художественной школе, чем очень гордилась, и заставляла меня таскать Еву на занятия по рисованию каждую субботу.

Мои родные мать и отец жили в Краснодаре. Обычная семья. Папа с утра до ночи трудился в частном банке на должности управляющего, а мама работала в небольшой клинике гинекологом, и, кажется, сроднилась с белым халатом. С Евой они общались исключительно по скайпу.

Надо ли говорить, что я пошла по стопам родителей? Заядлая карьеристка, два месяца назад я получила повышение — должность начальника отдела продаж в нашей фирме.

Я брала работу на дом, сидела за компьютером до полуночи, просыпалась в шесть утра, тащила дочку в садик и приходила на работу раньше всех — только бы удержаться на желанной должности. Единственной радостью в моей жизни было выпить чашечку кофе в обеденный перерыв и выкурить с Леночкой по сигарете в специально отведенном для этого месте.

Там нас и застал шеф — Анатолий Витальевич Ковалев, грузный седовласый и твердый, как скала, управленец, прошедший закалку еще в далеких девяностых.

— Доброе утро, Анатолий Витальевич! — подарила шефу солнечную улыбку Леночка.

Но он даже не взглянул в ее сторону. Его взгляд подозрительно долго держался на мне. Оглаживал шею, плечи и скользил ниже, к стройным ногам в желтых лодочках.

— Так, девчата, — очнувшись от наваждения, подмигнул нам густой бровью Анатолий Витальевич. — Все в курсе, какой завтра день?

Мы с Леночкой переглянулись и закивали. Как же не знать? Завтра, первого октября, у Анатолия Витальевича юбилей — ему исполняется пятьдесят лет. Мы приготовили для него концертную программу в актовом зале. Даже песню сочинили, благо менеджер Виталик умел играть на клависине.

??????????????????????????— После шумных поздравлений вас, Анечка, я приглашаю в ресторан. Отказы не принимаю.

Строгий взгляд остановился на уровне моей груди и вспыхнул нехорошим вожделением.

— Анатолий Витальевич, вы ведь знаете, я не могу по вечерам… дочка у меня. Не на кого ее оставить, — взмолилась я. Взгляд седовласого начальника в сторону моей груди мне очень не понравился.

— Что за глупости? Найдите для дочки няню. Вы молодая и привлекательная женщина. Негоже с утра до ночи на работе сидеть. Вы же белого света не видите!.. Не придете, лишу всех премий! — грозно пригрозил мне пальцем он и зашагал тяжелыми шагами в сторону своей приемной.

— Черт… — отбросив сигарету в жестяную пепельницу, заломила руки я. — Ну, что мне делать, Лена? Он не понимает, наверное, что такое маленькая дочка…

— Знаешь, Ань, а он на тебя запал, — задумчиво взглянула на меня подруга. — Разве не видишь, как он на тебя смотрит?