ИЛИ?Я

Доброго времени суток, дорогой читатель! Пред тем, как вам окунуться в эту необыкновенную (как, впрочем, и у любого автора, говорящего о своем произведении) историю, я бы хотел внести небольшую совсем ясность в ваше пока еще не окрепшее понимание структуры данной повести. Времени это у вас особо не займет, зато существенно облегчит восприятие в дальнейшем… Итак, приступим:

1) События, разворачивающиеся в книге, происходят не в каком-нибудь отдельно взятом городе и не в какой-либо определенной стране… но совершенно

2) Имена героев намеренно старались мною не оглашаться, что в свою очередь имеет довольно веские причины, раскрывать которые, я полагаю, не имеет смысла. Поскольку думающие (не только разумом, но и сердцем) люди, коих, надеюсь, из читающих будет немало, сами поймут превосходно, для чего все так было устроено. А неспособные понять – не поймут и вовсе, сколько им не объясняй.

3) Действия глав несомненно, за некоторым, пожалуй, исключением, совершаются в хронологическом порядке, правда, с различными временными интервалами, перенося читателя от одной ключевой сцены к другой, порой пропуская по нескольку даже месяцев, а то и лет.

Ну вот, их, этих пунктов, всего три, как оказалось. Не так уж и много, не правда ли? Что ж, теперь мне остается лишь искренне пожелать вам полезного и по возможности захватывающего чтения, после которого, я надеюсь, ваша жизнь в этом черством и нравственно увядающем мире станет хотя бы чуточку светлее и благородней, а душа – чище…

…Храни вас Бог.

Темный зал, полный затаивших дыхание зрителей, цельным массивом окутывал пространство и вселял тревожное благоговение в сердца присутствующих. Многочисленные сиденья были заполнены силуэтами, лицом своим обращенными в сторону единственного освещенного островка в этом царствии мрака. Островком этим была небольшая сцена, вдоль края которой величественной поступью прохаживала таинственная фигура мужчины. Вдумчиво и не спеша, словно весь мир ожидал его снисхождения, мужчина этот готовил свою очередную мысль для озвучивания ее всем собравшимся в зале.

Он был довольно высок и строен. Челюсть и скулы его обвивала черная, как смоль, короткая, но густая борода. Взгляд его был одновременно суров и мягок. Брови его острым клинком устремлялись друг к другу, словно грозные стражи, нависшие над орлиным взором. Черный, блестящий под софитами костюм казался его безупречной броней, второй кожей, которая делала его неуязвимым. Он хоть и был человеком, но видом напоминал нечто высшее. Уста его наконец отверзлись, и он произнес:

– Вам известно, в чем заключается работа киллера? – обратившись в зал и немного помедлив, он продолжил. – Назовем это так – «работа»… Нынче вообще всякий грех и глупость принято считать работой… Блудницы всякого рода работают в поте лица и не только… шуты работают на износ, изливая пошлые и мерзопакостные байки с экранов телевизоров… даже президенты и те работают, делая вид, что правят своими странами, – последнее мужчина произнес с некой тонкой насмешкой – впрочем, как и все предыдущее, – стало быть и киллер работает… убивая людей.

Голос мужчины звучал как теплый елей: он был строгим, но вместе с тем игривым. Глубина была в каждом произнесенном им слове, и, казалось, зрителю вовсе неважно, что он говорит – важно, чтобы голос его не переставал звучать… – такая магическая сила скрывалась в нем и служила умиротворением для всех слушающих.

– Ну так вот, киллер убивает людей за деньги. А теперь внимание, спросите себя: согласились бы вы лишить незнакомого вам человека жизни… за определенную плату?

И тут, как всегда, нашелся смельчак, решивший выставиться перед другими: из зала в ответ раздался мягкий мужской голос, иронично вопрошающий так, что остальные зрители слегка оживились легким смехом:

– За какую?

Мужчина, стоявший на сцене… кстати, он и является главным героем нашей повести, так что в дальнейшем я буду именовать его достаточно просто – «Гл герой», поскольку имени его вы так и не узнаете… так вот, Гл герой в ответ на сию реплику отреагировал спокойно и даже с легкой ухмылкой, но, в отличии от всех остальных, в его улыбке и поблескивающем взгляде скрывалась горечь.

– О-ох, плата высока, – ответил Гл герой, – весьма… Хватит, чтоб прожить безбедную жизнь, ни в чем не нуждаясь и ни в чем себе не отказывая… Целое море удовольствий… Всего-то нужно нажать на курок… и будет вам – заветное счастье!

Он стоял у края сцены и пристально глядел в безмолвную тьму рядов зрительного зала. Теперь его уже никто не смел перебить глупым вопросом, но все задумались и всерьез решили представить себя в роли того, от чьего решения зависела бы жизнь другого человека, и сколько бы стоило их решение в пользу убийства.

– И да! Забыл упомянуть, – спохватился Гл герой, – никто об этом не узнает. Представьте просто, что ни друзья, ни родственники, ни органы правопорядка, ни сам Господь Бог, – он указал рукой к небу, – не узнают о вашем преступлении. Согласились бы вы тогда нажать на курок… и стать безмерно богатыми?

Выступающий смолк. Глухая тишь вновь повисла в воздухе. Мужчина достал из кармана брюк серебристую монету. Она была особенна тем, что не имела на себе никаких изображений. Лишь резной ободок свидетельствовал о том, что это и впрямь монета, а не сплющенный кусок металла. Перебрав ее в руке, Гл герой подбросил монету кверху, щелкнув по ней большим пальцем. Монета звонко взлетела ввысь и, преодолев расстояние в метра полтора, покорно вернулась в ладонь к своему хозяину.

Баловство не знает границ. Тем более в том возрасте, когда сознание человека еще соткано весьма пресловутым образом и в любой момент может разойтись по швам от любого искушения. Так и у наших следующих героев, которым не исполнилось и девяти лет от роду, взбрела в голову весьма сомнительная идея одного весьма дурного эксперимента. Четверо ребятишек, в числе которых (говорю вам по секрету) Гл герой, только в том самом несмышленом возрасте (около восьми лет ему было), с такими же маленькими разбойниками решили водрузить старый небольшой, подобранный на рядом «красующейся» свалке холодильник на железнодорожные пути, в отличие от холодильника вполне действующие и более того уже слегка дребезжащие от надвигающегося пока еще вдалеке состава.