Икона для Бешеного 2
Шрифт:
Не бодритесь, товарищ, ничего хорошего вам не светит… Попасть сюда непросто, а уж выбраться — просто невозможно. Впрочем, я могу вам помочь…
Это как же?
Видите ли, — пустился в рассуждения Иссарион, расхаживая по залу, — есть у
нас такой обычай — отправлять братьев и сестер, наиболее отличившихся в изучении моей веры, в дальний путь, к Солнцу, на фаэтоне Славы…
Что-то уже я слышал про этот фаэтон…
Иссарион довольно кивнул:
Этот фаэтон везет в одни конец. Обратного пути
уцелеть. Скажем, я организую для вас вознесение. И вам жизнь сохраню, и адептов своих чудом позабавлю. Давненько я что-то чудес не творил… Надо размяться.
Цинизм Иссариона поразил Рокотова настолько, что он потерял дар речи. Даже боль в голове на время отступила.
Но ведь не просто так вы меня отпустите? Что вам нужно?
Как говорят у нас в «органах»: «Колитесь, гражданин, вам же легче будет», —
рассмеялся Иссарион нехорошим смехом.
Он взял стоявшую на подоконнике красивую резную шкатулочку.
Вам, гражданин подследственный, надо будет лишь объяснить, что значит
предмет, который я вам предъявлю.
И с этими словами он открыл шкатулку. В ней находилась крохотная ладья — второй «признак» из храма Святого Иринея.
Я наблюдал за вами в бинокль, — спокойно произнес Иссарион. — Меня
заинтересовал тот факт, что взрослый человек проделывает путь в несколько тысяч километров для того, чтобы поиграть в кораблики на краю земли. Подчеркиваю — на краю моей земли.
Рокотов молчал.
Иссарион понимающе кивнул:
— Значит, разговора не будет. Что же, у вас есть время до полуночи, когда свершится церемония. Сейчас я объявлю братии, что следующим пассажиром фаэтона Славы будет наш таинственный незнакомец, который настолько проникся духом моего учения, что пожелал отправиться к Солнцу сразу, без промедления.
Иссарион взял в руку колокольчик, висевший у него на поясе, и позвонил. В зал тотчас вломились знакомые Рокотову двое «иссарионовых братьев».
Их вождь и учитель приказал:
Посадить этого храбреца под замок, еды и воды не давать, никого к нему не
пускать. Если сам захочет со мной поговорить — ведите ко мне немедленно. Если нет — сегодня он станет пассажиром фаэтона Солнца.
Вот так Рокотов и оказался в огромном темном сарае, где противно пахло мышами и чем-то кислым. Руки ему не связали, но за дверями дежурила стража из двух человек, сами двери были заперты на большой замок. Рокотов присел на копну подгнившего сена и задумался: правильно ли он поступает? Не лучше ли рассказать обо всем Иссариону? Но постепенно он пришел к трезвому решению: этому психу рассказывать ни о чем нельзя, а дальше будь что будет. Недаром говорят, что российский север — край чудес.
От мыслей его отвлек шум у дверей. Похоже было, что кто-то ломится в двери, но стража не собирается его пускать.
Пустите меня, рабы окаянные! — истошно надрывался женский голос, срываясь
на вопль. — Сегодня моя очередь отправиться к Солнцу! Я здесь уже полгода! Я — самая верная Иссарионова сестра! Никто не имеет права меня лишить права на счастье!
Осади назад, сестра! — грозно отвечал ей грубый мужской голос. — Осади, не
доводи до греха! А то вот двину так, что тебя сам Иссарион не вылечит!
Женщина еще кричала, но голос постепенно отдалялся. Рокотов пожал плечами. Он оказался не прав. Единственный, кто здесь был нормальным, — это сам
Иссарион.
Свет в щелях сарая темнел. По багровым пятнам на стенах Константин понял, что день клонится к закату. По Иссарионову городку бегали люди и кричали. Началась какая-то суета — вероятно, готовились к отправке Рокотова навстречу Солнцу. Он не представлял, как это должно происходить, но чутье подсказывало, что ничего хорошего лично для него в программе праздника не предусмотрено.
Когда совсем стемнело, у дверей началась возня и створки распахнулись. Внутрь прошмыгнули две тени, и двери за ними вновь захлопнулись. Одна из фигур держала в руках свечу.
Тишину прорезал до жути знакомый голос:
Итак, господин Рокотов, вот мы и встретились! Не могу сказать, что рад, но все
равно чертовски приятно увидеть в этой глуши здорового умом человека.
Профессиональная память Константина не подвела.
Перед ним стоял не кто иной, как сам… Арнольд Критский собственной персоной! Он был наряжен в черный балахон с длинным капюшоном, который немного сдвинулся, и на Рокотова глядели веселые и наглые глаза экс–олигарха.
Вот уж действительно неожиданная встреча! — постарался сохранять
спокойствие Рокотов. — Вы — и среди этой дикости? А как же ванна дважды в день? Конные прогулки? Теннис, гольф, девочки?
Критский пренебрежительно махнул рукой:
Суета сует и всяческая суета. Иногда, знаете ли, душе и телу требуется отдых…
— …особенно если эти душа и тело находятся в розыскном списке Интерпола, — в тон Критскому закончил Константин.
Слова Рокотова не убавили веселья в голосе Арнольда:
Даже в этих местах можно жить. Недолго, правда…. Кстати, мы с Иссарионом
— давние приятели. Когда-то я ему денег дал на создание этой замечательной сказочной деревни детей Солнца. Мы с ним не одну бутылочку моего коллекционного «Бордо» распили, сочиняя идеологию и устав его конторы, которую журналисты оскорбительно обозвали «секта Иссариона». Я как чувствовал, что придется однажды пуститься в бега. А здесь — как у Христа за пазухой! Хрен какой Интерпол меня станет искать в толпе этих блаженных, поверивших бывшему менту.