Икона для Бешеного
Шрифт:
Не теряя времени, Джулия распахнула дверцу, швырнула пистолет под ноги трупа и вытащила с заднего сиденья оцепеневшую Людмилу. Хорошо, что дом недалеко и в этот час на Верхней Красносельской было немного народу. Никто не заметил, как в подъезд элитного дома проскочили две женские фигуры.
Поднимаясь в лифте, прижимая к себе плачущую Людмилу, Джулия с тоской подумала о том, что ей придется услышать от Константина.
Поход в магазин закончился настоящей бойней.
Улица Солянка — извилистая, неровная, старинная улица, которая годится только для того, чтобы на ней могли разъехаться две телеги. Учитывая нехорошую привычку
Ему предстояло подняться вверх, по крутому склону одного из холмов, на которых располагался этот уголок старой Москвы. Стояла отличная погода, и Константину начало нравиться его путешествие.
Поначалу детектива смущала необходимость общаться с церковным людом.
По роду своей профессии он частенько сталкивался с рядовыми священнослужителями, да и с православными деятелями рангом повыше. Некоторые из них даже числились в списке его клиентов. Но никогда ему не приходилось самому обращаться к ним, да еще с проблемой, смысл которой до конца не был понятен. Рокотова смущала не столько необходимость завести разговор на непонятную тему, сколько вероятная возможность того, что ему придется отвечать на вопрос: а православный ли он сам?
Константин никогда не считал себя очень религиозным человеком. Он и Господь Бог мирно уживались вдали друг от друга, и каждый занимался своим делом: Бог — на небе, а Рокотов — на грешной земле. Ну а если придется отвечать на вопрос о его отношении к святой церкви? Если его собеседники потребуют, чтобы он, нехристь, удалился из храма?
Константин подошел к храму Святого Иринея.
Ничем примечательным этот храм не отличался от сотен других московских православных церквей. Высокие стены, покрытые осыпающейся штукатуркой. Купола, крашеные в цвет лазури с разбросанными тут и там звездами. Величественные кресты, покрытые сусальным золотом, весело сверкавшие в лучах солнца. Над куполами кружили тучи голубей, распуганных колокольным звоном.
Константин посмотрел на расписание служб, висевшее у храмовых дверей в стеклянном ящичке. Сверившись с часами, увидел, что в данный момент службы нет. С одной стороны, хорошо, потому что ему не придется чувствовать себя белой вороной — он был плохо, точнее сказать, совсем не знаком с церковными обрядами, да и креститься толком не умел. С другой стороны, ничего хорошего, потому что в такое время в церкви мало народу и он привлечет к себе внимание.
После секундного раздумья детектив мысленно махнул на все рукой, снял кепку, засунул в карман куртки и шагнул в прохладную темноту храма.
Интерьер храма Святого Иринея также не отличался своеобразием. Иконы, фрески на стенах, очень много свечей…
Константин потоптался около закутка, в котором продавались свечи, кресты, молитвенники и прочее культовое имущество. Здесь никого не было, но судя по раскрытой книге, лежавшей на прилавке, продавец
В этот момент из тяжелых бархатных портьер, закрывавших стену за прилавком, вышел большой, грузный церковный служка и тяжело опустился на стульчик, жалобно скрипнувший под его солидным весом. Служка не заметил Константина и погрузился в чтение ожидавшей его книги. Однако почитать не удалось.
В храм вошел человек неприметной внешности и направился к прилавку. Константин замер, прислушиваясь.
Грянет гром, — тихо произнес тот, кто вошел в храм.
Она придет, — певуче ответил служка густым басом.
Встань с колен, — продолжил первый.
Святой народ, — закончил служка.
Наступило молчание. Затем раздался шорох, и вновь в храме воцарилась тишина.
Константин осторожно выглянул. За прилавком опять никого. Того, кто вошел в храм, тоже нет, словно сквозь землю провалился. Вскоре Рокотов убедился в том, что был недалек от истины.
Быстро покинув свое укрытие, он приблизился к входу в храм, откуда вновь направился к прилавку, где остановился, рассматривая разложенный церковный товар. Ждать пришлось недолго. Вернулся все тот же служка. Он одарил Константина тяжелым взглядом.
Грянет гром, — негромко произнес детектив.
Она придет, — ответствовал служка, с недоверием разглядывая Константина.
Встань с колен, — уверенно продолжал Константин.
Святой народ, — закончил служка.
По–прежнему недоверчиво разглядывая Рокотова, он откинул деревянную стойку, пропуская в нее пришельца. Константин зашел за стойку, готовый ко всему. Служка распахнул тяжелые портьеры, и перед детективом оказалась толстая дверь, сбитая из дубовых брусьев, да еще перехваченных коваными железными полосами. Сделано было крепко, динамитом не возьмешь.
Служка толкнул дверь и пропустил Константина. Тот перешагнул порожек и едва не полетел вниз. Если бы он не удержался за деревянные перила, то непременно сломал бы себе шею. Прямо от порожка круто вниз уходила каменная лестница, сложенная, вероятно, еще во времена Ивана Грозного. Лестницу было едва видно, потому что мощности слабосильной лампочки, висевшей высоко под сводом, едва хватало на то, чтобы рассмотреть перила. Собственные ноги Константин не видел, когда за ним захлопнулась дверь и путь назад был отрезан, пришлось идти в буквальном смысле на ощупь.
Спуск длился недолго. Вскоре Рокотов уперся в еще одну дверь. Попытался толкнуть — не открывается. Пришлось приналечь на дверь плечом — только тогда она подалась вперед. Константин решил, что те, кто часто пользуются этим тайным ходом, вероятно, жуть какие здоровенные типы.
Дверь открылась абсолютно бесшумно — петли были обильно смазаны маслом. Зачем — стало понятно, когда глаза Константина привыкли к полумраку подземелья и он смог разобраться в том, что здесь происходит.
Подвал представлял собой длинное узкое помещение с низкими полукруглыми сводами и стенами, сложенными из огромных, грубо обтесанных камней. Константин не был историком, но даже он понял, что стены эти появились пятьсот—шестьсот лет назад. Тут и там на камнях был вырезан все тот же загадочный символ: рука с указующим вверх перстом, с исходящим от него сиянием.