Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне
Шрифт:
Отшельник в пустыне
Какой странный персонаж этот Иоанн! Он носит своеобразный наряд, который защищает его от перепада температур в краю, где дневная и ночная температуры сильно различаются42: тунику из верблюжьей шерсти и кожаный пояс. Это описание напоминает описание Илии («человек тот весь в волосах и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим»43 (4 Цар., 1:8). Таким образом его представляют художники на протяжении веков. Сначала он появляется в области Иерея [7] , в южной части Иордании на восточном берегу. В память о лишениях, понесенных народом Исхода, когда тот шел к Земле обетованной, он удалился в пустыню, где бродят дикие звери: антилопы, газели, волки, гиены… Посреди этих унылых холмов, где нет ни деревьев, ни кустов, он живет аскетом, не ест хлеба, не пьет вина и других полученных брожением напитков, питается исключительно диким медом, отложенным пчелами в тенистые трещины скал, и жирными желтыми саранчами, которых жарит на огне. Тишина! Все время тишина, которую нарушало только скрипучее карканье нескольких тощих ворон. Вскоре он чувствует новое призвание и становится из отшельника пророком. Похудевший, загоревший на солнце,
7
Эта область вместе с Галилеей входила в тетрархию Ирода Антипы.
Был ли он назиром, одним из тех благочестивых евреев, которые, как сказано в Числах44, чтобы жить в благодати и чистоте, брали на себя обет придерживаться вегетарианской диеты (кузнечики мясом не считались, если верить Мишне [8] )? Известно, что Самсон, герой, обладавший легендарной силой, был одним из них. Назиры отращивали бороды и волосы. Поступал ли так же Иоанн, исполнившийся «Духа Святаго еще от чрева матери своей» (Лк., 1: 15)? Об этом Иосиф Флавий говорит в одном абзаце своей «Иудейской войны», в ее «старославянской» версии: «Был тогда человек, ходивший по Иудее в странных одеждах из звериных шкур, облегавших тело в местах, где его не покрывали собственные волосы, и лицом похожий на дикаря»45 (Иосиф Флавий. Иудейская война. II, 2).
8
М и ш н а – собрание устных юридических и религиозных традиций, составленное около 200 г. н. э., содержит много поучений и предписаний, возникших в предшествующие века.
Подобно древним пророкам – Илии, Амосу, Осии, Иеремии или Исаии – этот харизматичный человек, которому были близки эсхатологические [9] идеи, объявляет, что гнев Небес скоро постигнет нечестивый народ Израиля и уничтожит его. «Уже и секира при корне дерев лежит». Всякое дерево, «не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь»46 (Мф., 3: 10). В его видении будущего нет ничего увлекательного. Иоанн не возвещает никакой «благой вести», не обещает всем спасения. Его резкие замечания суровы, чрезвычайно суровы. Бог будет отделять зерна от плевел. «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым» (Мф., 3: 12)47. Образ весьма выразительный для его слушателей. Когда тяжелые снопы раскладываются на гумне, там их давят и растирают копыта быков, а корзинщики веют хлеб – бросают на ветер вместе солому и зерно. Солома будет собрана, чтобы исчезнуть в огне, а зерно бережно хранится как запас в амбаре. Так будет со злыми и добрыми в Судный день.
9
Эсхатология – учение о последнем конце, которое говорит о конечной судьбе человека после его земной жизни.
Солома окажется в печи, а хорошие колосья Израиля будут сложены в небесные житницы.
С какой неистовой силой, в каком грозном тоне, с какой оскорбительной ожесточенностью отчаянно обрушивается он на своих сограждан, особенно на членов двух основных религиозных групп или «партий» своего времени, фарисеев и саддукеев, которые пришли на берег реки посмотреть на него – больше из любопытства, чем ради покаяния: он считает их «чернью» или «порождением ехидны», то есть потомками Каина, рожденного, в соответствии с эзотерической еврейской традицией, от союза Евы и змея. Одно из самых худших оскорблений для еврея из всех возможных! Он хочет пробудить своих единоверцев от духовной летаргии, смутить их совесть. Нет, недостаточно всем вместе прятаться за соблюдением обрядов чистоты, установленных Законом, мало бояться неумолимого Страшного суда, мало прийти к нему, чтобы спастись! Ничто подобное не может сохранить их от неугасимого огня, который он возвещает, и их принадлежность к избранному народу не является гарантией спасения. Остерегайтесь застывших идей, не верьте мнимой безопасности, которую дает безоговорочный союз Завета! Избранность больше не принадлежит лишь одному народу – детям Израиля по плоти и крови: «ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму»48 (Мф., 3: 9). Только на иврите в этой фразе есть игра слов, основанная на сходстве их звучания: min ha-aban^im ha-elleh ban^im49.
Что же тогда делать? Евреи должны глубоко раскаяться в своих грехах, как индивидуальных, так и коллективных, отвернуться от идолопоклонства, изменить свои сердца, вести праведную жизнь и заниматься благотворительностью. «Сотворите же достойный плод покаяния» (Мф., 3: 8), говорит он в своих проповедях50. Если у кого-то есть две туники, он должен делиться с тем, у кого нет ни одной; если у другого есть пища, пусть он поступает так же. Несмотря на его требовательную строгость, его ужасающие увещевания, его призывы к покаянию и аскетизму, он молниеносно добивается поразительного успеха у всех слоев общества, начиная с крестьян, рыбаков, ремесленников – короче говоря, тех, кого называли «амхаарец», что значит «народ земли», то есть невежды, те, кого религиозные элиты презирали за неуклюжесть и за несоблюдение основных правил благочестия, кто часто был ритуально нечистым. Сюда следует добавить солдат вспомогательных войск Ирода Антипы, а также налоговых и таможенных сборщиков, иначе «мытарей», многочисленных на границах Иудеи и Иереи. «Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем. […] Ничего не требуйте более определенного вам»51, – советует он мытарям. Это, безусловно, много говорит о жестокости солдат и алчности сборщиков налогов. Только после душевного переворота он разрешает крещение водой – последний шанс избежать разрушительного Страшного суда и окончательного уничтожения.
Омовения или крещение?
В древние времена омовение в воде было общим для восточных культов и применялось при инициации или изгнании бесов из одержимого. Вода, символ жизни, плодородия и чистоты, омывает и оживляет. Последователи культа Исиды, Митры или элевсинских мистерий практиковали священное омовение в водах Нила, Евфрата или моря. Евреи же совершали омовения несколько раз в день, чтобы избавить себя от осквернений, неизбежных в повседневной жизни. Войти в дом язычника, приблизиться к прокаженному, больному экземой или мертвецу – все это делало еврея нечистым. Значит, нужно было омыться, чтобы вновь войти в культовую общину. Омовение совершалось в проточной воде, использовались помело из иссопа и пепел рыжей коровы, в которой нет порока, как это предписано в Числах52. Такой ритуал не освобождал от греха или проступка против морали, но позволял человеку отделиться от нечистого мира и приблизиться к Богу53. Это правило вначале касалось священников Иерусалимского храма, которые омывались до и после религиозных церемоний. Накануне Праздника кущей первосвященник погружался в воду пять раз и мыл руки десять раз (это называется День погружения). С II–I вв. до и. э. обряды омовения проникают в домашнюю жизнь и становятся популярны у израильтян. В Книге юбилеев [10] сказано: «И всякий раз будь чист своим телом и омывайся водою, прежде чем приступишь принести жертву на жертвеннике; омой руки и ноги, прежде чем приблизиться к жертвеннику. И когда ты приготовишь жертвоприношение, то опять омой руки и ноги» (Юбил., XXI). Археологи обнаружили большое количество купален и бассейнов этого периода как в Иудее, так и в Галилее. Их находят недалеко от ворот Храма, а также в Иерихоне, Масаде, Сепфорисе. В домах аристократов были устроены миквы, то есть бассейны для сбора дождевой воды (то есть воды, полученной из рук Божьих). Такая миква имела размеры приблизительно 2 на 4 м, ее объем был по меньшей мере 40 сеахов (600 л), в нее погружались, спускаясь вниз по двум или трем ступеням.
10
Эта книга состоит из дискуссий и толкований. Она была написана на иврите во II в. до н. э. и входит в группу текстов, которые называют межзаветной литературой.
Создателями этих обычаев были не консерваторы-саддукеи (эти иерусалимские знатные особы и священники высокого ранга сдержанно относились к литургическим новшествам), а фарисеи – книжники и наставники, обязанностью которых было объяснение Закона и обучение ему. Они завоевали большое влияние среди населения. Желая сделать детей Израиля народом священнослужителей, славящих Господа, они увеличивают количество предписаний, относящихся к нечистоте. Благочестивый еврей должен был постоянно остерегаться мирской жизни и очищать себя: после того как он присутствовал на похоронах, после исполнения супружеских обязанностей… Даже предметы не избегли воздействия этой навязчивой идеи. Кубки, кувшины, блюда следовало постоянно мыть. Вошло в привычку белить известью перед Пасхой места погребения, чтобы их можно было заметить издали и избежать оскверняющего контакта с ними [11] . Все быстро стало причиной нечистоты. Иосиф Флавий в своей последней работе Contra Apion – «Против Апиона» – сообщает, что жители Иерусалима крадутся вдоль стен, чтобы не задеть прохожих, которых они встречают!
11
Отсюда выражение «гробы повапленные» (то есть «побеленные гробницы»), которым Иисус назвал фарисеев, имея в виду, что они чисты снаружи, но нечисты внутри.
Распространение обрядов привело к разделению, чрезвычайной изоляции общества на «праведников» и «грешников», которые недостаточно или плохо соблюдали многочисленные запреты (даже название «фарисеи», parishim на арамейском языке, означает «отделившиеся»). Во времена Иисуса некоторые виды деятельности и категории людей считались нечистыми только из-за возможного контакта с язычниками, женщинами или трупами: проститутки, мытари, пастухи, врачи, мясники… Повсюду увеличилось число различий, и это дробление угрожало основам единства еврейского народа.
Ессеи – и те, которые жили в деревнях, и те, которые обитали в маленьком квартале на юге Иерусалима, и те, кто поселился на пустынной скале Кумран, – ненавидели отказавшихся присоединиться к ним евреев, ненавидели язычников, осуждали оскверненную службу в Храме Иерусалима, но при этом проявляли еще большую привязанность к очистительным обрядам и купанию, чем их противники фарисеи. Доводя до логического конца идею разделения, после того как в 152 г. до н. э. был низложен Симон, сын Онии III, из законной линии Садока (первосвященника времени Соломона), они жили по принципу автаркии, то есть стараясь как можно меньше зависеть от внешнего мира, вокруг своего почитаемого Учителя праведности [12] . По Иосифу Флавию, эти сектанты делились на четыре касты.
12
Отец Эмиль Пюэш отождествляет этого Симона с Учителем праведности, и это самая вероятная гипотеза.
Если член высшей касты по своей оплошности касался члена низшей, то должен был срочно омыться. Они ожидали восстановления духовно возрожденного Храма, который ускользнет из рук первосвященников-узурпаторов, и настаивали на единственном культовом обряде, который у них остался, – на омовении водой54.
Новый обряд
Крещение Иоанна имеет иное значение. Это очищающий и объединяющий ритуал, который не имел предшественников в иудаизме55. Он отделяет не священное от мирского, а хорошее от плохого, нравственное от безнравственного. Таким образом, он имел своей целью сохранить внутреннюю чистоту, святость. В отличие от омовения крещение было торжественным провозглашением веры. Этот коллективный обряд, выполняемый один раз и навсегда, утверждал обращение в веру. Иоанн был купающим священнослужителем, и он был единственный такой. Его жест был знаком его авторитета. Крещение совершалось через полное погружение в проточную воду родника или реки или в более обильные, но илистые и загрязненные воды Иордана. Тот, кто выходил на берег, омываемый струями воды, стекавшей с его тела, возрождался; он был похож на только что созданное творение Бога и был готов встретить последние дни, которые уже близки. Он совершал обряд перехода, вступления в эсхатологическую общину, которая уже не была общиной детей Израиля.