Икс-команда
Шрифт:
– Извинениями карман не набьешь, полковник, - мягким, вкрадчивым голосом заговорила Жанель, - так что я собираюсь вычесть его стоимость из вашей зарплаты. Давайте-ка прикинем: “мститель”, одна штука, по цене девятьсот тысяч долларов, плюс ракетная установка по цене двести сорок две тысячи долларов, плюс непосредственно сама термоядерная боеголовка, тобою использованная, по цене, дай-ка припомнить, двадцать восемь тысяч долларов…
– Стоп, стоп! Та боеголовка, которой я воспользовался, сработала точно по назначению! Я же ею расколошматил этот проклятый линкор!
– Боеголовкой вы воспользовались, не имея на то полномочий. Впрочем, ладно. Возможно, тут я смогу сделать скидку. Итак, будем ее считать за двадцать тысяч. В общей сумме выходит ровно один миллион
– Э, а как насчет стоимости всех тех приборов и материалов, что захвачены на линкоре? А все эти трупы пришельцев и целые горы элериума…
– …принадлежат региональному командованию, как ни жаль вас огорчить. Вы уж извините, полковник. Итак, продолжим подсчеты. Допустив в качестве предположения, что вам удастся прожить еще лет пятьдесят…
– Я уже начинаю надеяться, что столько не протяну, - промямлил Ари.
– Ну что вы, полковник! Подумайте: это ведь не так уж и плохо. Всего-то придется платить каких-то двадцать три тысячи в год - далее кое-какая мелочишка на карманные расходы останется. Надо, конечно, еще учесть проценты за столь долгий срок погашения кредита…
– Госпожа командующий, - вяло пробормотал Ари, - я что-то дурно себя чувствую. Видать, не оправился еще… Так что если госпожа командующий меня извинит…
Жанель постаралась сделать лицо, соответствующее необходимости смириться с объективными причинами неспособности подчиненного в данный момент к какому-либо деловому сотрудничеству.
– Что ж, разумеется, полковник. Завтра я к вам снова заскочу, и тогда мы продолжим работу над этим вопросом. Обговорим еще кое-какие детали.
Жанель встала и двинулась к двери, поторопившись отвернуться, дабы спрятать улыбку. “Он так и не разобрал, что же я намерена по поводу его последней выходки предпринять, - рассуждала она про себя.
– И это очень хорошо… поскольку я этого еще сама не знаю”.
– Только вот еще что, госпожа командующий… Спасибо вам за инструктаж.
Жанель вновь обернулась, и на лице ее отразилось легкое недоумение.
– Какой инструктаж?
– Тот, что вы дали мне вчера вечером.
– Ари напряженно сглотнул; его сильно выдающееся вперед адамово яблоко проделало выразительное движение вверх и затем снова вниз.
– Там, где я был, очень темно… Я все бродил в этих потемках… Не знал, куда податься.
Столь откровенное признание заставило сердце Жанель будто подпрыгнуть. Ари всегда был столь уверен в своих словах, он никогда не высказывал ничего, содержащего хоть какой-то намек на неопределенность, не допускал никаких туманных выражений, и вдруг…
– Я долго, очень долго бродил в темноте. Я так устал… Хотелось просто лечь и больше не вставать, не двигаться и ни о чем не думать. Я почти уже сделал это. Но только вскоре услышал какие-то слова. “Кто-то дает кому-то инструктаж”, - подумал я. И я встал и пошел в ту сторону, откуда доносилась речь, и стоял как раз за дверью комнаты и слушал. По крайней мере, мне казалось, что это какая-то комната, а я стою возле самой двери. Голос звучал глухо, как будто я его слышу сквозь стену. Вскоре я понял, что это ты даешь кому-то инструктаж, докладываешь текущую обстановку. Я продолжал стоять и прислушиваться и вдруг осознал, что этот самый инструктаж ты даешь мне. И тогда я решил остаться.
К горлу Жанель подступил комок, она точно так же напряженно сглотнула, кивнула и снова отвернулась.
– Это был очень толковый и очень обнадеживающий инструктаж, - очень тихо добавил Ари.
– Спасибо, - ответила Жанель так же тихо и торопливо выскочила из комнаты.
Командующего Де Лонфи приятно удивило благодушное настроение Жанель, когда они в очередной раз встретились. Ей было довольно неловко. Ведь причины этого хорошего настроения крылись не только в том, что региональный командующий получила наконец столь желанную возможность после долгих месяцев сплошной канцелярской работы поучаствовать в настоящем бою. А потому Жанель предпочла выдумать на ходу множество приятных вещей, которые якобы ее так радуют. В частности, она весьма довольна тем, как Де Лонфи распорядился подчиненными ему боевыми группами, как здорово позаботился о том, чтобы каждый отправлялся в бой именно с тем оружием, которое лучше всего подходит для данной конкретной ситуации, для поражения именно такого типа вражеских кораблей и именно такой разновидности пришельцев. Весь тот час, что они просидели напротив друг друга, Жанель вовсе не вправляла своему заместителю мозги, как (ей это отлично было известно) он предполагал, а детально разбирала все моменты воздушных боев и наземного штурма сбитых вражеских кораблей, дабы Де Лонфи и дальше продолжал действовать в том же духе, развивал достигнутый успех, и выражала уверенность, что в дальнейшем дела у него пойдут еще лучше. “В ближайшее время я буду по уши занята в Андермате, - размышляла она про себя, - и чем больше слов ободрения Жан теперь от меня услышит, чем выше я оценю его мудрость, четкость и хладнокровие при руководстве боевыми операциями, тем легче ему и мне будет работать дальше”.
Закончив совещание со своим заместителем, она отправилась в обход всех закоулков “Ирил М’Гауна”. “Первая неспешная прогулка по базе с тех самых пор, как пришлось срочно строить этот швейцарский филиал”, - припомнила Жанель. В фойе, как всегда, шли оживленные схватки в крад. Толпа сменившихся с дежурства пилотов и десантников шумно поприветствовала командира, когда Жанель с ними поравнялась, и жизнерадостные возгласы подчиненных прибавили ей оптимизма. Все эти люди прекрасно уживаются в новой обстановке. Смена руководства ничуть их не беспокоит. Они уверены и в себе, и в командовании, и в успехе боевых операций. Вчерашние стычки с пришельцами явно способствовали подъему морального духа. Жанель еще много лет назад уяснила, что успех порождает новую серию успехов, а неудача способна взрастить лишь новые и новые неудачи и поражения. Причем последнее происходит гораздо быстрее, если только умный командующий не уничтожит подобную тенденцию в зародыше. Де Лонфи тоже очень скоро в этом убедится, в этом Жанель не сомневалась. Тем более теперь, когда его собственная уверенность в себе уже тверда и непоколебима.
В мастерских и кабинетах инженеров работа шла так же четко, как и прежде, но Жане ль решила все же посвятить им не меньше времени, чем беседам с пилотами и десантниками. Для “группы поддержки”, то есть обслуживающего персонала Икс-команды, не принимающего непосредственного участия в боях, крайне важно осознавать, что их работа столь же необходима, как и деятельность самих военных. Какими бы бравыми ни были солдаты, они не смогут палить из лазерных пушек, если никто не потрудится сперва эти пушки изготовить. Впрочем, господа технари и сами это все отлично сознавали. И не скупились на обвинения в том, что госпожа командующий тратит свое драгоценное время на каких-то там пилотов, тогда как дела по-настоящему важные происходят именно здесь, вокруг сборочного конвейера. Жанель, смеясь, выслушала упреки и, полностью согласившись с инженерами, техниками и Co., зашагала дальше.
Тот блок, где содержатся пленные пришельцы, она, как всегда, посетила в последнюю очередь. Перспектива появляться на этом участке родной базы никогда не доставляла особого удовольствия, даже если здесь командующего поджидали самые приятные новости. Она пробежалась по лабораториям более чем торопливым шагом, задержавшись лишь возле одной группы, занимавшейся допросом того самого офицера из породы снейкменов, которого захватила в плен ее собственная команда во время последнего боя. Группа состояла из двух деятелей науки и одного военного, капитана Арви Нгейджа. Ученые следили за показаниями особого мозгового зонда по монитору компьютера, а Нгейдж, сидя чуть поодаль с наушниками и микрофоном на голове, вел протокол допроса, заполняя стандартный бланк. За стеной из пуленепробиваемого стекла в особом помещении с обездвиживающим электромагнитным полем понуро сидел инопланетянин. Взор его потух; вся примостившаяся на массивной скамье фигура выглядела скорее как механическая игрушка, чем живое существо.